АТРОПАТЕНА

– Бери, Харун, это твоя доля, пей досыта.

Изможденный Харун еле слышным голосом сказал:

– А ты? Почему ты не пьешь?

Как для его племени, так и для самого Харуна, родившегося в жаркой пустыне, не было ничего ценнее, чем вода. В этих безводных местах она всегда была на вес золота. Теперь, когда Албанер, сам не испив этого бесценного дара природы, протянул его Харуну, тот с изумлением взглянул на него и, закинув голову, начал пить. Когда он напился, он вернул ее обратно .

Албанер перевернул флягу вверх дном и вылил остатки на свою ладонь. Оттуда упало лишь несколько капель. Он медленно приблизил ладонь ко рту и слизал с нее спасительную влагу.

В это время Огуз посмотрел отсюда на тамбуканов и сказал:

– Албанер, посмотри, они уже умирают.

Он бросил взгляд в сторону родника и увидел, что вожак мордой вниз лежит на земле.

Он быстро спустился со скалы и побежал к умирающим тамбуканам.

Когда они выезжали из Албании, и Албанер и Огуз взяли с собой по большой фляге воды. Их путь, по большей части, лежал через безводные пустыни. Но несмотря на то, что от жажды у них трескались губы, они всячески старались экономить воду.

Фляга Огуза уже была пуста. Увидев, что тамбуканы находятся на грани смерти, Албанер, не раздумывая, сунул руку под рубаху и, достал оттуда свою флягу. Хотя это был его неприкосновенный запас, он в первую очередь подошел к вожаку и всунув горлышко в его пасть, стал капля за каплей вливать ее внутрь.

Увидев эту сцену, Огуз закричал ему сверху:

– Господин, ведь они уже подыхают! Что же может быть лучше? Ведь ты потому и и привел их сюда, чтобы обречь на смерть от жажды ! Да здравствует мой господин, самый умный господин в мире!

Албанер обернувшись к нему, со злостью ответил:

– Жаль, что о тебе этого не скажешь.

Сказав это, он продолжил поить вожака.

Тут сюда подбежал Харун. Он тоже видел эту сцену. Подскочив к Албанеру, он схватился за флягу:

– Зачем ты их спасаешь? Они лишили жизни всех членов нашего племени, наших братьев и сестер. Где же ты тогда был, господин? Если ты такой хитроумный и сильный, то почему не пришел и не спас этих бедолаг?

Албанер положил свободную руку на плечо мальчика и сказал:

– Не беспокойся, Харун! Я же тебе говорил, что все будет хорошо.

Он продолжил лить воду в горло вожака. Во фляге оставалось еще некоторое количество живительной влаги. Таким же способом Албанер дал двум оставшимся в живых тамбуканам хоть немного утолить жажду, а потом отошел в сторону.

Огуз встал перед Алабанером на колени и взмолился:

– Господин, не делай этого, молю тебя, это очень опасно!. Как только они оживут, они сразу же растопчут нас! Ведь мы обманули их!

Албанер спокойно взглянул на Огуза и продолжил поить животных. Все это время он внимательно поглядывал по сторонам, словно что-то искал. Наконец, что-то привлекло его внимание. Некоторые деревья оазиса были обвиты вьюнами, толстыми как веревки. Едва Албанер их увидел, он бросился туда. Вынув кинжал, висевший у него на поясе, он начал один за другим срезать и разматывать их с дерева.

В это время позади он услышал рев вожака тамбуканов. Бросив взгляд в сторону родника, Албанер увидел, что все три зверя уже стоят на ногах. Вода, которую он им дал, уже несколько оживила тамбуканов…

Схватив за конец одного из срезанного им вьюна, он в первую очередь направился к вожаку. Этим концом он крепко-накрепко обвязал его шею, а другой надежно намотал на большой обломок скалы, лежавший невдалеке. То же он проделал с остальными двумя тамбуканами. Затем он сильно ударил кулаком по толстому колену вожака и сказал:

– А теперь покажите свою силу. Она нам сейчас потребуется.

Тамбуканы дружно дернулись вперед. Большой обломок скалы немного покачнулся и осел. Тут снова раздался голос Албанера:

– Ну, поехали! Вперед!

Гигантские животные заревели и дернулись в сторону скал. От сильного толчка обломок сдвинулся с места. Тут вверх фонтаном взвились мельчайшие капельки воды. То, что столько времени в их глазах выглядело как самая большая драгоценность, сверкнуло, как бесчисленные алмазы и разбрызгалось вокруг.

– Вода, вода!…Как говорил мой господин! – вскрикнул Огуз и быстро зашагал к ожившему роднику.

Все трое, брызгая друг на друга холодной как лед водой, бросились в самую середину родника. Напившись чистой, как слеза водой, они уступили свое место тамбуканам. Те протянули свои огромные голову к источнику и начали жадно пить…

***

Только сейчас Харун понял, что значит годами терпеть великую нужду в воде. После того, как тамбуканы лишили жизни всех членов его племени, он долгое время мучался от жажды. И только добравшись до той лесистой местности, он мог утолять ее за счет изредко идущих дождей. В этот день, вкусив самого прекрасного дара в мире, он выглядел очень счастливым. Чтобы защититься от солнца, Харун пошел к обломку скалы, который некогда упал на родник и заткнул его, а теперь был сдвинут с места тумбаканами, запряженными Алабанером. Зайдя за обломок, он лег в его тени. Огромная усталость, накопившаяся за все это время, теперь полностью себя проявляла. Через некоторое время, словно снова очутившись в уютном шатре своего племени, он спокойно уснул.

Албанер лежал возле родника. А Огуз, с наслаждением чавкая, поедал финики, сорванные с росших здесь пальм. Вдоволь наевшись, он обратился к Албанеру со словами:

– Господин! По-моему, эти фрукты самые вкусные в мире. Принести их и вам?

– Нет, Огуз! Не хочу! И ты тоже не обжирайся. После такого количества выпитой воды это может дорого тебе обойтись. Это приводит к тяжести в животе.

Через некоторое время Огуз действительно схватился за живот:

– Ох, господин, вы были правы. Сейчас он лопнет.

Сказав это, он на коленях пополз к Албанеру и рухнул на песок.

Окинув взглядом туши тамбуканов, которые отдыхали поблизости, он слабым голосом сказал:

– Господин! Мне кажется, что когда мы будем возвращаться, нужно будет их взять их с собой. Вы себе представляете, господин, что будет, когда мы приедем в Албаниию на них верхом? Вот обрадуется царь Ваче, когда их увидит!

Албанер грустно глядя вдаль, туда где была их родина, ответил:

–Боюсь, что когда мы вернемся, мы не застанем его в живых. Так что надо торопиться. А что касается тамбуканов, то будь с ними поосторожней. Помни, что в том лесу они были похожи на беспомощных жеребят, сходивших с ума от жажды А теперь это уверенные в себе гиганты, твердо стоящие на земле. Теперь ими как раньше, не покомандуешь.

– Господин, тогда выходит, что нам придется идти в Дильмун пешком? Ведь если так, то пока мы туда доберемся, то даже кости нашего Ваче сгниют…И лошади наши остались в лесу. А ведь это были самые лучшие лошади в Албании..

Сказав это, Огуз обхватил свою голову и погрузился в глубокомысленные размышления.

Албанер взял свой походный мешок и пошел туда, где за обломком скалы лежал Харун. Увидев, что мальчик погружен в глубокий сон, он улыбнулся. Затем вынул из мешка засушенную перо, краску и телячью шкуру, и перенес на нее тот самый наскальный рисунок, где указывалось местонахождение Сахиры. На всякий случай, он внимально рассмотрел изображение на коже и постарался впечатать его в свою память…

***

До сих пор Огуз бессильно лежал у родника. Обнаружив, что Албанера нет рядом, он очень испугался, подумав, что остался здесь один. Поглядев вокруг и увидев, что Албанер стоит у того самого обломка скалы, он встал и подошел к нему. Еще раз взглянув из-за обломка на безмолвно отдыхающих чудовищ, он спросил у Албанера:

–Господин, а слышал ли ты раньше что-нибудь об этих тамбуканах?