Тайна капитана Пангасиуса. Книга шестая

Юнга влетел в каюту. Его побледневшее лицо выражало крайнее волнение.

– Месьер виконт, месьеры, спасайтесь! На нас напали пираты!

Глава III

Бриг «Испуг» идёт на абордаж

– Поспешим на палубу, друзья мои! – воскликнул Бук и, выхватив из висящих на стене ножен кирасирский палаш, устремился наружу. – Ну берегитесь, канальи!

Когда трое квакенбуржцев оказались на палубе, они увидели следующую картину. По палубе метались перепуганные матросы. Капитан Пангасиус сам стоял за штурвалом и хриплым басом метал словесные громы и молнии в свою команду, которая, впрочем, его не слушала. Возле капитана Пангасиуса переминался с ноги на ногу Итамар, терпеливо ожидающий какого-нибудь приказа, но Пангасиусу было не до него. Мартофляк в белом поварском колпаке, натянув на толстое пузо спасательный круг, готовился прыгнуть за борт. Юнга Птенчик в одиночестве принялся неумело заряжать единственную пушечку «Авантюры», служившую для подачи сигналов. Кусай с лаем крутился у всех под ногами.

К «Авантюре» стремительно приближался большой трёхмачтовый корабль под пиратским флагом: чёрным полотнищем, на котором скалился белый череп со скрещенными саблями под ним. Удлинённый корпус с вытянутым вперёд тараном, хищные обводы, низкая посадка, по десятку пушек с каждого борта. Ветер расправил большой кормовой флаг с изображением какой-то жуткой твари: не то кальмара, не то осьминога, не то чего-то вместе. Ванты пиратского корабля облепляли морские разбойники. Их было не менее сотни. Пираты держали в зубах зазубренные кортики, за поясами заткнуты длинные пистоли и кривые ятаганы, канониры возле пушек грозили дымящимися фитилями. Исключительно страшное, но захватывающее зрелище.

– Сдавайтесь, несчастные, ржавый якорь вам в задницу! Бриг «Испуг» берёт вас на абордаж. Сейчас мы будем вас грабить! – прогремел голос главаря пиратов. На мостике «Испуга» бесновался грузный верзила с выдающейся вперёд челюстью и лихорадочно блестящими глазами. Он потрясал кулаками и истерично орал команды своей банде.

Одна из пушек пиратского корабля снова оглушительно выстрелила. Чугунное ядро со свистом пронеслось над «Авантюрой» и упало в море далеко за ней. В ответ капитан Пангасиус испустил цветистый набор такой чудовищной брани, что покраснели, наверное, даже пираты. Пискнув, Барабара зажала уши руками, виконт брезгливо сморщился, а доктор Мартиниус с интересом посмотрел на Пангасиуса. Но, видимо, виртуозная брань не могла остановить разбойников. «Испуг» навалился бортом на «Авантюру», и пираты с воплями, свистом и визгом посыпались с вант на палубу шхуны. Морского сражения не получилось, так как никто не сумел оказать врагам сопротивления. У виконта Бука мгновенно выбили из руки палаш, а парик надвинули на лицо, с Мартофляка стащили спасательный круг и напялили снова поверх рук так, что повар больше не мог ими пошевелить, а Птенчика пинками прогнали от так и не заряженной пушечки. Кусая привязали в сторонке и бросили ему кусок сушёного кальмара, чтобы не пёс гавкал. К головам капитана Пангасиуса и Итамара разбойники приставили пистоли.

По приказу главаря пираты согнали экипаж «Авантюры» к грот-мачте. Со всех сторон на безоружных моряков смотрели дула пистолей и сверкали сталью ятаганы. Мельхиор держался поближе к Барабаре. Он намеревался защитить девушку, хотя не представлял, как это можно будет сделать.

– Моё имя Бульк, папа Бульк! – заявил главарь морских разбойников, появившись перед моряками «Авантюры». – Теперь вы моя законная добыча. Приготовьте к сдаче деньги, украшения, ценные вещи и продукты питания с непросроченным сроком годности. Клянусь невестами Морского царя, попытавшиеся утаить вышеназванное будут безжалостно и жестоко казнены. Где мой казначей? Чубик, где ты?

Из толпы пиратов выступил худой, долговязый тип с хитроватой физиономией, длинной, как день без обеда. На носу криво сидели очки, такие мутные, словно их сделали из бутылочных донцев. За ухом торчал карандаш, а под мышкой – толстый гроссбух.

– Я здесь, папа.

– Будешь вносить в ведомость принятые ценности. Дебит, кредит, сальдо, мульдо, ну сам знаешь. В нашем пиратском деле главное – учёт и контроль. Если недоглядишь, наши балбесы украдут и пропьют и добычу, и корабль, и своего папу.

– Как вам не стыдно, месьер Бульк! – крикнула Барабара, вырываясь из рук Мельхиора, который пытался её удержать.

– Кто это здесь меня стыдит? – обернулся Бульк к Барабаре. – Вы кто такая, барышня?

– Я вам не барышня, а мадемуазель Барбара Мартиниус из Квакенбурга и, между прочим, бывшая невеста Морского царя, вот!

– Кто-кто? Барбара Мартиниус из Квакенбурга?

– Она самая! – гордо задрала нос Барабара. – А что?

Бульк повернулся к разбойникам:

– Слушай мою команду, псы! Перед добычей извинится и вернуться на «Испуг». Чубик, закрывай свою бухгалтерию. Здесь дохода не будет.

Недовольно ворча и алчно оглядываясь, пираты покинули «Авантюру». Бульк встал перед Барабарой на одно колено, склонил голову, прижал руки к груди и пылко воскликнул:

– Благодарю от всей пиратской души, моя спасительница!

– Это вы о чём, месьер Бульк? – непонимающе уставилась на главаря Барабара.

Бульк расплылся в широченной улыбке:

– Это же меня приговорили в казни в «Пиратской Дыре» в Ориенте, а вы меня спасли. Бургомистр так мне и сказал: благодари мол, негодяй, мадемуазель Барбару Мартиниус из Квакенбурга. Если бы не она, ты бы стал мишенью на конкурсе самых метких лучников[3 - Повесть «Свадьба Морского царя».].

– Так вы тот самый пират?

– Ну, конечно, моя спасительница! Как тесен мир!

– Да, действительно, – пробормотала Барабара. – Как тесен мир.

– В наше время милосердие такая же редкость, как тощий повар, – Бульк покосился на пухлого Мартофляка, которого доктор Шпиль с большим трудом освобождал от спасательного круга. – Но изредка встречается. Я имею ввиду милосердие, а не повар.

Попросив прощения за беспокойство у смущённой Барабары и не удостоив вниманием остальных, Бульк перепрыгнул на «Испуг». Пиратский бриг отошёл от шхуны и, быстро набирая скорость, отправился на поиски другой добычи.

Команда шхуны принялась наводить порядок. Рулевой занял место за штурвалом, и капитан Пангасиус в сопровождении Итамара спустился на палубу.

Вернув парик на его законное место, Бук осмотрел свой дорогой оранжевый камзол и обнаружил, что один рукав полуоторван.

– Скажу вам не таясь, месьеры, этот камзол мне нравился, – сокрушённо вздохнул виконт. – Однако, какие канальи! Из-за них я сломал себе ноготь. Пусть только попадутся мне ещё раз! Я им покажу!

– Ах, оставьте, месьер виконт, – устало улыбнулась Барабара. – Я, наоборот, очень надеюсь, что мы больше никогда не встретим пиратов. Как здорово, что я тогда догадалась попросить бургомистра Ориента помиловать этого страшного папу Булька. Хотя, если бы его не отпустили, то он бы на нас сегодня не напал. Как всё перепутано в нашем мире.

– Видишь, детка, ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным, – пробасил капитан Пангасиус холодным, как мрамор, голосом, провожая единственным глазом исчезающий вдали пиратский парусник.

Глава IV

Новый Квакенбург

на Терра-Нове

Преодолев без приключений за пятнадцать дней тысячу лиг, отделяющих Гведское Поморье от Терра-Новы, «Авантюра» наконец достигла Нового Квакенбурга – столицы колонии Гведская Ост-Индия. Истины ради нужно сказать, что большую часть пути виконт Бук и доктор Мартиниус провели в туалетах. За ширмой в каюте Бука стоял переносной туалет хитрой конструкции, и виконт скрывался за ширмой при малейшем волнении на море. К счастью, «Авантюра» избегала сильных штормов. Она обходила непогоду стороной. Нотариус при каждом удобном и даже неудобном случае надолго закрывался в офицерском гальюне с «Собранием гведских вельмож». Как он смиренно объяснял возмущённым морякам, гальюн – это единственное место на судне, где можно уединится и спокойно почитать.

