Хоббит, который слишком много путешествовал

Я завалился на постель, не раздеваясь, и задумался о том, что гнал от себя все это время. Если мне суждено провести на Арканусе остаток жизни, а в Средиземье скоро появится другой Хэмфаст, возрожденный Уриэлем из резервной копии, должен ли я хранить верность Нехаллении? Какой смысл отказываться от создания семьи, если теперь я – это не совсем я? Тот я, что живет с Нехалленией, так и будет жить с ней, а этот я, который здесь, почему бы мне не завести жену в этом мире? Я крутил эту мысль и так, и эдак, и не находил никаких убедительных аргументов против. Но, как бы я ни решил этот вопрос, в непотребстве, подобном тому, что только что предложил староста, я все равно участвовать не буду. И дело здесь не только в Нехаллении и даже совсем не в ней, а в том, что такой неприкрытый разврат просто противен природе уважающего себя хоббита, и неважно, что халфлинги Аркануса думают по-другому.

Когда староста привел второй десяток девушек, я выгнал их спокойно и вежливо, даже не повышая голоса. А потом сообразил, что раз я герой, то значит я солдат, а солдат Оберика не имеет никаких шансов завести нормальную семью и, поняв это, я упал на кровать и заплакал. Давно уже я не плакал.

14

Взлет. Перемещение вверх, выполняемое последовательно маленькими порциями, похоже на взлет. Я сознательно взлетаю таким образом, я не хочу лишать жителей этой деревушки, названия которой я так и не удосужился узнать, зрелища, которое они заслужили. Путь рассказывают своим детям и внукам, что своими глазами видели летающего халфлинга. Я подавил усмешку и направил полет на восток.

Торуин расстилался по левую руку, становясь с каждым прыжком все полноводнее и величественнее, хотя, казалось бы, куда уж величественнее? Иствейский хребет остался позади, его сменила унылая, если смотреть издали, зеленая лесная равнина, далеко впереди и слева, на самом горизонте, хаотично громоздились горы, почти неразличимые с такого расстояния. Это, должно быть, Торгард, странная горная система, в которой вершины и отроги громоздятся совершенно хаотично, не образуя правильных хребтов. Непонятно, как такое может быть, но в мире вообще много непонятного.

Дорога, ранее неотрывно следовавшая за немногочисленными изгибами Торуина, круто завернула направо, и я понял, что цель моего путешествия уже близка. И действительно, примерно через пару часов я оказался над Торвеллом.

В отличие от Сакред Вейла, Торвелл расположен в лесу, посреди огромной поляны диаметром в пару миль, и окружен каменной стеной не в отдельных наиболее уязвимых местах, а полностью. И то, что сразу бросилось мне в глаза – в центре Торвелла стояла башня. Не белая башня собора и не серая башня гильдии алхимиков, эти башни тоже были здесь, но самая главная башня Торвелла не имеет аналогов во всех владениях Оберика. Широкая у основания и узкая наверху, четырехгранная и со скошенными стенами, это скорее вытянутая вверх пирамида, чем башня, но все называют ее именно башней. Башня Оберика. Жилище и заклинательный покой одновременно, то место, откуда воля хозяина руководит действиями сотен тысяч разумных существ, живущих в его владениях. Стены башни имеют густой иссиня-фиолетовый цвет, и непохоже, что они чем-то покрашены или инкрустированы, я готов поклясться, что этот невозможный цвет, не соответствующий ни одной из известных красок и ни одному из известных минералов, присущ этим стенам от природы. Брр… жутковатое зрелище. Красивое, но жуткое, и непонятно, почему.

Ладно, полюбовались и хватит. Пора нанести Оберику визит вежливости. Я решил, что приземляться непосредственно на балкон башни Оберика – это перебор, и опустился на землю неподалеку, там, где я безошибочно распознал гарнизон столицы.

