– Озеро хочет, чтобы это стало нашей тайной, – в голосе Кэти звучали не вопросительные, а скорее утвердительные нотки. – Видишь, ты поняла его абсолютно правильно, – обрадовалась мама.
Кэти невольно вспомнила то своё купание в озере, когда стала набирать воду. Бак, в котором она хранилась, был почти пуст. Воды осталось литра два. «Родители давно не ходили на озеро», – подумала Кэти. Она зачерпнула немного воды для кофе и почувствовала лёгкую тревогу. Что-то было не в порядке, озеро словно хотело предупредить её о важных событиях, или это только показалось. Кэти не стала мучить себя сомнениями, сейчас надо было варить кофе, потом, закончив все неотложные дела, которых, слава Богу, было не так много, можно было бы поговорить с озером, вернее попытаться почувствовать, что случилось. Всё-таки Кэти решила успокоить воду, чтобы тревога не повлияла на напиток, к приготовлению которого она так тщательно готовилась. Девочка несколько раз пролила её через серебряное ситечко, напевая беззаботную песенку собственного сочинения.
Наступил самый ответственный момент. Кэти взяла маленькую красивую турку, налила в неё воды, совсем капельку, и положила размолотый кофе. Сколько раз она мечтала об этом. Совсем одна, бояться некого, мешать никто не будет, вари кофе хоть целую вечность в своё удовольствие. Для того чтобы всё получилось удачно, Кэти попыталась думать о чём-нибудь хорошем. Видимо, она волновалось, потому что в голову лезли слова будущей песенки, рифмующиеся друг с другом – пирожное, мороженное, пирог, сырок, бисквит, спешит. Кэти пыталась представить себе деревья у озера – спокойные, задумчивые, но в голове возникали образы сахарных пряников с ореховой начинкой, горы халвы, залежи зефира в шоколаде, и мелькали картинки с конфетных фантиков. Девочка едва не упустила кофе, хотя стояла рядом с плитой и пыталась следить за происходящим процессом. «Неужели ничего не получится?» – мелькнула у неё мысль, когда она снимала турку с ароматным напитком с плиты. Как обычно, начало было очень удачным, а под конец возникло некоторое разочарование и потеря бдительности.
Кофе получилось мало, и Кэти решила выпить его весь, а молоко потом отдельно. В сущности, какая разница. Ведь если сначала выпить чёрный кофе, а потом молока, то в желудке всё перемешается, и получится всё тот же безвредный кофе с молоком. Как и мама, Кэти в таких случаях не признавала сахара. Выпить кофе правильно было не менее важно, может, даже значительно важней, чем сварить его. Налив напиток в чашечку, Кэти села за стол. Она представила себе кофейные зёрна, те самые, что светились мягким беловатым светом, и мысленно попросила их помочь. Осторожно пытаясь сохранять полную бдительность, или, по крайней мере, её видимость Кэти подняла чашечку. Рука её чуть дрожала от волнения. Она сделала один маленький глоток, потом другой. Какой изумительный, волшебный вкус был у этого напитка!
– Плесни кофейку, хозяйка, – услышала девочка чей-то голос.
ГЛАВА 2
Доктор Ларсен был известен в поселении, как опытный маг-целитель. К нему, в случае серьёзных неприятностей, шли люди за советом. Доктор Ларсен был уже далеко не молод и любил вспоминать прежние времена. Тогда всё было иначе, жизнь текла не в таком бешеном темпе, как ныне. Главное, и маг, да и сами исцеляемые были другими. Раньше люди, приходящие к его отцу, (доктор Ларсен был потомственным магом), ловили каждое его слово, следовали данным советам и испытывали тайный трепет перед неведомым. Теперь всё было иначе. Благодаря многочисленным книгам, о магии сложилось искажённое представление. У большинства вместо трепета возникает недоверие, и не мудрено. Если люди учатся магии по книжкам и после сдачи каких-то экзаменов получают сертификат, право на работу с силами, о которых они и люди, дающие подобные документы, имеют весьма поверхностное представление – им не очень-то станут доверять. Тем более, что есть медики, творящие чудеса, и психологи, врачующие душу. Выбор велик, многие соединяют магию с научными представлениями и создают невразумительные теории. Самое возмутительное, что они действуют, обладают своей силой и живут своей жизнью. Главное же, магия сама по себе измельчала, она поставлена на поток и часто служит удовлетворению сиюминутных человеческих потребностей.
Доктор часто предавался подобным невесёлым размышлениям особенно теперь, когда ему минуло пятьдесят пять лет. При этом «тогда» постоянно выглядело в более выгодном свете, чем «теперь». Только его не было, казалось, оно ушло очень давно, сотни лет назад. «Теперь» же царило повсюду и вело себя вызывающе, нахально. Временами, Доктор Ларсен с горечью признавал, что магия состарила его. В то время как другие в его возрасте бывали полны планов и надежд, он прожил словно несколько жизней. Будто сверкающая ракета промелькнуло «тогда», и, подобно улитке, медленно ползло «теперь», не предвещая ничего хорошего грядущим поколениям.
Иногда Ларсен признавался себе, что просто устарел. Возможно, магия сыграла с ним злую шутку, она любит это делать, и он не сумел попасть в темп нынешнего времени, перестроить какие-то энергетические структуры, осознать нечто важное. Может, просто не захотел этого делать и предпочёл затеряться постепенно где-то в прошлом. Правда, это были очень тонкие, незаметные процессы. Они давали о себе знать только мимолётной, едва ощутимой тревогой. Внешне-то всё выглядело довольно неплохо. Доктора считали знатоком своего дела и охотно шли к нему за советом. Конечно, из соседних поселений не приходили, просто их не было. Ближайшей точкой, в которой жили цивилизованные люди, был город, причём довольно крупный. Соединялся он с поселением дорогой, довольно плохой, особенно трудно было поддерживать связь в межсезонье. Сейчас, после того как закончилось массовое таяние снегов, это было проще, чем, допустим, в конце марта или самом начале апреля, но проблемы со связью оставались.
Впрочем, это мало заботило доктора, или ему так казалось. Город в его глазах был средоточием всего нового, такого поверхностного и ненадёжного. Того самого, что процветало назло всем прогнозам скептиков и не собиралось уступать место добрым старым временам. Несмотря на это, Ларсен любил ездить в город, прежде это был довольно богатый посёлок, и следы прошлого, как ни странно, сохранились кое-где до сих пор. Доктор любил ходить больше по окраинам, смотреть на старенькие деревянные домишки, сохранившиеся каким-то чудом, стоящие по обеим сторонам мощёных узеньких улочек, по которым и машины то почти не ездили. К стыду своему, доктор, бывая в городе, часто оказывался и в центре, и также самозабвенно бродил по роскошным универмагам, любовался на вещи, которые никогда бы не стал покупать и на продукты, которые никогда бы не стал есть. Хотя Ларсен любил кондитерские изделия, и от последних достижений в этой области едва ли мог отказаться, он считал, что маг подобный ему, прошедший через многое, может позволить себе маленькие слабости.
Прошедшей ночью доктор спал плохо. Всё началось с вечера, к нему в комнату зашёл младший внук, Пер, с которым состоялся довольно серьёзный разговор. Дочь с мужем уехали в город с утра по своим делам. Внук целый день играл с друзьями, а вечером пришёл ночевать к деду.
Речь, как обычно, пошла о чудесах, а точнее, о возможностях магии. Говорить об этом Ларсену было нелегко, поскольку дочь в своё время не пошла по его стопам. Надежды на внуков тоже не оправдались. Старший давно жил в городе, а младший, Пер, всё время пребывал в сомнениях насчет действенности магии. Самое обидное было то, что он как нельзя лучше подходил для продолжения традиции. Пер был умным ребёнком, и интересы его не сосредотачивались вокруг удовлетворения собственных запросов, они были намного шире. Мало того, доктор, сведущий в таких делах, понимал, что у мальчика есть некое чутье, подобным образом проявлялся ещё не раскрытый магический дар. И вместе с этим, мальчик не только не хотел видеть своих возможностей, но и вообще склонен был отрицать какое бы то ни было существование неведомого, неподвластного анализу. Ларсен и сам был в детстве упёртым, но, как ему казалось, не до такой степени. Войдя в комнату деда, Пер начал с порога наступление:
– Знаешь, где я был сегодня?
– Конечно, конечно. Ты играл с ребятами, – добродушно ответил доктор, хотя и чувствовал надвигающуюся грозу.
– Да, и они сказали, что ты – не настоящий маг!
– Что делать. Максимализм свойственен вашему возрасту. Например, ты, Пер, вообще отрицаешь существование магии.