Как известно, архипелаг Гведская Ост-Индия представляет из себя короткую, вытянутую с севера на юг цепь островов. Самым большим из них является Терра-Нова. За Терра-Новой следует довольно большой, хоть и необитаемый остров Пальма, затем совсем маленькая Пальмария, на которой гнездятся только птицы, и, наконец, завершают цепь несколько безжизненных скал, торчащих из моря, словно гранитные столбы. Гведская Ост-Индия лежит в южной части Синего моря, на самой границе с Южным океаном. Гведы открыли эти острова более ста лет назад, ещё при короле Людвике Толстом.

Солнце стояло высоко в ясном, голубом небе. Не было видно ни единого, даже самого лёгкого облачка. Новый Квакенбург вставал из ультрамариновых вод навстречу «Авантюре». Город из белого, серого и розового камня полумесяцем охватывал обширную бухту. Высокий, прочный мол разделял бухту на торговую и военную гавани. На конце мола стоял внушительный маяк, направляя мерцающий взгляд в лицо моря. Торговую гавань заполняли пузатые купеческие парусники, в военной находились большой линейный корабль под флагом адмирала флотилии и два фрегата – отряд Синеморского королевского флота, постоянно дежурящий в Гведской Ост-Индии. На кормовом флаге линейного корабля изрыгал пламя дракон. На флагах фрегатов вздымал копыта крылатый конь и скалился гривастый лев. С кораблей доносились заунывные песни, которые распевали матросы за работой.

От бухты улицы Нового Квакенбурга поднимались по склонам гигантской скалы, сходясь к городской крепости. Прямые, широкие улицы были обсажены стройными пальмами и застроены добротными домами из цветного камня. Сложенная из серых блоков крепость выглядела совершенно неуместной среди них, и это придавало ей ещё более мрачный и зловещий вид.

Над крепостью, на самом гребне скалы, величественный Ангел-Хранитель города, прочно укреплённый на гранитном основании, благодушно взирал на людскую суету у своих ног.

Новый Квакенбург был обнесён высокой стеной с башнями. Вне стен, вдоль берега, лежали городские предместья. Слева от бухты тесно лепились друг к другу обшарпанные лачуги, построенные как попало. Кривые, узкие улочки, крылечки под пёстрыми навесами, оштукатуренные стены, выцветшие краски заборов. Лишь храмы многоруких, многоногих и многоголовых богов Гведской Ост-Индии выделялись размерами среди лачуг. На берегу лежали десятки рыбацких лодок. Справа утопали в зелени дворцы и виллы местной знати. Их беломраморные стены выглядывали из-за тёмно-зелёных кипарисов, кремовых магнолий и сиреневых жакаранд. Яркие солнечные лучи поблёскивали в струях фонтанов. Полоса золотистого песка у кромки лазурных вод приглашала приятно провести время. Этот район казался настоящим райским уголком. А за городом вздымался колоссальный гранитный конус. Его вершина таяла в горячем мареве.

– Это Большой Эдельвейс, а за ним прячется Малый Эдельвейс. Нам, как раз, туда, в междугорье, – проговорил хриплым басом капитан Пангасиус виконту Буку, разглядывавшему приближающуюся Терра-Нову в подзорную трубу. Стоявшая за плечом виконта Барабара, поднявшись на цыпочки, напрасно пыталась подсмотреть в его трубу. Доктор Мартиниус и Мельхиор тоже не сводили глаз с живописного тропического острова.

– О, я вижу здесь линейный корабль «Морской змей» и фрегаты «Морской конёк» и «Морской лев», – обрадовался Бук. – Между прочим, на «Морском змее» служит мой кузен Рудольф. Должен признаться, Руди пренеприятнейшая личность, но нужно будет нанести ему визит. Хотя мы с ним в натянутых отношениях, как это принято между флотскими и армейскими офицерами, но долг чести обязывает.

«Авантюра» вползла в торговую гавань и отдала якоря. К ней уже спешили наперегонки тростниковые лодки, заваленные грудами экзотических фруктов и овощей. Смуглокожие гребцы в набедренных повязках изо всех сил налегали на широкие вёсла. Сверкая белоснежными зубами, торговцы орали наперебой, всячески привлекая внимание к своему товару. На пирогах громко хрюкали свиньи, блеяли овцы и мекали козы – живые консервы.

Капитан Пангасиус велел спустить шлюпку.

– Ну, вот ваше путешествие и закончилось, уважаемые, – проворчал он, обращаясь к троим квакенбуржцам. – Собирайтесь. Сейчас вас доставят на берег.