Детские вопросы

– Лен, ты чего творишь, а?! Ты головой своей хоть иногда думаешь?! – начал папа, войдя в кухню. Он постучал костяшками пальцев по своей голове, – А иногда полезно! Хоть чуть-чуть! Блин, ты меня напугала, понимаешь ты или нет?! Я подумал, что-то с Митей!

– Олеж, я всё понимаю… Но что я могу поделать…

– Да ну тебя… Что ты можешь поделать… – папа махнул рукой и пошел обратно в детскую.

Когда отец зашел в детскую, Митя всё так же лежал с виноватым и одновременно жалостливым лицом. Он не понимал, что конкретно он сделал не так, но по возникшему напряжению и тону отца, который доносился с кухни, решил, что жалостливое раскаяние не помешает в качестве превентивной защиты. Такой прием выручал его даже тогда, когда наказывать действительно было за что, смягчая, а иногда и вообще отменяя наказание. Но папа и не думал его наказывать – он сел на кровать рядом с Митей и ласково посмотрел на сына.

– Ну, что, сына, будем спать? – сказал он, улыбнулся и взлохматил волосы на торчавшей из-под одеяла Митиной голове. – Давай-ка, закрывай глаза…

– Пап, а почему мама плачет? – Митя понял, что он, видимо, ни в чем не виноват, а значит можно еще потянуть время, оттягивая момент прихода невыносимого и при этом неотвратимого сна.

– Понимаешь, Мить… Как бы тебе это объяснить… – папа еще раз взъерошил Митины волосы, уже не улыбаясь и смотря куда-то вдаль, сквозь Митю. – В общем… Мама очень скучает по бабушке Зое… Маме очень её не хватает… А ты, вот, напомнил лишний раз… Поэтому она и заплакала.

– А почему мама ей не позвонит?

– Понимаешь, бабушке нельзя позвонить. И приехать к ней тоже больше нельзя…

– А где она? – спросил Митя.

– Её нет.

– А где она? – повторил свой вопрос мальчик.

– Как бы тебе объяснить… Она на небе…

– И мы её больше никогда не увидим?! – глаза Мити наполнились слезами.

– Обязательно увидим. – Взгляд отца снова сфокусировался на лице сына. Он смотрел печально и в то же время очень нежно. – Когда-нибудь мы тоже поднимемся на небо и там встретимся с бабушкой Зоей…

– А если не поднимемся?

– Поднимемся.

– А если не поднимемся? – недоверчиво повторил Митя.

– Обязательно поднимемся. Все поднимаются…

– Пап, а почему мы тогда прямо сейчас не поднимемся? Ведь мама плачет потому, что скучает по бабушке… И всё равно нужно будет подниматься… И мама перестанет плакать…

– Смотри-ка, рассуждаешь, прямо как взрослый. – Папа знал, что Мите очень льстило, когда его поступки сравнивали с поступками взрослых, и поэтому старался не скупиться на такого рода сравнения. – Но спешить не нужно. Всему своё время. Когда нужно будет – тогда и поднимемся. А пока торопиться не надо – успеем, уж поверь… Пока нужно пожить здесь… А бабушка нас подождет, не сомневайся…

– А как мы узнаем, что уже можно? Что пора?!

– Узнаем, не переживай…

– Как, пап?

– Это трудно объяснить, но все поднимаются, а значит все знают, когда пора… Знают и всё! Понимают, что пора… Каждый по-своему… – Папа говорил и снова смотрел куда-то в даль, словно разговаривал сам с собой. А может, так оно и было… – Правда, некоторые даже не успевают понять, а уже поднимаются… По-разному бывает… По-разному…

– И все-все поднимаются?! – спросил Митя, выдернув папу из его каких-то своих мыслей.

– Абсолютно все, – горько улыбнулся папа, – Без исключений. Ну, что, может тебе сказку дочитать? – попытался перейти на другую тему папа.

– А как они там все поместятся? – словно не замечая папиного предложения, спросил Митя.

– Не знаю, Мить. Это сложный вопрос. Ответ на него мы когда-нибудь узнаем…

– А Валерка тоже на небо поднимется?

– Когда-нибудь обязательно, – подтвердил папа.

– Это хорошо, – деловито сказал Митя, – Будет с кем играть. Я ведь там больше никого не знаю… Слушай, па, а Валеркин папа тоже там будет?

– Будет, – кивнул отец.

– Пап, но это ж нечестно. Он ведь плохой: он Валерку бьёт ни за что. И тётю Вику тоже. Как напьется – бьёт их. Тетя Вика потом плачет. И Валерка тоже. И вообще он злой… Почему же и он поднимется?! Разве ему тоже можно?!

– Всем можно, Мить.

– Почему?! Ведь он плохой!

– Это не нам решать… Не тебе и не мне… Так уж, как говорится, заведено…

Митя некоторое время обдумывал услышанное. Он не мог понять, как такая привилегия как «попасть на небо», которой удостоилась бабушка Зоя и когда-нибудь удостоится он с родителями, доступна и для Валеркиного отца. В его голове это не укладывалось.

– А где там бабушка Зоя живет? У нее там свой дом? – словно очнувшись от тяжелых раздумий, спросил Митя.

– Не знаю. Когда-нибудь увидим…

– Мы будем ходить к ней в гости? Как раньше?

– Будем. Обязательно будем…

– А мы где будем там жить? У нас там будет свой дом? – Митя сыпал вопросами так, что папа даже не пытался успевать на них хоть как-то отвечать. Особенно учитывая тот факт, что большинство вопросов либо не подразумевали ответа, либо его не имели. – А долго туда лететь? А можно мне будет взять туда с собой игрушки?…

– Ну, ты и тарахтелка… Как пулемет… Лишь бы спросить… – прервал этот поток папа. – И вообще, что-то ты, господин хороший, разговорился! Спать пора! Я тут, понимаешь, уши развесил… А ты и рад! Всё, давай, спи!

Папа встал и пошел к выходу. Митя даже не возражал. Он усиленно обдумывал услышанное и пытался всё это представить себе в красках и лицах в своем воображении. Насколько хватало его фантазии и опыта. Митя смотрел в потолок, рисуя где-то внутри головы картины прекрасной небесной жизни, сам отвечая на поставленные им и не отвеченные папой вопросы и пытаясь всё-таки понять, как же в этой чудесной стране может быть уготовано место Валеркиному отцу.

Поэтому момент, когда папа выключил свет и пожелал спокойной ночи, застал Митю врасплох, вырвав из пучины фантазий и размышлений.

– Па-а-ап, – позвал Митя в темноте.

– Я помню – оставлю щёлочку, – отозвался папа.

– Нет, па, я про другое… – Папа в темноте не ответил, но было видно, как он стоит в светлом прямоугольнике дверного проема и ждет, что же ему скажет сын. –  Давай на небе не будем жить рядом с Валеркиным папой… Хорошо?

– Хорошо, – выдохнул папа и прикрыл дверь.