«Библия» для родителей. Том 1. Все статьи для журнала «Мой ребёнок»

Сашка огляделся с самым надменным видом и заметил Дениску (6 лет). Дениска робко шел ему (вернее, автомату) навстречу.

Сашка очень громко сказал:

Это мой! Мне папа купил!

Дениска, только что сгоравший от восхищения, ответил тем не менее так:

Подумаешь! Мне еще лучше купят!

И отвернулся. Но долго не выдержал и, глядя исподлобья, попросил:

Дай поиграть…

Накось выкусь!

Дениска подумал-подумал: не подраться ли? Но потом все-таки отошел в сторону.

Какая знакомая всем, банальная сценка.

Почему же Сашка, добрый нежадный мальчик из обеспеченной семьи, не дал Дениске автомат? Наверняка на этот сложнейший психологический вопрос большинство взрослых ответит так: «Он еще маленький, он еще не понимает, как плохо быть жадным».

Представьте себе: ваш знакомый купил хорошую квартиру (машину, яхту?), показал ее вам; вы – ему:

Слушай, дай пожить немного, ну хоть пару лет: я тебе верну, честное слово!

Как думаете, даст?

А ведь для Сашки просьба Дениса почти равноценна этой: автомат для него сейчас – главная ценность, самое дорогое, что у него есть. Сейчас! Через пятнадцать минут положение может измениться. Но сейчас это так.

И все-таки он дал бы Дениске автомат, если уж не поиграть (сам еще не играл: он только куплен), то подержать – если бы Дениска так ему не ответил.

Дело в том, что маленькие дети не отделяют своей собственности от самих себя. Для ребенка то, что у него есть, чем он владеет – это часть его самого: для него «иметь» = «быть». Поэтому тот, у кого больше хороших дорогих вещей – это более важная и значительная личность. И наоборот.

Так что Сашка, выйдя во двор с автоматом и встретив Дениса, сказал не то, что он сказал. Он на самом деле, сам того не зная, сказал:

Смотри, какой я важный и значительный! Важнее тебя!

(Еще бы: у Дениса-то автомата – во всяком случае, такого – нет!).

А Денис ответил:

Неправда! Я скоро стану еще важнее тебя!

(Когда ему купят автомат еще лучше! А будет это… никогда. Потому что Денис из бедной семьи).

Понятно, такого поношения Сашка стерпеть не мог.

Денису надо было ему польстить, почтительно повосхищаться игрушкой, и, глядишь, он бы своего добился.

Но ничего, у него еще все впереди. Вот он станет взрослым и научится вести себя «правильно». Потому что, согласитесь, не только у детей такое странное отношение к собственности: у инфантильных взрослых тоже. А в нашей стране, например, таких большинство.

Но вернемся к Сашке. Папа, сам того не подозревая, портит ребенка, покупая ему самые дорогие игрушки. Если так будет продолжаться все его детство, результат может быть плачевным: мальчик навсегда уверится в своем изначальном превосходстве, ради которого ему ничего не нужно делать (это естественное превосходство: просто я лучше, важнее и значительнее – вот и все, и иначе быть не может).

С другой стороны, есть дети, у которых нет никакой собственности. То есть у них есть одежда, которую они носят, но делать с ней, что им хочется, нельзя: надето это на них – но это собственность их родителей. У них есть игрушки, но их нельзя портить: опять же, играют они, но собственники – не они.

Вот почему дети так любят подбирать всякую, с нашей точки зрения, дребедень: бутылочные осколки, камешки, гвоздики, отломанные кусочки чего-нибудь. Потому что взрослые на это не претендуют: это действительно собственность детей – в полном смысле этого слова.

А собственность ребенку нужна: с ее помощью он укрепляет веру в себя, строит свою личность.

Это для нас вещи отдельно, мы сами отдельно (если мы взрослые не только по возрасту, но и на самом деле). Для ребенка это не так. Ребенок, который ничего не имеет, у которого нет ничего своего, не только страдает от этого, но и не может полноценно развиваться как личность.

Это с одной стороны. А с другой стороны – вот такой автомат. Который без всяких усилий с его стороны ставит ребенка над сверстниками.