– Это неважно! Мне необходимо знать, что я должен ответить им! Что сказать про тебя? Терпеть и дальше их насмешки, или ты действительно можешь что-нибудь сделать?
– Если бы я был иллюзионистом, конечно, показал бы им пару трюков, но магия – это не иллюзия, её можно изучить, но она не наука. Это высшее искусство, это дар!
Доктор понимал, что доказывать внуку что-либо бесполезно, но подобные рассуждения задевали его. Словно в смеющемся над ним зеркале, отражался всё тот же конфликт между «тогда» и «сейчас». Ларсен чувствовал, что дар медленно, но верно уходит от него. Нужно было с кем-либо из близких и дорогих людей разделить то, что дано было Богом, чтобы остановить процесс, вдохнуть в прежние знания новые опыт и силу.
Этот близкий человек сейчас спорил с ним и не хотел слышать его слов. Доктор понимал, что подобное происходит в жизни часто, что внуку нужно время, но от этого едва ли было легче.
К тому же от Ларсена требовалась реальная помощь. Пер сказал, что заболел непонятной болезнью один из его многочисленных друзей. Мальчика звали Роберто. Ларсен довольно хорошо знал его родителей, и отношения были с ними неважными.
Отец Роберто держался в селении обособленно от большинства жителей, характер у него был неуступчивый, к тому же он был вспыльчив и резок в своих суждениях относительно целительства и магии вообще. Он возглавлял оппозицию, состоящую из человек трех-четырёх, состав постоянно менялся. Эти люди боролись с тяжёлым наследием прошлых времен, конечно, неактивно. К религии они относились с осторожностью и против веры в божественное не выступали, по сути, будучи материалистами. Основной лозунг «сначала возникла материя, а потом разум» они заменили на «разум – одно из проявлений материи». Противостояние их носило не научный, а инстинктивный характер. Отец Роберто верил в медицину, мать его была медсестрой и оказывала людям селения первую помощь при различных неприятностях, в которые они попадали. Тех самых, которые принято называть несчастными случаями. Видимо, деятельность жены и породила в отце мальчика непримиримость в отношении доктора Ларсена и других людей, а их на деле было немало, так или иначе связанных с силами, которые принято считать у взрослых неведомыми. Теми самыми, благодаря которым вода, побывавшая в руках знающего человека, исцеляет других, а огонь зажжённой вовремя свечи сжигает тоску, хворь и печаль.
Мать Роберто была добрая и разумная женщина, но казалась доктору Ларсену совершено задавленной мужем, или, иначе говоря, им порабощённой. Да, в отце Роберто таилась некая недобрая сила, способная парализовать волю людей. Сам же мальчик, видно, пошёл в мать, был кроткий и тихий. По рассказу Пера стало ясно, что он болел уже немало дней, и только теперь об этом узнали. Роберто около двух недель не появлялся на улице. Родители говорили, что у него простуда. Видимо, отец надеялся на врачей, но это не помогало, а болезнь имела такое свойство, что хотелось скрыть её от окружающих. Тем не менее, поползли слухи. Вот они и доползли до ушей доктора Ларсена. С одной стороны – не хотелось связываться с отцом, с другой – необходимо было как-то помочь мальчику. Доктор не надеялся, что его искусство оценят по достоинству, скорее на него падут обвинения. Возможно, отец мальчика и сейчас считает, что эта болезнь – результат злого умысла жителей поселения. Это, по большому счёту, не беспокоило Ларсена. Тревожило другое.
Доктор, опытный маг, помогший в той или иной степени большому количеству людей, был не уверен в своих силах. Ларсен сразу после слов Пера составил представление о болезни. Она была связана с проснувшейся нежданно-негаданно силой, противостоять которой было сложно. Вернее, с ней нельзя было бороться, а предстояло взаимодействовать каким-то непонятным образом. Печалило же Ларсена то, что его опасения подтверждались. Сила эта возникла неслучайно и была откликом на происходящие события. Правда, все эти размышления относились к области догадок и предчувствий, но от этого едва ли становилось легче. Они и мешали спать доктору.
Можно было избавиться от бессонницы, выпив один из сильнодействующих целебных порошков для успокоения духа или, в конце концов, использовать свою магическую силу, но Ларсену не хотелось этого делать. Казалось, что мучиться от бессонницы разумней, чем вызвать сон, похожий на забытьё. Несколько раз доктор вставал и пил травяной чай с маленькими кексами, привезёнными из города родителями Пера. Они зачем-то были сделаны разноцветными. Хотя
доктор и признавал, что в этом не было никакого смысла, но бессонной ночью кексы радовали его подобным разнообразием. Сначала он съел красный кекс и выпил липового чаю с добавлением мяты. Под утро, часа в четыре, доктор лакомился зеленым кексом и пил чай из плодов шиповника с добавлением зверобоя. Кексы были довольно недорогими, но в них не использовались синтетические красители, только природные.
Доктору все-таки удалось заснуть, правда, ненадолго. Утром к Перу пришли друзья и, как обычно, подняли шум. Увидев, что дед проснулся, ребятишки пошли играть на улицу, оставив Ларсена в одиночестве.
Доктор, в общем-то, был рад этому, он собирался всерьёз поразмыслить над своими догадками. Конечно, для окончательного диагноза предстояло посетить больного Роберто, попытаться реально оценить степень его заболевания и пути возможного исцеления. Ларсен чувствовал, что по давней привычке, а многие привычки с возрастом как бы обретают вторую жизнь, он будет всеми силами пытаться оттянуть время визита. Уж очень не хотелось встречаться с отцом мальчика. Как опытный маг, он мог почувствовать тот момент, когда дома будет только мать или, на крайний случай, бабушка, но нежданная встреча могла всё равно произойти благодаря какой-либо случайности. Если он изначально должен был столкнуться с отцом мальчика, то, как не крутись, а предстояло пройти и через это испытание. Прийти незванным и нежданным гостем, вызвать раздражение другого человека, и всё ради того, чтобы совершить доброе дело, которое, в конечном итоге, вряд ли будет оценено по достоинству и вообще понято окружающими.
Тем не менее, Ларсен чувствовал, что идти к Роберто придётся, таково было повеление силы, ведущей его как мага. Более того, предстояло вступить в конфликт с отцом мальчика. Думать об этом не хотелось, и Ларсен стал размышлять о причинах возникновения болезни и её последствиях. Доктор понимал, что пробудилась некая мощная энергия, до этого пребывавшая в покое или вообще бывшая не проявленной, и мальчик стал её первой жертвой. У него возникло стойкое ощущение, что эта, пока непонятная ему болезнь, является предвестницей куда больших неприятностей, с которыми придётся иметь дело, если не разобраться во всём сейчас.
Повествования о тех событиях, достоверность которых установить трудно и опровергнуть также не представляется возможным, как ни странно, многое привносят в нашу жизнь. Они подобно ёлочным гирляндам расцвечивают древо бытия в тёмное время суток, скрашивают одиночество, дают простор для общения. Жизнь мага наполнена множеством таких загадочных историй, разобраться до конца в которых он и сам не может. Если они мрачные и печальные, человек не в состоянии привнести радость в окружающий мир, если веселые и волшебные, то ему есть что подарить людям.
Доктор Ларсен унаследовал от отца и бабушки своей очень много самых загадочных и захватывающих историй. Он и сам немало их создал в процессе своего нелёгкого и временами опасного труда. Правда, большая часть оказалось благополучно забыта, но временами они, как нельзя кстати, выплывали из тайников памяти. Когда доктор услышал от внука о загадочной болезни Роберто, ему неожиданно пришла на ум одна из подобных давних историй, рассказанная отцом или даже бабушкой. Была она, конечно, не для лишних ушей и касалась исключительно деятельности магов прошлого, можно даже сказать, магов древности. Правда, какая там древность, лет двести-триста назад. Для энергий, с которыми приходится работать целителям душ человеческих, подобный срок незначителен. Чтобы восстановить историю целиком в более-менее приемлемом виде, нужно было рассказать её кому-то, но слушателей поблизости не было – Пер убежал с ребятами гулять, да Ларсен и не стал бы рассказывать ему ничего. На самом деле людей, с которыми он мог поделиться даже своими историями, было довольно мало.
