Зюзя. Книга первая

Смыв с себя кровь покойной, я зашёл в дом, оделся и забрал свои вещи. Трофейное ружьё, подумав, решил оставить здесь, только патроны от него припрятал в одном из шкафов на кухне. Их найдут, но потом, когда я буду уже далеко от этого проклятого фортика. Не оставлять же совсем баб без оружия, не правильно это.

Что же, пришла пора их выпускать. Снова подошёл к двери погреба и снова потребовал всех отойти подальше. Неожиданно изнутри раздался голос:

– Убил?

Сказано это было ровно, без эмоций. Мне даже стало не по себе. Хотел промолчать, но передумал и ответил:

– Да. Убил.

– Бог тебе судья, человек, – и через минуту. – Мы отошли.

Я приоткрыл погреб, бросил внутрь ручную пилу, найденную вчера во время осмотра, и обратно закрыл дверь на засов.

– Слушайте внимательно. На ступеньках лежит пила. Если постараетесь, то часа за два перепилите запорный брус. Щель тут вполне приличная, справитесь, коль жить захотите.

Посчитав все свои дела в этом месте оконченными, я вышел из ворот и направился дальше по дороге. На труп Елены даже не взглянул. Тварь – она и есть тварь, без разницы, в чьём обличье.

Глава пятая

Она ждала меня прямо на дороге, удобно разместившись на островке зелёной травы, пробившейся из-под давно не ремонтированного асфальта. День стоял не жаркий, хоть и солнечный, так что идти было одно удовольствие. Я весело помахал ей рукой, улыбнулся, и, стараясь не показывать своё не самое лучшее настроение, неприятным осадком оставшееся после фортика и его обитателей, бодро предложил:

– Ну что? Пойдём завтрак добывать?

Зюзя неспешно встала со своей лежанки, подошла ко мне, обнюхала, и проговорила:

– Ты пахнуть кровь. Плохие?

К сожалению, всё она поняла, так что врать не имеет смысла. А что рассказывать? О людских разборках между собой? Не та это тема, которую приятно обсуждать, обсасывая каждую буковку и смакуя на языке каждое слово. Не хочу вспоминать, опять зубы мертвецов мерещиться начнут. К тому же это будет выглядеть как оправдание за свои поступки, косвенное признание вины, которой нет.

…На меня по-прежнему внимательно смотрели выразительные чёрные глаза, ожидая ответа…

– Мне пришлось так поступить. Нельзя убивать разумных без крайней на то необходимости. Те люди убивали не потому что другого выхода не было, а потому что им это было проще всего. Пищу они так добывали, охотиться не хотели.

Последнее сравнение было весьма притянутым за уши, однако другого понятного, на мой взгляд, объяснения подобрать не смог.

Зюзя тряхнула головой, ещё раз внимательно обнюхала меня, и в голове раздался её ответ:

– Они хотеть убить ты, ты потом убить они. Все хотеть жить. Пища много, птица-заяц много. Правильно. Ты защищаться от плохие.

Мне сразу стало легче от того, что доберман меня поняла и не осуждает. Видимо, её шкала жизненных правил в определённых ситуациях полностью совпадает с моей, и на душе стало спокойнее. Я с удовольствием посмотрел на собаку, собираясь поблагодарить за слова поддержки, однако она продолжила свою речь:

– Так мы идти охота на…

На что именно мы будем охотиться, она не объяснила, а продемонстрировала вместо слов мыслеобраз. В голове возникла красочная картина, на которой фигурировали разнообразнейшие тушки всякой дичи в уже освежеванном виде, причём сваленные в немаленькую такую кучу. Аж слюни потекли… Понятно, охотимся на всё, что найдём. Особых предпочтений нет.

Я согласно кивнул головой, вдобавок угукнув в ответ.

Высказав своё авторитетное мнение и получив от меня согласие, моя четвероногая спутница, внюхиваясь в воздух, направилась куда-то вперёд, по одному ей известному маршруту. Понятно, сейчас осмотрится, разберётся в ситуации и птиц начнёт поднимать из придорожной травы. Я же, быстренько перезарядив ружьё патронами с дробью и приготовившись стрелять, неожиданно сам для себя решил поподтрунивать над ней. Беззлобно, просто для поднятия настроения.

