4 шага на пути к завершенности

– 25 лет назад. Ночью я шел по улице и услышал крик. Зашел в подворотню и увидел, что трепыхающуюся женщину затаскивают в кусты. Их было трое. Я подбежал к ним, захотел остановить. Один достал нож. До сих пор помню, как это кривое лезвие поблескивало в лунном свете. Я посмотрел ему в глаза и понял – ударит. И я словно почувствовал, как клинок входит мне под ребра, ощутил это ледяное и неотвратимое внутри. Я замер, в голове помутилось. Он смотрел на меня, я смотрел на нож. Потом я развернулся и ушел.

Девушка:

– Какой ужас! Вы сожалеете о том, что так поступили?

Мужчина:

– Не проходит и дня, чтобы я себя не проклинал за трусость.

Девушка:

– Но ведь вы бы ее не спасли. Просто вас бы убили, и всё!

Мужчина (ожесточенно):

– Ну и что? Я обязан был попытаться. Если бы умер – значит такая планида.

Девушка:

– А что произошло с женщиной – вы не знаете?

Мужчина:

– Узнал, что ее оставили в живых. На следующий день я обошел больницы, морги, навел справки в полиции: не было ни убитых, ни пропавших. И…

Девушка:

– И?

Мужчина:

– Одно заявление об изнасиловании. Мне пришлось заплатить следователю, чтобы узнать ее адрес. Я нашел эту улочку на окраине. Подкараулил женщину. Увидел ее с синяками и ссадинами на лице. Но лицо ее узнал. Хотел к ней подойти, но не смог.

Девушка:

– И больше ее не видели?

Мужчина (глухо):

– Видел…

Девушка:

– Когда?

Мужчина:

– Через полгода, чуть больше. Она выходила из церкви святого Доминика. Живот был хорошо заметен.

Девушка:

– Господи, неужели…

Мужчина:

– Не знаю. Может быть.

Девушка:

– И она не сделала аборт?

Мужчина:

– Если сильно верующая – не стала бы.

Девушка (задумчиво):

– Церковь святого Доминика. У них же приют…

Мужчина:

– Вы так побледнели.

Девушка:

– Ничего. Не жалеете, что рассказали?

Мужчина:

– Нельзя жалеть о том, что был искренним. Сожаление – моральная оценка. А искренность – это внутренняя правда; правда – проекция истины. А истина вне категорий морали. Мораль начинается там, где появляется ложь. Кроме того, мне надо было выговориться. Я никогда никому это не рассказывал. Всю жизнь чувствовал свою вину. Я думал, если начну писать добрые, светлые книги, то хоть как-то оправдаю свое дальнейшее существование. Но теперь понимаю – я должен был умереть там, на этом ноже.

Девушка:

– Не говорите так. Вы очень нужны.

Мужчина:

– Кому?

Девушка:

– Тому, кто вас любит.

Первые лучи солнца пробиваются сквозь прореху в плотных гардинах и падают на диктофон, лежащий на столе, который окончательно разрядился к этому времени, помигал на прощание и погас.

Сцена 3.

Скудно обставленная квартира. Двое в комнате. Знакомая девушка в ветровке и худощавый парень в домашней поношенной одежде. Уже почти темно, но свет не зажжен.