Делать было нечего, Ларсен заварил себе крепкого чаю, достал фотоальбом, тот самый, что подарил внуку на день рождения год назад. Пер большую часть его заполнил фотографиями своих друзей, знакомых, там присутствовали даже фотографии родителей. Доктор быстро нашел то, что требовалось. С фотографии 9 на 12 на мир смотрела маленькая девочка, светлые волосы заплетены в косички, глаза словно раскрыты навстречу миру, на губах радостная улыбка. Она не только дружила с Пером, но и часто приходила к доктору попить чаю с сахарным печеньем или шоколадными конфетами. Часто она приносила сама различные сладости. Пер предпочитал делать вид, что кондитерские изделия ему безразличны, но, наверное, слегка страдал от этого. Именно эту девочку Ларсен и выбрал в качестве благодарного слушателя. Как ее звали нетрудно догадаться. Конечно, доктор мог бы рассказать свою историю и фотографии отца или бабушки, но они, как маги старой закалки, никогда не фотографировались и другим не советовали.
Доктор налил себе крепкого чаю, достал разноцветные кексы и, положив фотографию перед собой, начал свой рассказ. По ходу дела приходилось импровизировать, но Ларсен делал это удачно. Фотография, казалось, вдохновляла его.
– События, о которых идёт речь, произошли несколько сотен лет назад, – так Ларсен начал своё импровизированное воспоминание-повествование.
– Нетрудно догадаться, что тогда не было на свете не только меня, но даже и моей дорогой бабушки. Той самой, что поделилась со мной этой историей. Она же услышала её от своего деда, который, можно сказать, с детских лет начал приобщать её к тайному искусству магии. К нему история пришла от его предка, возможно, того самого, который и был свидетелем загадочных событий, наложивших отпечаток не только на магов древности, но и на тех, кто ныне занимается этой нелегкой, но почётной деятельностью. В те времена магия в жизни человека занимала значительное место, институт медицины был ещё не достаточно развит. И если в городах и практиковали врачи – в далёких поселениях надеялись в первую очередь на простого мага-целителя. Эта профессия была почётна, хотя представители церкви и не поощряли подобной деятельности, если, конечно, сами не занимались ею тайно или явно. Тогда наше поселение являлось чем-то вроде крупного районного центра. Городов поблизости не было, и у нас сосредотачивалась вся культурная, и не только, жизнь округи. Был большой рынок, на который съезжались со всех окрестных посёлков, школа была начальная, правда, церкви не было. Зато ремеслу любому можно было обучиться. Специально люди издалека приезжали и нанимались к мастеру в ученики. Следует сказать, что магия в нашем поселении процветала и имела силу не малую. Климат здесь особый был, места тайные, в которых энергия особая пребывала. Знающие люди говорили, что даже воздух в поселении магией пропитан. Вдохнёшь – и уже воспринял нечто, словами его не передать, умом не уразуметь. Давно это было, сейчас время иное, неведомо, где те силы ныне, они ведь на одном месте не стоят. У них своя жизнь, хоть медленно, да движутся по своему разумению, куда им надобно.
В те времена в нашем посёлке были маги двух различных направлений, меж ними вражды особой не было, но и дружить не дружили. Всё соперничали. Даже специальные праздники были, когда они друг другу силу свою являли, кто чудо более впечатляющее продемонстрировать сможет. О том, что они там показывали – немало преданий сохранилось. Одно можно сказать, ныне такого не делают. Воздух стал иным – не таким прозрачным, и с силами иными человек ныне водится. А те, что древние маги использовали, ныне в покое пребывают, по большей части. Есть, конечно, и в наше время те, кто давнего умения не утратил, но осторожны они в своих действиях. А почему? Потому, что ныне меньше человеку доверия.
Маги двух направлений придерживались разных подходов не только в деятельности своей, но и основополагающие понятия, которыми они руководствовались во взаимоотношениях с окружающим миром, у них отличны были. Если два этих направления уподобить зданиям, то следовало признать, что у строений величавых и по настоящему прекрасных не просто стены были выкрашены в отличные цвета или сделаны они из несхожих материалов, у них и фундамент был разный. Основные принципы магии несхожи были. Возможно, это расхождение и иллюзорно было, но прийти к единому мнению эти две школы никак не могли. Представители одного направления для совершения магических актов использовали личную силу, маги другого этим пренебрегали. Возникает вопрос, а за счёт чего они тогда творили свои чудеса. Очень просто. Эти маги вступали в контакт с энергией окружающего и благодаря этому исцеляли людей, заставляли говорить предметы, дробили камни, и многое другое делали.
Наверное, следует немного сказать о том, что такое личная сила мага. Пытаться объяснить это в рамках обыденных понятий довольно сложно, но если выйти немножечко, чуть-чуть, за их пределы, часто установленные самим человеком, причём искусственным путем, то объяснять ничего не надо. Ребёнку порой гораздо легче понять, что же это за загадочная личная сила, чем умному и постоянно озабоченному многочисленными делами дяденьке. Допустим, мы сидим в комнате, входит человек, и мы чувствуем, что вместе с ним появляется ещё нечто – довольно мощная, впечатляющая энергия. Это и есть личная сила, которая является частью пришедшего незнакомца или его собственностью. Даже если окружающие ничего и не замечают, они всё равно неосознанно реагируют на эту мощную энергию. У них возникает либо чувство радости, либо тревоги или какое-нибудь неуютное состояние, которое и охарактеризовать-то трудно. Всё зависит от качеств мага, в соответствии с ними и своими потребностями он накапливает личную силу. Да, её приходится именно собирать капля за каплей и уметь удерживать, контролировать.
Это очень не просто и к тому же небезопасно. Вообще, люди простые, без лишних претензий, раньше, да верно и ныне, не экспериментируют с подобными вещами. Многие, раз столкнувшись со сложностями, выпадающими на долю мага, мага истинного, предпочитают жить обыкновенно, без премудростей всяких. А тем, кто душой чист, религия путь открывает светлый и вдохновенный.
Но у мага своя судьба, непохожая на другие судьбы и непонятная многим. Он чувствует зов силы. Поэтому предназначение жизненное не сводится к набору рассуждений и истин определённых. Это реальность нелёгкая, но захватывающая. Маги школы той, что шли по пути накопления личной силы, чётко соблюдали уставы, порой обременительные для обычного человека. Может, по духу они даже близки были к монастырским. Не случайно, в прежние времена магия находила приют и в обителях святых. Неявно, тайно, конечно, прокрадывалась неким духом, неведомым ощущением, чувством едва уловимым. И в итоге – проявлением всё той же личной силы. Ведь служитель церкви, он, можно сказать, наместник Бога на земле. Сила личная необходима бывает в деятельности его.
Маги, представляющие второе направление и не делающие акцента на специальном накоплении энергии, внешне не придерживались жёсткой дисциплины. Ежедневное выполнение определённых техник в строго отведенные для этого часы не было для них обязательным. Со стороны, их жизнь могла показаться беззаботной. Тем не менее, она была подчинена определённому внутреннему распорядку. У них было чёткое представление о задачах мага и различных путях их выполнения. Они представляли, как можно и как нельзя поступать в различных ситуациях. Если маги, практикующие накопление личной силы, знали, как её приманить или наработать, а потом удержать, то представители другой школы знали, каким образом вступить в контакт с космической или абстрактной, отвлечённой энергией, как заслужить её доверие и использовать для реализации намеченных планов.
Личная энергия часто подобна бешеному коню. Необходимо всегда рассчитывать свои силы, чтобы суметь в сложной ситуации совладать с ними и не наломать дров. Отвлечённая энергия также может быть подобна необузданному зверю, если её растревожить сверх меры. При работе с ней нужно умение чувствовать ситуацию, быть и покорным и требовательным одновременно. Пока человек не выходит на определённый уровень, можно сказать, не становится начинающим магом, эти проблемы и предостережения мало его трогают. Он не взаимодействует с серьёзными, мощными энергиями и не обременяет окружающих чудесами, предпочитая больше рассказывать о своих успехах. Когда же он осознает, что действительно начинает влиять на силы и приводить в движение мощные потоки энергии, то не говорит попусту об успехах. По крайней мере, так было в те далёкие времена, сейчас, конечно всё иначе, но суть та же. Вкус у конфеты не изменился в результате того, что обёртка стала более красочной и блестит в лучах солнца подобно алмазу.
Говорить о двух направлениях можно долго, но стоит ли это делать. Можно бесконечно спорить о приоритетах. Действительно, какой из этих двух подходов является наиболее перспективным или правильным? У каждого свои сильные и слабые стороны, каждый может быть по-своему прекрасен. Каждый содержит в себе великое множество различных направлений. Так кристалл в лучах солнца порождает различные цвета, столь непохожие и прекрасные, но источник, тем не менее, один. Каждому человеку, в зависимости от склонностей его, подходит одно из множества направлений, в конечном итоге связанных с данными школами и их традициями, учениями, этикой и философией – как ныне принято говорить, и естеством – как говорили тогда.
