АТРОПАТЕНА

– Вот смотри, Албанер, ты сказал тамбуканам, что обеспечишь их водой. Ведь ты никогда не бывал в этих местах. А найти в пустыне трудно, можно сказать, что даже невозможно. Тогда что ты им скажешь после этого? Где ты найдешь воду? А что, если увидев, что ты не можешь ее найти, они нас убьют? Разве мы должны навсегда остаться с ними?

Албанер полусерьезно-полушутя ответил Харуну:

– Харун, когда тебе начинают задавать вопросы, тебе это не нравится. Из-за двух-трех вопросов, которые тебе задал мой оруженосец Огуз, ты со своим малым ростом грозился его убить. А теперь скажи, с чего это ты начал так меня расспрашивать?

Огуз, опустив голову, виновато замолчал. Однако, когда не вытерпев, он хотел еще что-то сказать, Албанер перебил его:

– Харун, запомни! Что ты не можешь позволить себе, того не позволяй другим! То, что тебе не нравится, может беспокоить и других. И еще, вот тебе от меня завет: если ты хочешь чего-то добиться в жизни, умей побольше слушать других. Мало говори, много слушай. Еще, когда тебе задают неуместные вопросы, тебе это не нравится. Самое лучшее, если тебя о чем-то спрашивают, давай ответ, который считаешь нужным..

Харун в знак согласия кивнул головой, крепко стиснул губы и больше не разговаривал.

Восьмая глава

Шагая по пустыне, огромные длинногие тамбуканы в короткий срок прошли большой путь. Так как время уже перевалило полдень, знойное солце пустыни пробрало Албанера, Огуза и Харуна до печенок. С другой стороны, эта ходьба все же была куда лучше, чем идти по пустыне на ходулях. А лошади и вовсе не смогли бы выдержать такого зноя.

Хотя Огуз и изнемогал от нестерпимой жары, в душе он тысячи раз благодарил судьбу, что у него есть такой друг, как Албанер. Если бы даже все самые могучие рыцари в мире собрались вместе, то, какое бы них не было вооружение, с тамбуканами они бы не справились. А Албанер за несколько минут не только заколдовал их, но даже отдавал им приказы. Теперь, несмотря на опасения по поводу дальнейшего развития событий, Огуз лелеял трепетную надежду, что Албанер знает, что делает и обязательно что-нибудь придумает и для того, чтобы как-то справиться со своим обещанием обеспечить тамбуканов постоянным источником воды.

Огуз искренне полагал, что Албанер обманет тамбуканов и, заставив довезти их до Дильмуна, в конце покажет им на море со словами – вот ваша вода. Однако это были лишь предположения Огуза. А что было на уме Алабанера, еще никому не было известно…

***

Вдруг на пустыню опустилась ночная темнота, которую едва рассеивали полумесяц и звезды. Их поход длился уже третий день. Албанер, заметив, что за эти три дня мальчик не вымолвил ни слова, сказал:

– Харун, а до места, где жило ваше племя, еще долго идти?

– Наверно, до утра мы туда доберемся, – тихо ответил Харун.

– А родник, который вам принадлежал? Где он находится?

– Неподалеку от этого места.

Албанер взглянул вдаль и сказал:

– Так. Сейчас я дам знак вожаку тамбуканов, чтобы они двигались к нему. А ты постарайся показать им самую верную дорогу, чтобы мы сразу вышли на этот родник.

Харун обернулся и хмуро посмотрел на Албанера. Кажется после недавно сказанных им слов он уже опасался задавать ему вопросы. Однако люботствота так его заело,что в конце он не вытерпел и осведомился:

– Ведь осколки скалы упав, полностью заткнули родник. И тамбуканы, из-за того, что они лишились источника воды стали искать ее повсюду и наконец дошли до леса. Поэтому, какой смысл вести этих диких зверей к полностью заткнутому источнику? Они вообразят, что их обманули и убьют всех нас.

– Харун, ты опять начал слишком много говорить. Выполняй мой приказ и покажи направление, где находится родник.

– Слушаюсь, – ответил он и пожал плечами.

Он показал Албанеру, куда им нужно идти. После этого Албанердал нужный знак вожаку тамбуканов.

