Врача вызывали?

Козлов облегчённо вздохнул и сказал:

– Ну, тогда консультация отменяется.

Дело принимало угрожающий поворот.

– Как!? – возмутился Бродяга. – Объявлено: консультация! Я вот и вопросы подготовил.

Козлов посмотрел на него как на тихо помешанного. Дело в том, что посещение консультаций по физике было делом совершенно необязательным, и никто на них никогда не ходил. Но делать нечего, и бедный наставник сказал обречённым голосом: «Прошу в кабинет…» – «Боится, что придёт ещё какой-нибудь идиот, и консультация затянется», – догадался Валера.

– «Ну, давай свои вопросы», – видно решив быстренько разделаться с настырным студентом, сказал наставник.

Вдруг Валерка почувствовал лёгкий запах алкоголя. Что-то наподобие совести проснулось в душе, потому что лично он, когда выпивал, даже немного, работать или учиться категорически отказывался. Было что-то садистское в просьбе проводить консультацию, когда человек, можно сказать, культурно отдыхает. Однако делать нечего, и сказав себе железным голосом: «Tertium non datur!»(Третьего не дано! – лат.), Валера зачитал первый вопрос. И процесс пошёл: заскрипели мозговые шестеренки, стараясь перемолоть ненавистные термины. В кабинете стояла неприятная рабочая атмосфера подготовки к сдаче экзамена. Первые два вопроса постепенно улеглись в голове практически без проблем. А вот третий – устройство и принцип действия синхрофазотрона (прибор для ускорения заряженных частиц) – неожиданно стал камнем преткновения.

Дело в том, что Козлов не смог выговорить это слово с первого раза. А также со второго и третьего. Нет, он не был пьян настолько, чтобы не суметь произнести его. Наоборот, если бы не запах, Валера бы в жизни не догадался, что преподаватель пил. Просто бывает так, один раз скажешь неверно, а потом начинаешь нервничать и ошибаешься раз за разом. Тем более что наставник наверняка опасался, что студент заметит сам факт выпивки. Разозлившись и покраснев, Козлов резко сказал:

– Этот вопрос вам не попадётся, давайте следующий!

– Попадётся, – мягко, но настойчиво сказал Валерка, – попадётся…

И наставнику пришлось уступить. Он обречённо вздохнул, набрал полную грудь воздуха, приготовившись сделать ещё одну попытку… И тут Валера вспомнил и сказал:

– Ускоритель заряженных частиц…

Преподаватель с уважением посмотрел на студента и уверенно продолжил:

– Ускоритель заряженных частиц предназначен для…

Короче, на экзамен Бродяга явился вооружённый очень глубокими знаниями, но по одному-единственному билету. Шансы, что он ответит на самый простой дополнительный вопрос, стремились к нулю, легко преодолевали его и пропадали в бесконечности отрицательных чисел. Любитель лотерейных экзаменационных билетов решил сдавать экзамен в числе первых, чтобы, томясь под дверью, не разрушать зря нервные клетки, а главное, не расплескать драгоценные знания. Подход – фиксация – отход! – как говорят штангисты. Ему повезло – Горский равнодушно выслушал ответ и отпустил без лишних бюрократических проволочек. Валера шёл в общагу и мечтал: вот если бы можно было сначала сессию сдать, а потом спокойно учиться. Ну, чтоб неприятные мысли о ней не отравляли существование. Он только что окончил первый курс и ещё не умел полностью отключиться и забыть о грядущей сессии. Но со временем это ценное качество выработалось само собой и позже очень пригодилось в жизни. Но это уже совсем другая история, а пока…

Валера сидел за кухонным столом напротив батьки, видел, как тот искренне гордится сыном, и подумал: может поведать ему истинную версию? Но вовремя сообразил, что отец оценит знание физики гораздо выше, чем смелую инициативу и находчивость, и решил не разрушать родительские иллюзии по поводу своих глубоких познаний… За окном сияло июньское солнце. Валера ждал от жизни чудесных приключений, и она щедро награждала его. Правда, он тоже приложил тут немало усилий, так как находился в перманентном поиске. Справедливости ради следует признать, что чудесными эти приключения можно назвать с большой натяжкой.