Вы спросите: а зачем же их делают? Чтобы получать прибыль. Спрос есть.

И он будет – до тех пор, пока существуют родители, не понимающие собственных детей.

Итак.

Ребенку обязательно нужны свои собственные вещи. Но: малыш воспринимает как свое только то, с чем он, что захочет, то и сделает. Красивенький костюмчик, который добрые родители купили крохе, но который нельзя рвать и пачкать – не воспринимается ребенком как свой.

Поэтому, пожалуйста, учтите: если вы хотите, чтобы ваш ребенок стал полноценно развитым человеком, у него должны быть вещи, свои в полном смысле этого слова – то есть такие, которыми он распоряжается бесконтрольно. Это первое.

Второе. Собственность ребенка не должна быть качественно хуже (более старой, рваной, дешевой и пр.), чем у его братьев и сестер, детей из детского сада, со своего двора. Потому что, если это будет так, то малыш неизбежно начнет воспринимать себя как менее значительную личность, чувствовать себя ущербным – в результате весьма вероятен комплекс неполноценности, который потом непросто будет преодолеть.

Третье. Если вещи ребенка качественно гораздо лучше, чем у всех окружающих детей, то может развиться другой, не менее опасный, комплекс – «комплекс инфанта», основанный на ощущении своего изначального аристократического превосходства над окружающими, – в результате – презрение к людям, эгоизм и т. п.

А вот такой вопрос: что делать, если ребенок очень просит какую-то вещь? Очень-очень просит: ноет, плачет, не может успокоиться? Не секрет: «денежные» родители в подобной ситуации, как правило, уступают маленькому тирану, просто чтобы отвязаться от него. Но вот такое поведение взрослых с воспитательной точки зрения – неправильно, даже опасно. Ребенок приучается выклянчивать то, чего ему хочется. Его требования будут неизбежно расти, и когда-нибудь родители не смогут купить ему желаемое: просто оно окажется слишком дорогим. В результате – тяжелая психологическая травма, обида, даже неприязнь к родителям, которые обязаны мне покупать все-все-все, что я хочу! А ведь – сами приучили.

Но: так же вредно – всегда отказывать ребенку. Родители могут уступить просьбам малыша, если:

то, что он хочет, ему необходимо и полезно;

малышу давно ничего не покупали и это недорогая вещь;

такие вещи есть у большинства его сверстников.

В остальных случаях наилучший вариант – мягкий, но твердый отказ. Кроха должен знать, что его родители – не волшебники, не джины из лампы Алладина, которые все могут; что кое-что купить можно, а кое-что – нельзя. В противном случае он потеряет всякое чувство реальности – к чему дети вообще склонны: будет ждать от окружающих удовлетворения всех своих потребностей и капризов, а при неудаче – переживать глубокую обиду. Как сказал Ж.-Ж. Руссо: «Вернейший способ воспитать несчастного человека – это приучить его не встречать ни в чем отказа».

Так что это все действительно очень серьезно. И поэтому, прийдя в магазин со своим малышом, думайте не о своих финансовых возможностях, не о материальном самоутверждении (другие не могут это купить, а мы можем!), а о духовном благе ребенка, о его развитии, его воспитании. Разумные и умелые родители-воспитатели воспринимаются ребенком как добрые, заботливые, надежные, но скромные (в смысле материального достатка). И это для малыша полезно.

Маленькие лгуны

Все дети врут: это известно давно. Как же нам относиться к детской лжи? Как вести себя с маленькими лгунами: быть непримиримыми к ним или, наоборот, снисходительными? Возмущаться или же сохранять спокойствие? Пройдет ли это само собой или нужны специальные педагогические усилия, чтобы ребенок «вырос» из этого, перестал врать? Для чего вообще дети лгут, зачем им это нужно?

Ну, во-первых, могу сообщить: лгут не только дети. Лжем и мы, взрослые: и не меньше детей. Наша ложь опаснее – но: почему мы такие? Во многом, потому, что наши родители не воспитали нас как следует тогда, когда мы были еще маленькие. Корни большой взрослой лжи часто уходят в раннее детство.

Когда же и зачем малыши нас (и друг друга) обманывают?