4 шага на пути к завершенности

– Абсолютно честно?

Мужчина:

– Ну, насколько человек вообще в состоянии быть честным с другим человеком.

Девушка:

– Допустим, но что вы имеете в виду под «провести ночь»?

Мужчина:

– Ровно то, что сказал, никакой пошлости. Просто время с вечера до утра.

Девушка:

– Это будет шикарный материал. Вы оказываете мне большую услугу. Вы имеете какие-то свои резоны, или вам просто нравится делать добро?

Мужчина:

– Именно добро. Только этим я и занимаюсь последние двадцать пять лет.

Сцена 2.

Небольшой симпатичный загородный дом в престижном районе. Обстановка с претензией на оригинальность. Перед камином в глубоких креслах – двое. Смотрят, как, набирая силу, танцует огонь.

Девушка (включает диктофон и ставит его на журнальный столик):

– Можем начинать?

Мужчина (хлопнув в ладоши):

– Да. Поехали.

Девушка:

– Почему вы стали писателем?

Мужчина:

– Из-за витальной жадности.

Девушка:

– Как это?

Мужчина:

– Писатель – человек, которому мало одной жизни. Он хочет прожить сразу тысячи.

Девушка:

– Выдуманные жизни могут быть успешным заменителем настоящей?

Мужчина:

– Не столько заменителем, сколько обогащением. Ты заново рождаешься с первой строчкой нового творения и в процессе написания боишься смерти не из-за себя, а лишь по причине недоделанности работы. Проживаешь с произведением целую жизнь, даже если это небольшой рассказ. А потом готов умереть, когда уже нечего добавить. Вот и целая жизнь. Потом очень странное ощущение испытываешь: возрождение на ровном месте. Казалось бы, физически и не умирал, но каким-то образом возродился и готов создавать что-то новое.

Девушка (удивленно):

– Могут ли читатели при прочтении ощутить нечто подобное?

Мужчина:

– Все эти интенсивные, чудесные, насыщенные невероятными событиями жизни вполне возможно обнаружить прямо за обложкой, если у человека достаточно собственной фантазии, эмпатии к персонажам и доверия автору. В том случае, конечно, если книги, в которых эти потенциальные жизни прячутся, не полный шлак.

Девушка:

– А вы пишите хорошие книги?

Мужчина (усмехнувшись):

– С места в карьер?

Девушка:

– Вы обещали!

Мужчина:

– Хорошо. Писать нужно так, чтобы читатель забывал дышать. Его удушье – лучшая награда. Ты сам диктуешь ритм. Вдох-выдох-выдох, пауза, вдох-выдох-выдох, ритм вальса. А потом обрыв – и падение в пропасть. Где уж тут дышать – здесь только крик. Или иначе: затянуть, перекрутить, сжать грудную клетку – и лишь собственный пульс, сбивающийся в аритмию, напоминает ему о том, что пора возвращаться. Если меня так читают – да, я хороший писатель.

Девушка:

– В любом случае, у вас много поклонников.

Мужчина:

– Ну, это не показатель.

Девушка:

– Вы поэтому не проводите встречи с читателями?

Мужчина:

– О чем мне говорить с ними? Доброте словами не научишь, из глаз в глаза не передашь, что бы ни твердили религиозные проповедники. Мудрость уже в тысячах честных книг, созданных сотнями умнейших авторов. И если есть желание лучше узнать конкретного писателя – читайте внимательнее, он всегда проговаривается, и не обязательно неосознанно. А всё живое человеческое общение сводится к сплетням и слухам. Всё желание общаться – это лишь потребность поделиться никому не нужной информацией, и очередная обреченная на неудачу попытка потрафить своим амбициям, убедив собеседника, что ты умней и сообразительней, на худой конец – красноречивее.

Девушка (погрустнев):