Врача вызывали?

– Сам, только что скормил мне бутылку водки и открыл сердце. – Бродяга для убедительности шумно выдохнул Ольге прямо в лицо. Запах свежевыпитого алкоголя убедил её лучше любых слов и латинских выражений.

– За жизнь говорили, – продолжил Валера. – Он, кстати, нормальный мужик, с придурью маленько… в смысле, ответственный очень.

Ольга нежным движением взяла у Валеры вилку, выбрала самый большой кусок и заботливо подала уже на тарелочке, потом достала откуда-то крепкий малосольный огурец и кусок хлеба.

Бродяга, покончив с трапезой, авторитетно сказал:

– Значит так. Юран – конь не объезженный, не знает, как к тебе подойти. Может какую-нибудь глупость сморозить. Так ты не обращай внимания. Главное, запал он на тебя. И ты, я так понимаю, тоже, – Валера внимательно посмотрел на повариху и, подумав, что молчание – знак согласия, добавил: – Если что, обращайся, я рядом. Только учти: я тебе ничего не говорил. А то если узнает – взбычеет, ты ж его знаешь.

Ольга клятвенно заверила, что унесёт эту страшную тайну в могилу. Она была на голову выше Валеры, но умудрялась смотреть на него снизу вверх. В глазах сиял чистый огонь преданности и безграничной благодарности. Бродяга ещё раз оглядел повариху с ног до головы, почесал в затылке и сказал:

– Если бы ты в детстве не в баскетбол играла, а фигурным катанием занималась, я сам к тебе засватался бы.

Ольга довольно засмеялась и ответила:

– Лучше б ты в баскетбол играл, а не на коньках катался…

Вечером Бродяга посвятил своих друзей в подробности операции «Сватовство гусара».

– Теперь садимся и тупо смотрим в окно. Как только Юран выйдет на охоту, то и нам дорога открыта, – сказал Валера.

Часов в одиннадцать друзья могли лицезреть радующую усталый глаз картину. Погас наружный фонарь у вагончика, где жили командир и комиссар. Юран, втянув голову в плечи, на полусогнутых побежал в сторону вагончика Мамы Карло. В руках у него был свёрток.

– Водочка! А то некоторые придурки с цветами на свидания ходят, – объяснил Бродяга и выразительно посмотрел на Толяна. – Я научил, между прочим…

– Отличная работа, – сказал Поручик и похлопал Валерку по плечу.

– Ну что, вперёд, гардемарины! На деревню! – нетерпеливо воскликнул Толик и начал расчёсывать подстриженные коротко, как газон, волосы. Поручик тоже направился к двери. Тут друзья заметили, что Валерка сидит, не меняя позы, и, судя по выражению лица, никуда идти не собирается.

– Не понял? – удивился Поручик.

– Да я уже с докторшей подружился, – скромно, как бы нехотя сообщил Бродяга.

– А как же… – начал было Толян, но Валерка перебил его:

– Иди, иди… для вас, обормотов, старался, чтоб простатитом не страдали.

На следующий день Бродяга как бы случайно подошёл к Юрану и тактично поинтересовался:

– Ну?

После недолгой паузы командир, слегка смущаясь, ответил:

– Ты знаешь, нормально она готовит… Просто отряд большой – всем не угодишь…

– Я так и знал, рад за тебя, – засмеялся Валера и пошёл прочь.

Если бы он обернулся, то наверняка испугался бы, настолько разительны были перемены в физиономии Юрана. Таким его ещё никто не видел. Это было лицо счастливого и довольного жизнью человека. Наверное, впервые за год пребывания в институте.

Валера сидел на крыльце вагончика и задумчиво курил «примку». Несмотря на то, что денег в этой дыре заработать не удастся, настроение было приподнятое. Жизнь – классная штука, думал он. Только почему-то люди совершенно не замечают этого… И всё усложняют… усложняют… А зачем?..

Смерть петуха

Не знаю, как сейчас, а раньше, в далёкие восьмидесятые годы, студенты во время летних каникул в обязательном порядке ездили в стройотряд. Ведь известно, что только так будущие врачи смогут приобрести столь необходимый трудовой и жизненный опыт для будущей профессии. А заодно смогут поднять мотивацию к учёбе, так сказать, на собственной шкуре испытать, что ожидает их в перспективе, если они не получат должного образования. Это придаст им сил учиться только на «хорошо» и «отлично». А последнее по счёту, но не по важности – вольют молодую, здоровую и, главное, дешёвую рабочую струю в агонизирующий организм колхозов и совхозов. Впрочем, я про это отчасти рассказывал в предыдущей главе.

Бродяга, Толян и Поручик не стали исключением и поехали работать в стройотряд. Как обычно, это бьиа стройка, бетонные работы. Прошло недели две, и хлопцам стало предельно ясно: заработков на этом белорусском Клондайке не предвидится. Хозяйство бедное, как церковная мышь, объём работ небольшой и, самое ужасное, с цементом постоянные перебои. Положение бьио совершенно бесперспективное, тем не менее студенты были вынуждены продолжить работать в этом забытом Богом и людьми медвежьем углу. Дело в том, что студент, который не отработал в стройотряде, просто не имеет права продолжить учёбу и стать полноценным советским врачом.

