Матильда Бумс

А не толстушку красивую…

ЗАНАВЕС

Явление XVIII

Небольшая уютная комнатка, обставленная простенькой мебелью. У окна стоит ярко-оранжевое кресло-кровать в разобранном виде. На нём лежит Ольга Юрьевна и рассуждает вслух.

Ольга Юрьевна. На повестке дня мой каприз. Я принимаю решение – выбрать супруга, но обязательно из числа своих подчинённых. Однако, кого бы я ни избрала в конечном счёте в мужья, он должен будет помнить моё незыблемое условие – кредо: «Хозяйкой в доме буду я!».

Пауза.

Для меня не важно, какую он будет иметь комплекцию, рост, ум… Всё равно в любом случае я буду руководить будущей семьёй до последнего мига моей жизни. И всегда (на веки вечные) мой избранник и будущие дети должны главу семейства, то бишь меня, боготворить и ловить каждое слово, каждый мой жест и намёк на что бы то ни было. Это незыблемо и не должно обсуждаться. В противном случае любой член семейства обязательно будет изгнан из дома, причём с позором, как самый великий грешник.

Пауза.

Тут уж ничего не попишешь. Такая я родилась, такой и помру. И я буду внедрять эту идею во все умы человечества ежечасно, ежеминутно и ежесекундно! Я имею на это право, причём полное, законное…

Пауза.

А теперь стихи на злобу дня:

Все ловят всегда моё слово.
Трепещут, когда я без дела…
Клянутся любить меня
снова и снова.
И власти моей нет предела!

ЗАНАВЕС

Действие второе

Явление I

Подмосковье. Дача. Автор-биограф лежит на диване и, прямо лёжа, набирает текст на мини-компьютере.

Автор-биограф. Одевалась Ольга Юрьевна всегда со вкусом, причём предпочитала почему-то тёмные и строгие одежды с красной или голубой окантовкой. При этом лицо её вне зависимости от настроения мало чего выражало. Разве что подобие кислой гримасы, как отмечали впоследствии наиболее наблюдательные и опытные эксперты и биографы.

Пауза.

Автор-биограф (поворачивается на бок). Что-то спину отлежал. Наверное, глисты завелись… в моём нежном организме – не дают на спине лежать…

Пауза.

Ходила Ольга Юрьевна, как правило, почти круглый год в мини-одеждах: и плащи, и юбки, и платья были обязательно выше колен. Так что, когда она шла по вестибюлю метро, к примеру, в пальто и его полы на третьем шаге чудесным образом распахивались, всем мужчинам-счастливчикам представлялось такое изумительно-приятное зрелище, что у них сначала дух захватывало, а затем они под разными предлогами искали с ней знакомства… Когда же она, восседая сразу на двух местах вагона электрички, с лёгкостью необыкновенной закидывала ногу на ногу, то и юнцы, и зрелые, вполне сформировавшиеся мужи, сидящие напротив, с замиранием сердца обозревали открывшееся перед ними блистательно-прекрасное видение, при этом шикали на снующих перед ними пассажиров. Ибо они хотя бы на полсекунды, но прерывали чудесное зрелище и мешали другим радоваться жизни, пока прекрасная незнакомка демонстрирует им свои прелести.

Пауза.

Автор-биограф (переворачивается вместе с компьютером на другой бок). Что-то левый бок затёк. Наверное, съел что-то несвежее? Вон как сердечко-то стучит. Тук-тук, тук-тук…