15

Первым, кого я увидел в Торвелле, был человек. Точнее, женщина. Блондинка лет тридцати-сорока, густые волосы уложены в относительно короткий, но толстый конский хвост, не свисающий по спине, а каким-то странным образом оттопыривающийся назад и распускающийся пышной кисточкой, как у рыси на ушах. Серо-зеленые миндалевидные глаза слишком крупны и широко расставлены, чтобы принадлежать человеку, но уши незнакомки, совершенно человеческие, не оставляют сомнений в ее расовой принадлежности. Или в этом мире эльфы и люди скрещиваются и дают потомство? Лицо женщины не слишком правильно, черты излишне крупны, лоб низковат, форма носа несколько картофелеобразна, густые дугообразные брови и крупный рот с пышными губами, подчеркнутыми умело наложенной помадой, придают лицу надменное выражение, но она все равно красива. Не обычной красотой человеческих женщин, тонкой и хрупкой, в ней есть что-то от женщин-орков, что-то монументальное, но не застывшее, массивное, но не неподвижное… А как она одета… Салатово-зеленое платье с глубоким вырезом на груди и высоким стоячим воротником, тонкая золотая цепочка ниспадает на пышную грудь, огромные синие серьги-кольца, похоже, из того же материал, из которого сложена башня Оберика, несколько дисгармонируют с остальными деталями облика, но все равно, она выглядит, как… ну не как женщина-майар, но… думаю, вы понимаете, что я имею ввиду. Крупные кисти рук с несоразмерно тонкими пальцами, увитыми многочисленными кольцами и перстнями, заботливо ухожены, они явно не знают тяжелой работы. Интересно, какое положение она здесь занимает?

Женщина оглядела меня с ног до головы, задумчиво и как-то беззастенчиво, и спросила низким и глубоким грудным голосом:

– А ты еще что за хрен с горы?

– Хэмфаст, сын Долгаста из клана Брендибэк к твоим услугам, прекрасная незнакомка, – я склонился в учтивом поклоне.

Прекрасная незнакомка расхохоталась.

– Меня зовут Табата, – ответила она, – я ведьма.

– Ведьма? Что это такое?

– Разновидность героев. Оберик говорит, довольно редкая.

Я отметил, что она не назвала Оберика великим, но не стал ничего говорить по этому поводу. Табата тем временем продолжала:

– Откуда ты взялся, Хэмфаст? И почемуты умеешь летать? Ты тоже герой?

– Бургомистр Сакред Вейла считает, что герой, – ответил я. – Оберик велел мне прибыть сюда и встретиться с ним, он хочет разобраться во всем сам.

– В таком случае тебе не стоит тратить время на беседу со мной, – Табата сразу подобралась. – Пойдем, я провожу тебя к Лорен, она командует здешней богадельней, потом она отведет тебя к бургомистру, а бургомистр проведет в башню. Субординация – великая вещь, не правда ли? – и Табата снова расхохоталась своим бархатистым смехом.

И мы пошли наискосок через гарнизонный плац.

– Вот здесь я живу, – Табата изящным движением руки указала на красивый двухэтажный дом, вдвое больший, чем обычные дома местных халфлингов. – Как освободишься, заходи, поболтаем, вина попьем, я тебя с Редблейдом познакомлю, этомой муж, тоже герой.

– Разве герой может иметь постоянную семью? – надежда вспыхнула в моем сердце, но тут же угасла, когда Табата сказала:

– Постоянную нет, а временную – запросто. Оберик обычно держит героев подле себя, сейчас только Толин где-то бродит, все остальные в Торвелле. Мы уже больше полутора лет живем с Редблейдом, и за все это время никого из нас никуда не отправляли. – Табата хихикнула. – А тебе найти пару совсем просто, ты же халфлинг. Будет странно, если к вечеру у тебя будет меньше двух временных жен. А может, и три.

– Как можно иметь три жены одновременно? – не понял я.

– Никогда не пробовал? – Табата еще раз хихикнула. – Попробуй, рекомендую. А хочешь, заходи ко мне вечерком, побалуемся. Давно хотела попробовать с халфлингом, но сношаться с простым жителем женщине-герою как-то не к лицу, а с тобой… вполне! Никакого урона для чести… слушай, Хэмфаст, а правду говорят, что халфлинги отменные любовники?

Меня передернуло от негодования и Табата снова рассмеялась.

– Да ладно тебе, Хэмфаст, – сказала она, – не обижайся, если не хочешь, так и не надо. Просто останемся друзьями.

И после короткой паузы она добавила:

– А жаль, было бы оригинально, – и опять хихикнула.

Великий Гендальф, что за безумный мир! Человеческая женщина, совершенно не смущаясь, предлагает себя хоббиту! Никогда бы не поверил, что это возможно. Что за мир!