С питанием положение обстояло не намного лучше, чем с цементом. Командир стройотряда, уже известный читателю, Конь Троянский, бьи человеком хозяйственным и жестоко экономил на питании. Меню, мягко говоря, разнообразием не баловало. В основном, макароны по-флотски – пара банок тушёнки на огромный бак макарон, да супы из той же тушёнки в аналогичной же пропорции. Плюс – хлеб и лук, без ограничения. Честно говоря, наесться, конечно, можно, но молодой здоровый организм упорно требовал белковой пищи и ничем не заменимых аминокислот. Да и просто хотелось чего-нибудь вкусненького. Местное население иногда подкармливало хлопцев по привычке, как партизан в войну. Однако эта гуманитарная помощь была не регулярной, и её катастрофически не хватало. Ребята ходили постоянно голодные и, соответственно, злые. Они искренне ругали командира и проклинали тот день и час, когда попали в этот анемичный колхоз.

…Толян вышел из столовой ещё более голодный, чем до еды. «Что ел, что радио слушал», – проворчал он, сел на траву возле Бродяги и закурил. Тут Толик заметил, что друг что-то царапает гвоздём на алюминиевой ложке, и осторожно, чтобы не спугнуть, заглянул из-за плеча. Там криво, но довольно чётко вырисовывался революционный рабоче-крестьянский лозунг: «Сука, ищи мясо!»

– Брат! Чем шутки шутить, лучше бы придумал, где это мясо достать, – резонно заметил Толян.

Бродяга ничего не сказал, но крепко призадумался. Парни посидели, покурили и разошлись. Толик не придал никакого значения этому разговору, но через час пришёл Валерка и заговорщицки сообщил:

– Есть план!

– Какой план? – Толик не сразу понял, о чём речь, но, наученный горьким опытом, на всякий случай насторожился. Он знал авантюрные наклонности друга и его тягу к нестандартным решениям, казалось бы, тривиальных жизненных проблем. Валера напомнил о продовольственной программе и посвятил Толика в детали операции под кодовым названием «Рыбалка».

– Понимаешь, – объяснял Валера, – я сразу понял, что это должна быть птица. Во-первых, легче нести и спрятать. Во-вторых, сразу съедим, и концы в воду. В-третьих, если попадёмся на краже поросёнка, то и побить могут, а за курицу – вряд ли.

– А почему «Рыбалка»? – никак не мог понять Толик.

– Как же ты курицу поймаешь? Не будешь же ты с ней в догонялки играть? Слушай, не перебивай! Я пройду по деревне с удочкой. Леску размотаю так, чтобы крючок с червяком тянулся по земле далеко позади меня. Когда наш глист окажется в центре куриной стаи, ты, как бы случайно, подойдёшь, остановишься и будешь со мной разговаривать. Пока какая-нибудь глупая курица не склюёт живца. Тут я подсекаю, и мы, тихомирно беседуя о погоде и нагуливая здоровый аппетит, продвигаемся к лесу. Ну, как?

– Конгениально! – восхитился Толян.

– Dictum – Factum (сказано – сделано), – заметил Бродяга. Большой любитель латинских выражений, он употреблял их при каждом удобном и неудобном случае.

Спектакль разыграли, как по нотам, причём без репетиций. Валера шёл неспешной, слегка утомлённой походкой рабочего человека, якобы встретил боевого товарища, остановился и разговорился… Тут бедным студентам и вовсе счастье подвалило: вместо небольшой курочки-несушки червяка заглотил здоровенный огненно-рыжий петух. Валера слегка подёргал и, убедившись, что крючок засел прочно, потихоньку направил стопы в ближайшую рощицу. А там хозяйственный Поручик уже разжёг костёр и с нетерпением голодного каннибала ждал результатов пиратского «рыбного промысла». Толян немного приотстал и старательно пугал потенциальный ужин, незаметно махая ногой в его сторону, таким образом придавая ему правильный курс. Мысленно он уже выпивал и закусывал. Голодное воображение рисовало петуха жареным на костре с аппетитно хрустящей корочкой, а также печёную картошечку и «Агдам», запасливо припасённый к студенческому пиршеству.

Однако тут возникло непредвиденное обстоятельство. Неожиданно петух обнаружил, что отбился от родного гарема, понял, что совершил роковую ошибку, и резко остановился. На махи ногами он больше не реагировал. Более того, стал пятиться назад. Конечно, можно было взять петуха на руки, как легендарный Паниковский – гуся, и просто убежать. Но рядышком, на лавочке, сидели вполне вменяемые старики-аборигены. Короче – не вариант. Валера между тем выбрал силовое решение проблемы. Используя своё преимущество в весе, он медленно, но уверенно продвигался вперёд. Леска натянулась, как тетива в хорошем луке. Удилище изогнулось, но выдержало. Петух под воздействием болевого фактора был вынужден следовать за коварным похитителем. Куриный султан отчаянно упирался, хлопал крыльями, очевидно, чувствуя, что это его последняя прогулка. Надо было срочно отвлечь стариков от этого крайне подозрительного зрелища. Толик подошёл и стал так, чтобы перекрыть им поле зрения.

– Дед, угости сигареткой, – обратился он к наиболее живому.

Тот замахал на парня руками и говорит:

– Пабач, якое дзiва… колькi жыву, а нiколi не бачыу, каб певень так не хацеу iсцi, але ж, iшоу… ирама нячыстая сiла вядець яго…

Толян сразу понял, в чём дело. Лески дед явно не видел. А Бродяга с удочкой шёл далеко и поэтому просто не попадал в общую картину. Это был шанс. И Толик пошутил:

– Нажрался, видно, браги, вот и буянит.

Дед удивлённо посмотрел на него.

– Якой брагi? – осторожно спросил он и оглянулся.

Студент наклонился, хитро подмигнул и сказал: