Детские вопросы

Детские вопросы
Вадим Зиновьевич Кудрявцев

Детские вопросы. Такие простые и наивные, и так сложно на них отвечать.

Митя сидел в пижаме перед телевизором и смотрел «Спокойной ночи, малыши». В районе подмышки термометр, обтянутый пижамой, образовывал некое подобие цветастой стелы, сильно выдающейся вперед на фоне щуплого детского тела. Он сидел глубоко, опершись спиной о спинку «взрослого» дивана, так что за край сиденья параллельно полу торчали ступни, одетые в шерстяные носки. Папа сидел рядом и листал какой-то блестящий журнал, бегло и невнимательно просматривая содержимое страниц, явно ожидая, когда же закончится эта ежедневная тягомотина с примитивными куклами и неестественно улыбчивыми и сюсюкающими ведущими. Видимо, папа собирался смотреть что-то по другому каналу, но терпеливо ждал, понимая, что «спокушки» – дело святое. Это он помнил еще из своего детства и теперь уважительно относился к правам сына. Правда, теперь, когда многочисленные телевизионные каналы сутками крутили различные мультфильмы и мультсериалы, тяги сына к пятиминутным, зачастую урезанным мультикам в «Спокойной ночи, малыши» папа не понимал. В его-то детстве было всё иначе… Но, в любом случае, «спокушки» оставались неприкасаемыми. Он мог запретить сыну целый день таращиться в мельтешащие ядовитыми красками и бездумные по содержанию мультсериалы, но «Спокойной ночи, малыши» – это, как ни крутись, священная корова.

Наконец, все куклы по очереди на разные голоса и ведущая пожелали «ребятам спокойной ночи», и на экране пошла завершающая передачу заставка.

– Ну, всё, Мить, давай сюда градусник, – сказал папа, отложил журнал и протянул руку за термометром.

Митя вытащил градусник и отдал его папе. Папа, включив настольную лампу рядом с диваном, некоторое время крутил обращенный к свету термометр, пытаясь увидеть ртутную шкалу.

– Понятно… – сказал папа и начал «сбивать» термометр.

– Сколько? – спросила зашедшая в комнату мама.

– 38.1

– Ну, что, дружочек, – мама подошла к Мите и положила ему ладонь на лоб, словно не доверяя показаниям градусника, – Пьем лекарство и спать?

– Я не хочу спать, – буркнул насупившийся после слова «спать» Митя.

– Хочешь ты, не хочешь… Больные должны много спать – сон лечит… Умудрился заболеть – теперь никаких «не хочу». И «спокушки» твои тебе дали посмотреть… – Мама поманила Митю ладонью в сторону детской. – Давай, не капризничай…

– Ну, ма-а-ам, – начал было Митя.

– Мить, ну сколько можно? Как маленький, в самом деле… Сказали спать – значит надо идти спать… Почему у нас каждый день одна и та же песня? Давай быстренько и без разговоров…

Папа переключил на другой канал. Митя обреченно слез с дивана и пошел в свою комнату, где его ждали уже постеленная кровать и тягучий и сладкий сироп. Но, главное, его ждал сон – пустая трата времени, зачем-то придуманная взрослыми и так усердно ими же навязываемая. Мама налила в ложечку сироп, и Митя, морщась, выпил его. Когда-то, поначалу, он Мите даже нравился, но, когда его приходилось пить при каждой простуде и по нескольку раз на день, отношение изменилось.

– Ну, чего ты кривишься? Сироп же не противный! – сказала мама.

– Противный, – буркнул Митя.

– Ну, какой же он противный?! Ты еще просто не пробовал противных лекарств… Вам грех жаловаться: для вас сейчас всё делают клубничным да банановым… Ладно, всё, ложись.

Мама укрыла одеялом Митю так, что из-под одеяла видна была только голова.

– Закрывай глазки и спи, сыночек… – мама встала, поцеловала его в лоб и собиралась уходить. – Спокойной ночи!

