Мирумир

Когда Вала подняли с кресла и отвели в палату, оставили одного, он посмотрел на себя в зеркало и не узнал себя, его поразили круглые безумные глаза, еще пошутил:

– Вот тебе бабушка и Юрьев день! Учись не учись, все равно дураком помрешь…

– Как ты себя чувствуешь? – спросил его Джон, когда он вместе с подругой зашел к нему в комнату, через пару часов. Вал лежал поверх одеяла и тупо смотрел в белый потолок, без кровинки в лице, – Регина, сказала, ты – молодец! Пульс и давление были в пределах допустимого, так что завтра ты будешь готов к полетам, а сегодня должен поесть, поспать и набираться сил…

– Завтра и поговорим о наших планах, а пока отдыхай дружище! – пожал ему руку и, подмигнув ему, они вышли из комнаты.

– Интересно, зачем эта дамочка с ним приходила? Что-то мне не по себе, – подумал Вал и повернулся на правый бок, – Эх, Света, Светочка – сладкая конфеточка! Где ты, с кем ты сейчас, что делаешь? Узнать бы, может быть, полегче стало?!

Глубоко вздохнув, стал вспоминать ее голубые глаза, улыбку, пухлые губы, ее заливистый, веселый смех. Представил, что она лежит рядом с ним, прижалась к нему спиной, а он обнял ее руками и слышит и чувствует ее дыхание и тепло ее груди, не заметил, как заснул…

Он спал тревожным тяжелым сном: ему снилась мешанина из лиц и событий, что произошли с ним за последнее время и вдруг почувствовал, как кто-то сзади прикоснулся к его телу, и он проснулся.

– Кто здесь? – сказал он вслух и повернулся на спину. Как голая рыжеволосая женщина прижалась к нему, пустив вход свои руки и подставив для поцелуя свой приоткрытый рот.

– Не бойся, это я, Регина! Мне захотелось пообщаться с тобой…

– И потому ты легла ко мне в постель, а как же твой дружище Джон? Я думаю…

– Не надо думать сейчас! – перебила она его, – Сейчас не время, мы с тобой одни! Ты хорошо сложен, сильный, голубоглазый… и ты мне нравишься!

Ее мягкие волосы и девичья грудь пахли лавандой. Она запустила пальцы в его волосы на голове, груди и удивилась:

– У тебя травма головы, ты знаешь об этом? – удивилась она, опуская другую руку ниже пояса, – И еще ты пахнешь потом, по-мужски, и солнцем! Ты – самец, ты очень возбуждаешь меня…

– Ого, я не ошиблась в тебе! – нашла рукой его «колеса» и пенис, – Впечатляет!..

Навалилась над ним гибким телом и вытянула для поцелуя губы.

– Подожди! – Вал остановил ее, – Я люблю другую женщину! И потому у нас ничего не может быть, ничего! Ни ласки, ни поцелуев, ни секса…

– Да ну что ты, какая любовь! Опомнись, взрослый, в здравом уме человек! Я тоже люблю Джона! Люблю Паттерсона и Майкла, Рэя и Рэкса! И даже очень…

– Я всех люблю и тебя тоже! А ты мне говоришь, про свою девушку, зачем?..

– Странно, ты не находишь? Кстати, а где она сейчас? Я что-то не вижу ее здесь, как и ты, ничего не знаешь с кем она, что делает в данный момент, не знаешь и не можешь знать? А я сейчас здесь с тобой, хочу тебя, и ты не имеешь права отказывать мне в такой малости…

Снова запустила руку вниз и подставила свои губы. Вал невольно задумался над ее словами и расслабился, чем она и воспользовалась: впилась в него мягкими влажными губами, ногтями и тихо застонала от возбуждения. Но Вал снова остановил ее и сжал свои губы.

– Подожди! Может быть, у вас так принято: вселенская или братская любовь или просто секс для снятия напряжения, между стычками со «стирателями», что гоняются за вами по всему космосу, но я так не могу…

– Пойми, я люблю ее! И хотя я не знаю, что ждет меня завтра, может смерть или сумасшествие, или рабское, тупое существование где-нибудь на рудниках на потерянной во вселенной планете или здесь на земле, не знаю, но я так не могу! Я люблю ее, одну единственную и неповторимую! Самую красивую, самую сексуальную, самую – самую!.. Люблю ее, это ты понимаешь!

– Ну и люби себе, на здоровье, сколько хочешь, мне все равно! – ухмыльнулась Регина. – Чудак человек, я на твою любовь совсем не претендую! Мне все равно!..

Слова Регины подняли его с постели, и он сел в ногах ее:

– Я тебя понимаю! Очень часто человек думает одно, а делает совсем другое. Но мне совесть не позволяет…

Длинноногая нагая Регина лежала поверх кровати, словно «Одалистка» с картины Мане, вдруг резко подскочила:

– Совесть! Да за окном 22 век идет, а ты тут про эту химеру вспомнил!..

– Хорошо, – сказала она ему, прямо глядя в глаза, – Я не привыкла отступать, все равно все будет по-моему! А сейчас, пошли со мной, я кое-что тебе покажу. Но только дай мне слово, что не будешь потом выпендриваться, а иначе…

– А что иначе? – спросил ее Вал, – Может убью, а может и нет! Потом узнаешь…

Холодно ответила она и, набросив на себя розовый халат, взяла его за руку.