«Сватовство гусара», или Лекарство от простатита

Бойцы стройотряда студентов-медиков построены, знамя призывно трепещет на флагштоке, солнце медленно катится за горизонт. Командир, Юра Семёнов, важно ходит перед строем, заложив руки за широкую спину. Он долго и нудно объясняет, что бойцу стройотряда делать дозволено, а главное – что запрещено. Ребята прозвали его – Конь Троянский. Конём – за внушительные габариты, а Троянским за то, что, будучи готовым помочь всегда и во всём, он с лёгким сердцем, совершенно не сомневаясь в правильности пути, мог и заложить. Причём действовал Юра в обоих случаях искренне, без малейших угрызений совести, чисто по идеологическим соображениям. Он был действительно убежден, что идёт верным путём к победе коммунизма во всём мире. Однако представления о светлом будущем, а также о самой идее, за которую он был готов сражаться до последней капли пролетарской крови, довольно расплывчаты и противоречивы. И в результате поведение Коня было довольно непредсказуемым. Он вполне мог повторить подвиг Павла Морозова и при этом чувствовать себя настоящим героем.

К огромному сожалению бойцов, выяснилось, что кроме как работать практически ничего делать нельзя. Ни купаться в местной речке Переплюйке, ни распивать спиртные напитки, ни самовольно отлучаться из расположения лагеря. Особенно после отбоя! Разумеется, были реальные причины для таких серьёзных ограничений. За время работы стройотряда по Союзу набиралось достаточное количество несчастных случаев. Студенты действительно тонули, дрались по пьянке с местными аборигенами, падали с высоты, трогали оголенные провода под высоким напряжением и т. д. и т. п.

– Если вечером кого-нибудь замечу за пределами лагеря – пусть сразу собирает чемодан! Я за вас сидеть не собираюсь! – стращал Конь.

– Bruta fulmina (Пустые угрозы, лат.), – шепнул Бродяга Толяну.

Но тут командир словно почувствовал, что народ слабо верит его горячим обещаниям, и добавил:

– И чтоб никто не сомневался! Я позабочусь, чтоб в институт нарушители дисциплины не вернулись!

Потом, решив немного разрядить обстановку, пошутил:

– Нечего семенной фонд разбазаривать. Все свободны!

Конь Троянский в армии был прапорщиком. Отслужив, устроился на мясокомбинат и там однажды чисто случайно увидел санврача за работой. Опытный специалист сделал небольшой круг почёта по цеху готовой продукции. Лениво показал взглядом, чего не хватает ему для полного счастья, и ушёл с начальником цеха в кабинет. Юран лично видел, как туда понесли коньяк, всякие разносолы, ветчины и колбаски. А немного погодя – ароматный кофе. Через час с небольшим санврач медленно, с чувством собственного достоинства и глубокого морального удовлетворения вышел из кабинета. Лицо его приобрело выражение неземного блаженства, а ещё недавно тощий портфель раздулся, как удав после обеда. Неожиданно Юран понял, что это и есть его заветная мечта, что, сам того не осознавая, он стремился к ней всю жизнь. Цель была высока и труднодостижима, но игра стоила свеч. Естественно, дорога к ней была не простой – деньги, подготовительное отделение, снова деньги… Наконец, голубая мечта сбылась. И Юран, выплёвывая осколки зубов, грызёт гранит науки. Учиться в мединституте, мягко говоря, трудно. Одна латынь чего стоит. Потом анатомия, гистология, физиология, биохимия – это всё азбука. Её необходимо выучить, чтобы на следующем этапе суметь воспринять фармакологию, терапию, хирургию и прочее, прочее. Юре было труднее всех. Разница в возрасте с большинством студентов достигала лет восьми, а то и десяти. Он знал, как снять часового, как развести костёр в проливной дождь или списать две тонны только что полученной соляры. Но в учёбе по сравнению со вчерашними школьниками Юран был слаб и беспомощен, как майский жук, перевёрнутый на спину. Если ребята заваливали экзамен, то потому, что просто не открывали учебник. А Юра не сдавал, потому что не сумел выучить, не осилил. У Юрана сформировался стойкий комплекс неполноценности. В результате подойти к нормальной девушке и познакомиться – вдруг стало страшновато. В институте он в основном молчал. Придя в общагу, наскоро перекусывал и сразу садился за книги. Никакой личной жизни, никакого досуга…

Так в ожесточённых боях прошёл тяжёлый первый курс и наступили долгожданные каникулы. Как известно, летом студенты не отдыхают. В добровольно-принудительном порядке они должны ездить в стройотряд. Надо отдать должное, ребята добросовестно соблюдают эту традицию вместе с её загадочными ритуалами. Такими, как день остановки отряда, перечисление денег в Фонд мира, сбор лекарственных трав и прочая дребедень. Юран был самым старым на курсе, к тому же ещё в армии вступил в партию большевиков. Поэтому декан сразу и безапелляционно заявил: «Семёнов, поедешь командиром». Юран сначала испугался и растерянно сказал:

– Может, не надо…

Но декан строго возразил:

– Ещё как надо! Вы серьёзный человек, я уверен – легко справитесь с этими шалопаями.

Так Юра Семёнов нежданно-негаданно стал командиром студенческого санитарно-гигиенического анархического отряда.

Толян, Валера и Поручик лежали на траве и курили.

– Семенной фонд его заботит! – возмущался Толик. – Может, я только и мечтаю о том, чтоб его разбазарить. Говорила мне мать – давай тебе справку выпишу…

– Да не волнуйся ты так, – сказал Бродяга. – Будем за ним следить. Он – за ворота, и мы – за ним. А так как у него рыльце в пушку – будет молчать как миленький.

Но Валера жестоко ошибся. Командир на гульки не пошёл. Более того, ночью бдел, шастал по вагончикам и проверял, все ли бойцы находятся на месте. Да ещё комиссара заставил. Потому что хоть и здоров был Конь Троянский, а совсем не спать, естественно, не мог.

– Может, он голубой? – предположил Толян. – Раз он по бабам не ходит.

– Так он и по мужикам не особо… – возразил Бродяга.

– Импотент! – в один голос сказали друзья. – Это ж надо… молодой здоровый мужик…

– Да что вы хлопца отпеваете… Есть сорт такой, – вмешался Поручик, – называется «могу копать, а могу и не копать…» Ленивый самец – до упора. Короче, ждёт, чтоб женщина сама проявила инициативу и смекалку. Я сам немного такой… – неожиданно признался он.

– Два месяца воздержания… – задумчиво сказал Толян. – За что?! – голос был полон отчаяния и боли.

– Орёл! Ты посмотри на него! Полгода назад девственность потерял, а уже воздержание… – подколол Поручик. Вспомни невинные годы…

– Да иди ты, – обиделся Толик.

– Два месяца воздержания… – словно очнувшись ото сна, сказал Бродяга. – Воздержание, кстати, вредно, – размышлял он вслух, – потому что…

Друзья уже знали, что где-то близко витает если не готовое решение, то хотя бы идея и не мешали Валерке ловить её. И действительно, он затушил бычок, встал и, сказав: «Скоро буду», – скрылся…

…Докторша Света Гальцева, или, как прозвали её ребята, Галка, студентка четвёртого курса, держалась с первокурсниками, как старший товарищ, но не зазнавалась. Поэтому когда Бродяга поинтересовался симптомами и этиологией простатита, слегка удивилась, однако тут же с готовностью стала листать справочник практического врача. (Этиология – раздел медицины, изучающий причины болезней. В профессиональной медицинской среде термин этиология употребляется также как синоним «причины».) Девушка быстро нашла нужную статью и протянула Валерке. Он пробежал глазами:

– О! Факторы риска… тридцать – тридцать пять лет! Отлично! То, что нужно!

Он вскочил, схватил справочник, поцеловал Галку, и прежде чем она успела опомниться, ничего не объяснив, убежал…

– Как дела, командир? – громко спросил Бродяга.

Юран слегка напрягся. Он не то чтобы не любил Валерку, но видел в нём неофициального лидера и подсознательно чувствовал конкуренцию. Однако тот назвал его командиром при свидетелях, Юра подобрел и расслабился:

– Нормально дела. Что это за книжка у тебя?