– Зюзя, ты хочешь сразу столько вкусного съесть, а не боишься растолстеть? Будешь круглая, как Колобок, и бегать не сможешь. Мне тебя тогда катить придётся в далёкие-далёкие края…

Шутка достигла цели. Доберман остановилась, обернулась, и впервые в её мысленном голосе я почти расслышал эмоции:

– Ой, всё…

… С охотой нам повезло. Удалось подстрелить трёх некрупных птиц буквально в течение десяти минут. С одной Зюзя расправилась мгновенно, остальные две решили оставить на ужин. Я лишний раз позавидовал ей – лопает ещё тёплую тушку с явным удовольствием, просто так, не озадачиваясь такими глупостями, как ощипывание, потрошение, приготовление и прочая человеческая мишура. Сам пару раз пробовал есть сырое мясо из любопытства – не могу, не лезет оно в меня. Повесил добычу на пояс, полюбовался на сытую, радостно прыгающую от полноты чувств собаку, и мы продолжили путь.

К вечеру дошли до очередной мёртвой деревни, однако теперь уже глупостей не делали. Зюзя сообщила мне заранее о приближении к бывшему человеческому жилью и, пока я рассматривал в придорожных кустах травинки и считал облака, всесторонне изучила строения, впрочем, не приближаясь близко к ним. Только убедившись в отсутствии явной опасности, мы вступили в Иваньково, как гласил придорожный ржавенький указатель. Традиционно обследовали наиболее приглянувшиеся дома, традиционно ничего полезного для себя не нашли. Всюду поработало время. В погребах почти вся консервация превратилась в неаппетитную кашу, в давно неотапливаемых помещениях вовсю резвились мусор и ветер. Часть крыш откровенно прохудилась, деревянные сараи с избами активно меняли свою форму с прямоугольной на более геометрически сложную. Ещё пара-тройка лет – и исчезнет деревенька. Станет грудой гнилых брёвен, ломаного шифера и всякой не опознаваемой дряни с торчащими из неё кривыми гвоздями. Разве что суровые трубы русских печей будут напоминать о том, что тут давным-давно жили люди.

Но это будет потом, а сегодня тут мой дом, который надо начинать превращать в мою крепость для спокойной ночёвки. Пока осматривались, я приметил отдельно стоящий, вполне крепкий сарай с чердаком и приставленной к нему железной добротной лестницей, прочной на вид. Залез, осмотрелся – отлично, подойдёт. Нет, можно, конечно, выбрать дом посохраннее и почище, завалиться на кровать, предварительно застелив её найденным тут же постельным бельём, что хозяйка хранила отдельно, для подарка кому-нибудь на свадьбу, и отлично выспаться. Тем более что я теперь не один, а с собакой, предки которой были выведены как раз для охранной деятельности. Но лучше не рисковать, мне в помещениях без окон и с затруднённым доступом спокойнее.

Поужинав в другом конце деревни кое-как обжаренным на костре мясом и прихватив тут же в одном из домишек матрац почище, я неспешно пошёл готовиться ко сну. Может, это и глупо выглядит со стороны, но свежее кострище даже не самому умному человеку скажет о многом. И кто его знает, какие он выводы сделает? Поэтому я вот так примитивно заметаю следы. Мне не сложно, да и не повредит однозначно. Матёрого следопыта мои детские хитрости, конечно, не остановят. Однако шанс с таким пересечься в наши дни равен примерно шансу найти вполне себе работающий телевизор, транслирующий «Звёзды на льду» или «Вести».

Добравшись до сарая, я столкнулся с проблемой – как затащить не самую маленькую даму доберманьей породы на чердак, особенно когда она этого не хочет. Как ни убеждал, ни настаивал – ни в какую. Упёрлась, и всё! Еле убедил попробовать и понял, что занимаюсь глупостями. Подъём по почти вертикальной приставной лестнице собаки весом около сорока килограмм, без специального оборудования – это полный бред. Не получилось у меня ничего уже на второй ступеньке, выпустил из рук.

На том и успокоились. После вечернего сеанса сказочных историй я полез на чердак, с трудом затащил за собой лестницу, а Зюзя, по своему обыкновению, скрылась в кустах. Найдёт себе уютное местечко, в этом даже сомнений не было. Расположившись поудобней, закрыл глаза и приготовился добрать недополученные вчера часы сна, однако не получалось. Из головы от самой базы не шла мысль – а что мне с собакой делать, собственно? Я отлично помню: «Мы в ответе за тех, кого приручили», и полностью согласен с этим утверждением. Осмелился позвать с собой – отвечай за неё. Пока мы по дорогам вместе идём – всё хорошо. Маленькие поселения ей тоже не проблема обежать, не попадаясь на глаза. Только вот что делать при встрече с людьми? Зюзю сразу же, без объяснений, пристрелят. Лишь за то, что имеет четыре лапы и похожа на тварь. Из страха, из ненависти, да просто потому, что так сейчас принято. И эту проблему необходимо решать в кратчайшие сроки, иначе будет плохо всем. Больше прятаться от неё не получится. Через реку мы вряд ли переплывём, из меня Ихтиандр тот ещё, спички на исходе, а сухие только у людей сейчас найдёшь, без вариантов. Припомнив схему этой местности из атласа, вздохнул – не врала покойница. И река петлю делает, и далеко в обход идти. Придётся к цивилизации выбираться в любом случае…

Решение пришло само собой, и я с облегчением заснул.

Почти всё время до обеда следующего дня я потратил на реализацию своей ночной идеи, даже про умывание забыл. Сто процентов гарантий безопасности моей спутнице она, конечно, не давала, однако шансы нарваться на непонимание существенно снижались. Повторно обойдя все дома, я собирал цветные ленточки, весёлых расцветок тряпочки, какие сумел найти. Затем извлёк один из захваченных по просьбе добермана ошейников, намордник, и стал творить.

Тщательно, стараясь сделать как можно более аккуратно, я обвязал наиболее яркими кусочками материи сначала Зюзину сбрую, а затем украсил ими и свою куртку. Получилось нарядно и празднично. То, что теперь меня видно издалека, как светофор, не пугало. Сейчас тепло, всё едино и листвы, скрывающей путника полно, и куртка почти постоянно к вещмешку привязана, жарко в ней. Полюбовавшись на полученный результат, я подозвал спутницу, с интересом следившую из уютной тени от сарая за моими действиями, и объявил:

– Теперь мы с тобой циркачи! Всемирно известный дрессировщик Виктор… – тут я замялся, пытаясь придумать громкий псевдоним. – Пусть будет просто Виктор, и его учёная собака! Проездом из Парижа в Лондон! Спешите видеть, только одно представление!!! Ну как? – обратился я к Зюзе.

Она ничего не ответила, однако выразила крайнюю заинтересованность, весело завиляв пупочкой хвоста.

– Теперь так и пойдём. А если будем хорошо стараться, то и пропитание заработаем.

Эта фраза вызвала ещё более сильное виляние пупочки и жизнерадостное прядание острыми ушами. Окрылённый своей идеей, я уже стал прикидывать, какие номера мы можем разучить в ближайшем будущем, однако от великих замыслов меня отвлёк вопрос:

– А что есть цирк?

Следующие два часа прошли незаметно. Я, как умел, с жаром рассказывал о цирке, о клоунах, о дрессированных львах и тиграх, о жонглёрах и вообще обо всём, что помнил из детства. Ей было интересно. Она постоянно переспрашивала, уточняла непонятные детали, вскакивала и бегала вокруг от возбуждения. Идея стать цирковой собакой и приносить людям радость Зюзе определённо пришлась по душе, и мы вместе стали обсуждать наше будущее выступление.

Некоторые номера сложились сразу. Считать и немного читать доберман умела, спасибо покойному Караваеву, который в своё время не поленился её этому обучить. Условились, что я задаю примеры на сложение и вычитание общим счётом до десяти, а она пролаивает ответы. Общаться мыслеречью со всеми, кроме меня я ей запретил. Это наш маленький секрет, ни к чему о нём знать посторонним. Пусть побудет глупенькой тварью, которую удачливый человек смог приручить.

Так же быстро мы определились и со вторым номером, точнее первым по последовательности – приветствием. Зюзя садилась на пятую точку и умильно размахивала лапами в воздухе. Даже мне, знающему, что будет, было смешно.

А вот дальше не заладилось. Она категорически отказывалась выполнять команды «сидеть», «лежать» и так далее по списку общего курса дрессировки, которые мне удалось вспомнить. Дело в том, что наше с ней общение изначально строилось на партнёрских отношениях. Я ей не приказывал, а просил. Хотя Зюзя без вопросов и выполняла все мои пожелания, однако я ей был не хозяин, а спутник, приятель, друг – сам в этом вопросе пока до конца не разобрался. И она делала то или иное именно по собственному желанию.

В общем, свободолюбивая собака откровенно игнорировала все мои попытки растолковать ей необходимость послушания.

– Жаль, не получится у нас цирка, – с грустью произнёс я и в последний раз попытался её уговорить. – Тебе что, так тяжело выполнить номер и детей порадовать? Встала, села, легла – не развалишься ведь…

– Ты не понимать. Я сама знать, что делать. Нет.

И тут мне в голову пришла очередная идея. Сегодня у меня вообще очень плодовитый день на всякие выдумки, буду пользоваться этим. Ну вот не мог я просто так расстаться с концепцией бродячей труппы. С детства мечтал о фанфарах, громкоголосом распорядителе, запахе свежих опилок на арене!