– Пошли! – потащила за собой к выходу. – Подожди!

Воскликнул Вал и, посмотрев по сторонам, нашел на кресле больничную серую пижаму, такого же цвета штаны и тапочки: натянул, запахнулся и, сунув ноги в тапки, поспешил за ней. В длинном коридоре горел яркий свет, и не было ни кого, ни души. Она молча подошла к проему лифта и нажала кнопку вызова. Вал видел ее холодное лицо и гордый профиль, ее решимость и остановился рядом с ней. Пришел лифт, они зашли в него, и поднялись на какой-то этаж. Он наблюдал за ней сторонним наблюдателем и был готов ко всему, но только не к тому, что увидел своими глазами через пять минут, когда они пришли в странную, плотно забитую электроникой и каким-то еще оборудованием большую комнату.

– Смотри сюда! – повелела ему и подвела к большому светящемуся монитору.

Выключила верхний свет в комнате и оставила дежурный, – Дата, время и координаты, откуда ты прибыл к нам, не знаешь!..

Вал пожал плечами и тихо ответил:

– Координат Москвы я, конечно, не знаю, так получилось! А так это была Москва, 25 июля 2018 года и где-то от 13 до 21 часов по московскому времени…

Накрашенными тонкими пальцами она настучала по краю монитора его цифры, еще какие-то и вдруг на экране, как в калейдоскопе замелькали и ожили, словно в кино цветные картинки. Он увидел Москву и дома, ее проспекты и улицы, мчащиеся по ним автомобили, голубое небо и слепящее солнце, с редкими облаками, деревья и загорающих москвичей на берегу и в реке. Увидел себя, Светлану со стороны, как они плывут по реке, разговаривают и смеются. От удивления Вал широко открыл глаза…

– Ничего себе! – воскликнул он, – Откуда такое кино, кто все это записывает?..

– Долго объяснять! – сказала Регина, – Поверь мне, ничего не пропадает в этом мире, мы просто не знаем об этом и не задумываемся, когда буквально все и вся записывается каждая секунда, каждый чих! Все наши мысли, дела и поступки, миллионов людей и не только, но людей особенно, абсолютно все: и в прошлом, и в настоящем и в будущем, по каждому человеку отдельно, так что смотри на себя и свою подругу и не спрашивай…

Вал замолчал, все больше проникая глазами и душой в происходящее с ним и Светланой на экране монитора. Вот появилась черная машина, красавцы и полуголые девчонки. Видел как Светлана, застыла в удивлении, потом ее сердитые серые глаза и недовольное лицо, обращенное к нему, когда он ей сказал про прибывшую кавалерию…

Ему не хотелось вспоминать, что было с ними дальше, он это знал, и потому это было ему не интересно, подумал о том, было бы хорошо увидеть то, что было с ней после того, как его увезли в машине, и она осталась одна…

Запись сразу ускорилась и остановилась на том моменте, когда она испуганно смотрела на статного красавца, что смотрел на нее, потом увидел то, что не мог видеть, а лишь подумал о своей Светлане. Как она сидит на скамейке и плачет, говорит что-то себе под нос, как возле нее останавливается дама, что загорала рядом с ними топлесс… Мокрые, крупным планом глаза Светланы и скошенный от боли рот, ее пухлые губы. Что делала потом, что делает сейчас…

На экране монитора замелькали «кадры» и он видел, как она села в его машину, как приехала домой, была дома, ела, как принимала ванну, кому-то звонила и разговаривала и, наконец, он увидел себя с Региной в постели, как она обнимает его и лезет целоваться…

Потом мелькают кадры, и он видит уже улыбающуюся расфуфыренную Светлану в ресторане, за сервированным столом с вином и закуской, с сигаретой в руке, рядом с каким-то крупным темноволосым мужиком. Видел слегка окосевшую, но еще более родную и близкую ему, Светлану, как она улыбается, смеется и держит в руках бокал. Брюнет что-то ей говорит, улыбается, накланяется к ней и шепчет на ухо. Так продолжается, несколько минут, потом они вдруг поднимаются и идут танцевать…

Вал весь во внимании, не обращая внимания на стоящую рядом Регину, что с ухмылкой смотрит на него и происходящее на экране со знанием дела, будто знает, что будет дальше. Достала из соседнего стола сигареты, зажигалку, прикурила. Вал не видел этого, а лишь смотрел на них во все глаза и подумал о том, что хорошо бы услышать, о чем они говорят сейчас и тут же звуки живой музыки и голоса людей из зала заполнили их комнату и, он услышал ее смех и низкий голос мужчины:

– Можно и схлопотать, – ответил поручик Ржевский, – Но чаще всего впендюриваю!

Вдруг прижал Светлану к себе за попу и громко засмеялся в лицо, она, улыбалась, тоже.

– Светик, у меня для тебя есть подарок, даже два! Хочешь, покажу сначала один, потом другой? Тебе это понравится, не может, не понравиться!..

Достал рукой из кармана пиджака небольшую красную сафьяновую коробочку и, улыбаясь в тридцать два зуба, передал подарок свой ей в ручки.

– Смотри, Светик! Настоящий бриллиант, 4 карата, золотая цепочка. – Светлана открыла подарок и восхищенно воскликнула. – Тебе нравится?!