В те далёкие времена ежегодное состязание магов проводилось чаще всего в нашем поселении. Собиралось много известных людей, имена которых тогда вызывали трепет в сердцах простых людей. Сейчас о тех магах мало кто помнит. Эти люди предпочитали не оставлять после себя следов. Подобно метеоритам они вспыхивали на ночном небе, вызывая восхищение окружающих, и растворялись бесследно.
На одно из состязаний прибыл человек из далёкой страны. Её жители славились своими колдовскими способностями. Страна эта была загадочна. Одни говорили, что сокрыта она от глаз простых смертных, другие утверждали, что её просто не существует. Тем не менее, люди рассказывали различные истории об этой, как её ещё принято было называть «империи магов». Правда, истории эти передавались из уст в уста и в основном вполголоса, а иногда и шепотом, чтобы не слышали чужие уши им не предназначенного. Имя у этой страны тоже было особое, ходило поверье, что обладает оно силой. Произносить его я не буду, тот, кому надо – знает или узнает его. Скажут ему камни древние, деревья столетние, трава нашепчет. Главное – это умение слышать. Думаете, истории о стране той загадочной люди от посвящённых или посланцев слышали? Бывало и так порой, но в основном – от трав, камней, деревьев, зверья всякого. Тогда более чуток человек к ним был и мог шёпот их тихий да быстрый расслышать, слова уразуметь.
Ходило поверье, что раз в триста лет является человек людям из той страны далёкой и несёт им послание особое, разгадать которое важно очень. Силу немалую в себе содержит, но воспользоваться не всякий ею способен. Посланник из страны той ждёт некоторое время, ищет тех, кому можно силу открыть, передать дар той страны. Потом он уходит и, если не нашлось людей, которым доверить можно неведомое, забирает его с собой или оставляет. Оно тогда подобно семени волшебному в земле лежит, ждёт своего часа. Иногда так и остаётся невостребованным веками, иногда само пробуждается и являет миру нечто неведомое.
В тот год состязание магов обещало быть довольно напряжённым. Немалые силы собрались с обеих сторон. То же, что пришёл человек, объявивший себя посланником, тем самым, что приходит раз в триста лет, только подлило масла в огонь. Опытные маги – представители двух школ присматриваться к нему стали. Вслух никто сомнений не высказал. Бог его знает, что за человек этот незнакомец. Вдруг действительно из той страны пришёл, которая то ли есть, то ли нет, и послание важное принёс. А человек тот был обычный, ничем от простого люда не отличался, словно и магом не был. Опытные люди знали, что истинный маг, а таких на деле мало очень, в состоянии силу свою сокрыть не только от посторонних, но даже и опытных, сведущих в чарах колдовских людей. Простота и неприметность – на деле признаки не только обычного, порой недалёкого человека, но и истинного мага. Все ждали начала состязаний. Даже опытные, много повидавшие на своём веку маги волновались.
Наконец был объявлен первый день состязаний. Вся неделя уже наперёд распределена была, каждый из выступавших примерно знал, чего ждать от других и готов был выйти на сцену, которой стала главная площадь поселения. Старейшины, чтобы испытать пришельца, и предложили ему, как гостю, выступить первым, заранее его не предупредив. Ждали напряжённо, какова его реакция будет. Пришелец, однако, всё по-своему повернул. Сказал он: «Я, как посланец братьев ваших старших, хотел бы итог подвести состязаниям. Сообщить то важное, что принёс из страны неведомой. Чувствую, вы мне не очень доверяете, испытать хотите. Поверьте выступить первым мне не сложно, но послание тогда иным будет. Вместо одного другое явится. Выбор за вами». Задумались крепко старейшины. С одной стороны, их честь может быть задета. Бог его знает, кто он такой, этот человек. Сколько самозванцев объявлялось – видимо-невидимо, и каждый говорил, что весть особую несёт.
Старейшины решили пойти на компромисс. Самый древний из них молвил:
– Послушай, дорогой человек, мы много раз сталкивались с обманщиками, людьми, выдающими себя за магов. Конечно, благодаря видению нашему, многие способны отличить настоящее от ложного. Мы чувствуем, что не обманщик ты, но испытание на общих основаниях у нас все проходят. Таковы правила. Яви чудо какое-нибудь, подтверждающее состоятельность пославших тебя.