– Мам, почитай мне…

– Митенька, давай я тебе лучше завтра почитаю. Мы завтра с тобой целый день будем дома, я на работу не пойду, и у нас с тобой времени будет вагон – вот я тебе и почитаю… А сейчас, солнышко, ты лучше закрывай глазки…

– Ну, ма-а-ам, – он «включил» свой самый страдальческий и жалобный тон, зная, что на маму он почти всегда действует. Особенно, когда он болеет. И, уж тем более, когда рядом нет папы.

– Ну, ладно. Только давай сразу договоримся: одну сказку и всё – ты больше не просишь и засыпаешь.

– Хорошо, – закивал головой Митя, понимая, что торг будет всё равно уместен, хоть, и зачастую безуспешен.

Мама взяла на тумбочке «дежурную» книгу сказок и для начала открыла оглавление, чтобы найти сказку поменьше. Найдя минимальную по размерам, она открыла книгу на нужной странице.

– Сказка о добром гноме, – начала читать мама.

– Мам, ну, ты ж ее уже много раз читала…

– Хорошо-хорошо… – мама снова стала изучать оглавление. – Тогда «О принцессе и весеннем ветре»…

– Ну, ма-а-ам, – захныкал Митя, – мы ее уже читали…

– Ну, хорошо-хорошо… Но все остальные сказки очень большие – мы с тобой их будем до утра читать, а тебе нужно спать…

Мите очень понравилась мысль – читать сказки до утра. Но он лежал  молча, боясь показать одобрение этой идеи и в результате остаться вообще без сказок.

– Ну, ладно, давай вот эту сказку. Сказка о девочке и волшебном цветке… – начала мама. – Только обещай, потом не канючить и сразу засыпать.

Митя с готовностью закивал головой, понимая, что данный обет можно и нарушить. Что он, собственно, и делал постоянно.

– Сказка о девочке и волшебном цветке, – снова начала мама. – В одной далекой-далекой стране, на опушке дремучего леса стоял дом. В этом доме жила маленькая девочка и ее бабушка. Девочка была очень хорошая, она во всем помогала бабушке: носила воду из реки, ходила в лес за хворостом, помогала бабушке готовить еду и убирала в доме. Бабушка не могла нарадоваться на внучку. А еще девочка очень любила зверей и старалась подкармливать их, особенно зимой. И каждый раз, когда девочка выходила из дому…

– Мам, а почему мы больше не ходим к бабушке Зое? – перебил маму Митя.

– На опушку сбегались разные звери и слетались разные птицы… – продолжила, словно по инерции, мама. – Что ты говоришь?

– Почему мы больше не ходим к бабушке Зое? – повторил Митя.

– Понимаешь, сыночек… Бабушка… – в уголках маминых глаз показались слезы, и она поправила одеяло около подбородка Мити, – Мы… Понимаешь, она…

Мама заплакала, закрыла лицо ладонью и быстро вышла из комнаты.

Когда мама в слезах выбежала из детской, папа смотрел телевизор.

– Что?! Что случилось?! – закричал папа, – Что с Митей?!

Но мама ничего не ответила, махнула рукой в сторону детской и ушла плакать на кухню.

Папа подскочил, как ошпаренный, и побежал в детскую, на бегу не глядя бросив пульт от телевизора в сторону дивана. Вбежав детскую, он увидел Митю, лежащего на кровати, с виноватым выражением лица.

– Мить, что случилось?! – Папа подбежал к кровати сына и стал судорожно разглядывать Митино лицо и силуэт, обтянутый одеялом, словно пытаясь понять причину произошедшего в ходе беглого внешнего осмотра. Митя виновато пожал плечами. – Что? Что у вас тут произошло?

Митя снова виновато пожал плечами.

– Но что-то же у вас тут произошло?!

– Мама читала мне сказку про девочку и бабушку, и я спросил, почему мы больше не ходим проведывать бабушку Зою…

– Понятно… – выдохнул папа. Напряжение резко отпустило его, и он обмяк, как пробитый воздушный шарик. – Мить, я сейчас приду…

Папа пошел на кухню, откуда доносились всхлипывания мамы. Мама, сгорбившись, сидела за столом и никак не могла прекратить плакать, вытирая слёзы кухонным полотенцем.