Матильда Бумс

Понедельник подходит к гире, бегает вокруг неё, затем пытается оторвать её от пола.

Ольга Юрьевна (некоторое время со смехом наблюдает за слабаком). Ну-ну! Так, так… Ну, ещё разок!

Пауза.

Ладно. Достаточно! (Отталкивает Понедельника и без всякого напряжения выжимает двухпудовку сначала правой, а затем и левой рукой.)

Пауза.

Теперь отверните пробку, когда я вам прикажу. (Берёт с пола пробку и завинчивает её на бутылке влажной тряпкой.) Начали!

Понедельник (пытается отвинтить пробку руками, а затем зубами). Не могу, дорогая Ольга Юрьевна! Два зуба сломал…

Ольга Юрьевна. Последнее испытание. Сейчас будет соревнование по армрестлингу. (Ставит локтём на стол свою прелестную, чудовищной полноты руку). Не робейте. Может, на этот раз вам повезёт?

Понедельник (ставит руку локтём на стол и сцепляется пальцами с ручищей Ольги Юрьевны). У-у-х!

Ольга Юрьевна (почти мгновенно кладёт руку соперника на стол). Вот так-то, дорогой мой человек! (Подходит к Понедельнику почти вплотную.) Раз, два, три. (Отпускает ему увесистые щелбаны.)

Понедельник. У-у-х! У-у-х!! (Падает на пол, теряя сознание.)

Ольга Юрьевна. Кажется, я сегодня немного переборщила… Но кто же мог подумать, что он таким слабаком окажется?

Явление XV

Подмосковье, дача. Автор-биограф за письменным столом.

Автор-биограф (набирает на компьютере и читает вслух). Не только я сам, но и другие будущие биографы Ольги Юрьевны наверняка будут отмечать, что больше всего лелеяла и внедряла в сознание своего дружного коллектива суровая начальница такое понятие, как «единоначалие».

Пауза.

Если она начинала замечать, что кто-то хотя бы и в тайниках души покушается на это её жизненное кредо, на эту святыню, то пощады такому смутьяну уж точно не будет! В лучшем случае она поставит озорника в угол на колени и заставит его выучить десяток китайских (или, на худой конец, японских) иероглифов из учебника.

Пауза.

А в худшем – может неожиданно накрыть его юбкой, стиснуть голову своими крутыми бёдрами в шёлковых чулках и выпустить её (голову) лишь тогда, когда проказник задёргается в предынфарктных судорогах…

Пауза.

Автор-биограф. А теперь новые стихи, так сказать, на злобу дня:

Единоначалие не мною придумано.
Оно порядок наводит во всём.
Я самая сильная, мудрая, умная
И справедливая притом.

Явление XVI

Офис ПК «Новатор». Столы сдвинуты к стенам. В центре комнаты образовалось что-то вроде арены или ринга для сражения.

Звучит гонг.

Ольга Юрьевна (сбрасывает халат и выходит на ринг). Задача-максимум – победить на первой минуте, задача-минимум – в конце первого раунда!

Вторник (бодро выбегает на ринг в майке и трусах). Максимум – измотать драгоценную Ольгу Юрьевну движением по рингу и нокаутировать в конце третьего раунда, минимум – выиграть по очкам!

Ольга Юрьевна (идёт на сближение с соперником, как танк). Раз! (Перемахивается и, сделав несколько шагов, опускается на колено.)

Вторник (торжествует в предвкушении победы). Иду на добивание!

Ольга Юрьевна (поднимается и наносит удар Вторнику в ухо). Два!

Вторник (отлетает на три метра). Мы так не договаривались… (Скорчился в углу ринга.)

Ольга Юрьевна (подходит к сопернику и наносит удар в голову). И три!!!

Вторник. Сдаюсь, пощадите!

Ольга Юрьевна (смотрит на наручные часы). Задача-максимум-минимум выполнена! Прошу занести в протокол…

Явление XVII

Подмосковье, дача. Автор-биограф импровизирует вслух, лёжа на диване.

Автор-биограф. Помнится, когда в школе Олечка (то бишь теперешняя Ольга Юрьевна) писала впервые в жизни диктант, то допустила в нём только две грамматические ошибки. И причём обе – в слове «судья». Она написала это слово, встретившееся и в начале, и в конце диктанта, не иначе как «судия».

Пауза.

На следующий день завуч школы (он же преподаватель русского языка и литературы) вызвал отличницу Олечку на ковёр и сказал, что у него рука долго не поднималась, чтобы поставить ей вместо привычной для всех пятёрки – аж четвёрку с минусом! (Но всё же поднялась…)

Пауза.

Уязвленная школьница подошла к двери (уже в то школьное времечко она закрывала собою вширь весь дверной проём), повернула в замке ключик два раза и положила его в своё глубокое декольте. Затем она повернулась к пожилому завучу задом, на какое-то мгновение приподняла юбку и, дождавшись, пока он скукожится от мощи её тучных ослепительно-белых полушарий, процедила сквозь зубы: «Я понимаю это слово совсем не так, как все остальные. По-моему, следует читать —„СУД“ и „Я“, – это (как я считаю) одно и то же. В связи с тем что у тебя, старого козла, были сомнения, какую оценку мне ставить, я судить тебя сейчас строго не буду. Но остаток своей жизни (а она только ещё начинается по-настоящему!) я буду писать это слово только так, как мне нравится и как я считаю нужным, то есть так, как написано в твоём вонючем диктанте. Я так хочу. И с этого момента я начинаю вершить свой суд»…

Пауза.

После этих слов она открыла дверь и дала дяденьке лёгкий пинок под его тощенький задик. И при этом с таким расчётом, чтобы он вкатился прямо в учительскую, навстречу изумлённому педсовету школы.

Пауза.

Автор-биограф. А теперь очередная порция стихов:

Не нужно мне мудрёной быть,
Чтоб массой мужика давить.
Я размахнусь и просто так
Бью в глаз его или в «пятак».
А если будет много ахать,
Я не позволю себя трахать.
Пусть ищет худышку спесивую,