Потерявшие голову от сильной жажды тамбуканы, высунув язык, ускорили свой шаг. Ради того, чтобы не умереть от этого, они покорно выполняли его приказы. Хотя они были совершенно изнеможены, но не останавливались…

***

До утра оставалось недолго. Сильный топот отвлек путников от их усталых мыслей. Вдруг земля вздрогнула и затряслась. Албанер обернулся и посмотрел, откуда раздался этот звук. Один из тамбуканов, которому несколько днй назад пришлось шагать до леса, а потом возвращаться по уже пройденному пути, не выдержал этого и подох. Затем друг за другом раздались еще несколько таких же ужасных громких звуков. Они сотрясли песок пустыни и подняли его в воздух. В поднятом тумане из песка путники с трудом различили оставленные позади трупы тамбуканов. Но их вожак и еще несколько шедших неподалеку от него сородичей не останавливались.

Как ни обрадовался Харун, увидев несколько мертвых тамбуканов, с другой стороны он почувствовал большую тревогу. Он со страхом окликнул своего спутника:

– Албанер! Сейчас вожак тамбуканов увидит, что несколько сородичей из его стада погибли, и растопчет всех нас троих. Я боюсь.

Албанер, сохраняя полное спокойствие, сказал:

– Не бойся, Харун. Теперь самое главное, чтобы от жажды не умерли мы. Пока мы живы, вожак тамбуканов не умрет. Если бы он не полагался на нас, он не согласился бы идти с нами. Мы его последняя надежда. А надежда умирает последней…

Как Харун не был обеспокоен, ему пришлось замолчать. Сколько уже дней не подававший голоса Огуз еле слышным голосом сказал:

– Албанер, я не могу больше терпеть. Я хочу вынуть из моего мешка флягу с водой и отпить из него.

Албанер рассердился и закричал на Огуза:

– Этим ты погубишь и себя и нас. Вода из него только на время утолит твою жажду. Но если они увидят ее, то сначала растопчут тебя, а потом и нас. Надо терпеть, Огуз!

Огуз, уже неспособный говорить, ничего не ответив, застонал…

***

По мере того, как, сверкали рассветные лучи утра, отражаясь от каждой песчинки пустыни, все вокруг заливалось светом и объявляло о приходе утра

Внезапно Харун показал рукой вперед и сказал:

– Вон тот самый оазис.

Харун был исконним жителем этих мест, и зной пустыни не так уж на него действовал. Поэтому первым увидел это место именно он. Албанер, измученный нестерпимой жарой, жаждой и долгой дорогой, с трудом поднял голову. увидев виднеющиеся вдали сияющую зелень деревьев, он облегченно вздохнул. А тамбуканы, все еще не понимая, зачем их ведут к роднику, который был наглухо закрыт обломками рухнувшей скалы, словно на что-то надеясь, упрямо двигались вперед.

Когда они приближались к оазису, от всего стада в живых оставалось всего три тумбакана. Чем ближе они подходили, казалось, к навсегда умолкнувшемк источнику, чувствовалось, что их вожак совершенно обессилел.. Теперь он шагал гораздо медленней и, скорей всего, не шел, а буквально полз.

Наконец, путники дошли до родника и остановились. Тамбукан, который вез Огуза, сел на землю и начал тяжело дышать. Хотя вожак и оставшиеся в живых другие тамбуканы еще держались на ногах, было видно, что через некоторое время на землю рухнут и они. Огуз, увидев, что зверь, на котором он сидел, совершенно обессилел, спустился по его броне вниз и, шатаясь от слабости, направился к скалам. Забравшись на одну из них, он вынул из-за пазухи большую флягу. Сняв крышку, он с жадностью прильнул ртом к ее горлышку. Сделав несколько больших глотков, он вдруг вспомнил о о своем хозяине.. Поэтому он обернулся в сторону каравана и крикнул:

– Господин, скорей сюда!

С тех пор, как Албанер на глазах Огуза с легкостью подчинил себе тамбуканов, потрясенный оруженосец не всегда решался обращаться к нему по имени.

Албанер с трудом поднял голову и обернулся в сторону, откуда неожиданно послышался его голос. Когда он увидел, что Огуз держит в руке открытую флягу, его глаза полезли на лоб:

– Огуз, что это ты собираешься делать? – крикнул он.

Вскочив на ноги, он из последних сил побежал к своему оруженосцу. Харун, не раздумывая, побежал за ним.

Огуз протянул Албанеру полупустую флягу и сказал:

– Выпейте, господин. Это ваша доля.

Албанер, взяв флягу из рук Огуза, рассерженно посмотрел на него и передал ее мальчику: