Не быть волшебницей

– Как похитили?! – встрепенулась девушка.

– Наконец-то, – обрадовался Белый. – Вот так и похитили. Обманом.

– Но они же белые…

– Маги, – закончил мысль Ариэль густой бас.

Волшебники резко обернулись и увидели рядом с собой седобородого старика.

– Левин, – узнал Микаэль.

– Левин, Левин, – согласился старик. – Вы думаете, очень умные, что мальчишку бросили на пороге? Но все не так просто.

Микаэль быстро посмотрел в окно и увидел, как к его ученику и коту подошел сухенький мужичок.

– Это Родион, – пояснил Левин. – Будто совесть в человеческом теле. Он проследит за вашими друзьями.

– Но Ариэль уже может идти? Она ведь больше не нужна?

– А ее никто и не держит.

– Ну, тогда я пошла, – сказала девушка и резко встала. – Встретимся, где и расстались, – сказала она волшебникам и выбежала на улицу.

– Глупая девчонка, – усмехнулся старик. – Думает, что это что-то исправит.

Микаэль и Белый тем временем, не отрываясь, смотрели в окно, где на улицу выбежала Ариэль, схватила Костю и Трюфеля и довольно резко взлетела.

Тем временем сухенький мужичок медленно поплелся прочь от дома.

– Я же говорю, – пробасил Левин, – Родион – совесть. А от совести, если она тебя настигла, не сбежишь. Куда бы ни отправился обвиняемый, совесть последует за ним. И вернет его в зал суда к назначенному времени.

– Опять суд? – разозлился волшебник.

– Опять? – усмехнулся Левин. – О нет. У чародеев это был не суд, а ток-шоу для скучных домоседов. А у нас будет настоящий, с присяжными, подсудимым, обвинителем и адвокатом.

– Адвокатом? – с надеждой спросил Белый.

– Да, – ответил Левин, – у вас, кажется, уже есть свой.

***

Заседание суда было обставлено красиво. Было два стола, стоящих друг против друга, лавка для присяжных, кафедра для выступающего, направленная на судей, и, собственно, само судейское место – на возвышении, как и положено. Помещение было белым, без стен, окон и дверей. Так было задумано, чтобы не отвлекаться на постоянно заглядывающих граждан. А вот состав был неожиданным. За столом подсудимого сидели: сам Костя, его наставник Микаэль, его друг профессор и давешний адвокат из прошлой главы. За столом обвинителя чинно восседала тройка: Левин, Родион и Женя, который опять что-то карябал уже на столе. А вот место судьи занял Рогвальд, которого нельзя называть и который главный среди чародеев. Лавку присяжных заняли двенадцать тромбонистов с инструментами.

– А почему присяжные – тромбонисты? – тихо спросил Белый у Микаэля.

– Ну, обычная практика, – ответил волшебник, – кто громче дунет, то есть сыграет, мнение того и будет главным.

– Это я понимаю. Почему именно тромбон? Почему не флейта или барабан?

– Для наглядности. Тромбон – очень указующий инструмент.

– А почему меня судит чародей? – спросил в свою очередь Костя.

– Белые маги очень суеверны. Считают, что если они сами кого-нибудь осудят, то потом за это осудят их.

– Бред какой-то. Но ведь именно они и судят?

– Да, – рассеянно ответил Мика, – сплошной формализм.

– Мы начинаем наше заседание, – возвестил Рогвальд и стукнул молоточком по подставке. – Хоть я и не вижу в этом смысла, ведь подсудимый очевидно виновен.

– Протестую, – закричал адвокат.

– А смысл? – удивился Рогвальд. – Итак, даю слово обвинителю.

К кафедре подошел Родион и начал что-то тихо бормотать.

– Погромче, пожалуйста, – попросил Микаэль.

– Погромче так погромче, – пробормотал Родион. – Мальчик виновен в силу того, что нарушил главный запрет о лишении души лица, до того эту самую душу носящего. А ведь очевидно, что смерть любого влечет несомненный вред всей вселенной, которая более не сможет существовать, как была, потому как…

– Достаточно! – прервал Рогвальд. – Какой ты все-таки нудный. Правильно я понимаю, что вы обвиняете этого мелкого в убийстве Уана?

– Да.

– Отлично. Адвокат, вам слово.

Адвокат занял кафедру, которую до этого занимал Родион.

– Давно-давно, – начал адвокат, – в семье богачей родился мальчик. Он должен был расти в роскоши и достатке, иметь слуг и никогда и ни в чем не нуждаться. На первый день рождения ему подарили много подарков, а бедная тетка, нелюбимая всеми, преподнесла в дар простой детский фартук. Ее высмеяли, но отнеслись спокойно к подарку, который забросили в дальний угол и забыли. Однако отец мальчика, кроме своего богатства, имел и один недостаток. Он очень любил играть в карты. И вот однажды, когда мальчику было всего два года, он проиграл все состояние и поместье. Его супруга, узнав об этом, поняла, что не сможет жить в нищете, и отравилась. Сам богач сильно запил и в одну из ночей уснул на морозе. Мальчик остался бедным сиротой. Все имение было распродано, включая даже детскую одежду и игрушки. Не тронули только фартук, который сшила тетка. Вот вместе с этим фартуком ребенка и вернули нелюбимой родственнице. Тетка приняла малютку, но понимала, что не сможет его прокормить. Она и одна-то не очень справлялась, а тут еще и ребенок. Чтобы выручить хоть сколько-нибудь денег, она пошла к соседям и продала единственную вещь, которую могла, – тот самый детский фартук. У соседей была дочь, и фартук им очень понравился. Другие соседи, увидев, как на девочке смотрится он, тоже захотели своим детям этот милый атрибут. Тетка сшила еще один и выручила за него больше денег, чем за первый. Теперь она могла купить еды и одежды для племянника. Поняв, что есть спрос, тетка, которая никогда до этого торговлей не занималась, стала шить и продавать детские фартуки, и очень успешно. Скоро она открыла свой первый магазин, а затем второй и третий. Она наняла швей, чтобы те шили и другую одежду, не только фартуки. Скоро тетка разбогатела, а мальчик подрос и стал ей помогать. И получается, что если бы не трагедия в семье ее сестры, тетка бы так и оставалась бедной, а мальчик – избалованным мажором. Но если посмотреть в суть причинно-следственной связи, то найдется главный артефакт этой истории – фартук, который тетка, несмотря на свою бедность, сшила для ребенка более богатой семьи, просто потому что хотела подарить хоть что-то своему любимому племяннику.

– Это ты к чему? – не понял Рогвальд.

– Ни к чему, – пожал плечами адвокат, – просто красивая история, давно хотел кому-нибудь рассказать. А Константин не виновен, просто потому что не делал того, что могло бы привести к смерти Уана. Это был спарринг, в котором более опытный чародей просто не рассчитал силы.

– Понятненько, – проговорил Рогвальд. – Ладно, все стороны выслушаны. Тромбонисты могут идти совещаться.

– Как, уже? – удивился адвокат. – А свидетели?

– Да ну, – отмахнулся Рогвальд. – Слушать эту тягомотину. И так все понятно.

Тромбонисты удалились и долго совещались. Минут семь. Потом вернулись и объявили вердикт – виновен.

– Молодцы! – похвалил Рогвальд тромбонистов. – Наказание, значит, как и положено, – заточение.

– Секундочку, – вмешался Микаэль. – Я, конечно, рад стремительности, с которой прошел суд. И все же правила есть правила. Нам нужно заключительное слово.

– Ты все пропустил, волшебник, – усмехнулся Рогвальд. – Слово надо было брать до вынесения вердикта.