16

Командир столичного гарнизона, этой богадельни, как выразилась Табата, оказался женщиной. Это была молодая девушка, на вид не больше двадцати пяти лет, невысокая для человека, щуплого телосложения, с тонким миловидным личиком, слишком тонким по нашим, хоббичьим меркам. Прямые каштановые волосы до плеч, разделенные на прямой пробор, большие карие глаза, как будто всегда чем-то удивленные, крупноватый прямой нос странным образом не портит общее впечатление, маленький ротик с пухлыми губками бантиком… будь я человеком, влюбился бы с первого взгляда. Вот только одета она странно – зеленая рубашка с длинными рукавами, расстегнутый кожаный жилет, подчеркивающий высокую грудь, слишком большую для ее тонкой фигуры, штаны из грубой парусины и тяжелые сапоги на высокой шнуровке. В Средиземье человеческие женщины так не одеваются, выходит, здесь другие законы?.. Или у них вообще нет четких правил насчет одежды? Я посмотрел на роскошное платье Табаты и снова на Лорен – ничего общего!

Небесное создание задумчиво склонило голову на бок, оглядело меня с ног до головы и произнесло мелодичным и каким-то беззащитным голоском:

– Значит, ты и есть тот самый Хэмфаст?

Я склонил голову в вежливом поклоне.

– Меня зовут Лорен, – сказала девушка, – я командую этой сумасшедшей компанией. Ты поступаешь в мое распоряжение.

– Но, Лорен, – возразил я, – Оберик велел мне явиться к нему сразу же, как только я прибуду в Торвелл.

– Перебивать командира невежливо, – в ангельском голоске Лорен внезапно проснулись металлические нотки. А она не так проста, подумал я.

– Ты явишься к Оберику и засвидетельствуешь почтение, – продолжала она, – потом поступишь в мое распоряжение. Что это за дерьмо на тебе навешено? – она показала на мой меч.

– Кладовщик Сакред Вейла сказал, что ничего лучшего у них нет.

– Деревня… Пойдем, попробуем подобрать что-нибудь получше.

И мы пошли на склад вооружения, выглядящий точно так же, как любой другой подобный склад в Хоббитании или Аннуре. Интересно, почему во всех мирах склады оружия выглядят совершенно одинаково?

Двое часовых у входа – халфлинги в точно таком же воинском облачении, как у меня, откровенно скучали. При виде женщин-героев они вытянулись в струнку и уставились на Лорен, пожирая ее глазами. Лорен удостоила их лишь едва заметным кивком.

Внутри склад оказался бедноват. Как ни старалась Лорен, она так и не смогла подобрать мне что-то более пристойное, чем тот огрызок меча, что болтался у меня на поясе. Она грязно ругалась, вначале сквозь зубы, а потом и в полный голос, она совсем загоняла пожилого халфлинга-кладовщика, но ни один из мечей, представленных ее взгляду, не был лучше того убожества, что я получил в Сакред Вейле. С броней, правда, дело обстояло получше. Мне досталась тяжелая, но удивительно удобная трехслойная кольчуга, глухой шлем с опускающимся забралом и круглый щит, маленький, но зато цельнометаллический. Нигде никаких украшений, вся воинская справа предельно функциональна. Пращу Лорен у меня отобрала, сказав, что герою не к лицу таскать с собой это дерьмо.

Совсем замученный кладовщик свалил подобранное снаряжение в углу комнаты, и мы направились к бургомистру. Я заберу снаряжение потом, когда бургомистр выделит мне жилище и жен, будь они неладны.

17

Бургомистра звали Мусиор, он принял нас с Лорен в малом кабинете, как две капли воды похожим на кабинет Ясенгарда в Сакред Вейле. Да и весь собор Торвелла был точь-в-точь как собор Сакред Вейла, Лорен сказала, что все общественные здания строят по типовым проектам, это не очень красиво, зато надежно – можно не бояться, что неопытный архитектор соорудит что-то такое, что развалится на второй день после завершения строительства.

Мы прошли через полутемный зал, оставив алтарь в стороне, я снова не разглядел, как выглядит это зловещее сооружение, поднялись на второй этаж и прошли по темному коридору, часто изрезанному сияющими полосами света. Только небо над Торвеллом сегодня густо затянуто облаками и потому этот коридор представляет собой не такое замечательное зрелище, как в Сакред Вейле. Нас встретили двое охранников в стандартном облачении воинов-халфлингов, у них не было пращей, но зато явственно ощущалась исходящая от них магия. Шаманы, подумал я.