Предатели долго не живут. Книга первая

Я сказал, тяжело поднялся со стула и, заложив обе руки за спину, направился к выходу из комнаты свиданий. Я только что кодовой фразой «Передай привет Вальтеру» ей приказал, срочно разыскать этого горького пьяницу Фомича, своего лучшего друга, учителя и полковника КГБ Фоменко, чтобы он, наконец-то, появился бы в Хельсинки. С этого момента я приступаю к выполнению своего плана побега из финской тюрьмы, так как не хочу возвращаться в Россию или в США в качестве подозреваемого или арестанта. Ведь, и в том, и в другом случае у меня не будет будущего, а лишь одна тюрьма. Генерал Терентьев меня в тюрьме сгноит, а ФБР из своих лап меня уже никогда не выпустит! Так что Фомичу предстоит много проделать работы и сделать так, чтобы при побеге я навсегда бы исчез из поля зрения правоохранительных органов обоих великих государств и, к моему глубокому сожалению, из поля зрения своей семьи!

Моя камера находилась на третьем этаже тюрьмы Сёрнёйстен, одной из старейших тюрем Финляндии. Сама тюрьма была построена русскими еще при царе и великом князе финляндским Александре II в далеком 1881 году. В те времена строили на совесть и на века, финны получив независимость эту русскую тюрьму продолжали использовать по своему прямому предназначению, содержали в ней в основном финских преступников. Вот только они ее в отличие от нас регулярно ремонтировали, порой модернизировали, создавая комфортные бытовые условия для содержащихся в ней преступников.

Как только я покинул комнату свиданий, то до камеры меня никто из полицейских или тюремных надзирателей не сопровождал. Современные видеокамеры во многом их заменили. Теперь же финским полицейским не требовалось на арестантов одевать наручники и их сопровождать до камер. Свое дежурство они стали обычно проводить в аппаратных каждого этажа, попивая чая или кофе, наблюдая по экранам за тем, чем занимается или где находится тот или иной арестант. В этом им неплохо помогали детекторы вроде наручных часов, застегнутых на запястье правой руки у каждого арестанта. Я еще удивился тому, что, когда меня доставили в эту тюрьму, то еще до регистрации меня заставили на запястье правой руки застегнуть этот самый ремешок.

Так что я в полном одиночестве по лестнице поднялся на третий этаж и по длинному коридору третьего этажа прошел в его дальний торец. Там в самом торце тюремного коридора находилась моя камера № 83. Ее дверь, как обычно, была широко распахнута. В этой финской тюрьме было принято не закрывать двери даже на ночь.

В принципе, это помещение нельзя было бы назвать тюремной камерой. Оно больше походило на одиночный номер трехзвездочной гостиницы. У меня был отгороженный и очень чистый туалет с фаянсовым унитазом, хорошая душевая с горячей и холодной водой. На одной из стен висела панель телевизора, у окна стоял небольшой столик с компьютером и выходом в Интернет. Вместо деревянного топчана или нар, вдоль стены стояла койка с тюфяком, чистым постельным бельем и с не менее чистым покрывалом. Одним словом, это было самое настоящее райское место, а не какая-то там тюремная камера!

Я подошел к окну, оно, конечно, имело тюремную решетку, но ее сразу можно было бы и не разглядеть. Пройдя в камеру и, не затворяя за собой дверь, я подошел к окну и долго вглядывался в тюремный двор, раскинувшийся внизу. Во мне снова назревала дикая тоска из-за того, что кто-то меня стреножил. Из-за чего я столько времени провел впустую, ничем не занимаясь и ничего не делая!

За тюремными стенами жизнь била ключом, но мне было пока еще запрещено в ней принимать активное участие. Правда, я мог пользоваться телефоном, решая свои бизнес проблемы. Но я-то знал о том, что мой телефон все, кому не лень, прослушивают. Любой мой звонок или разговор не только прослушивался, но и тут же анализировался лучшими русскими аналитиками. Генерал Терентьев не спал, он попросту взял временный перерыв. Он, наверняка, очень хорошо знал о том, где я в данную минуту нахожусь и чем занимаюсь.

Иван Николаевич не успокоится и явно предпримет какие-либо шаги по вызволению из финской тюрьмы и по моему захвату в свои руки. Поэтому его аналитики в моих телефонных разговорах в моих телефонных переговорах ищут подспудный смысл, так как Терентьев хочет знать, что же именно я замышляю. Эта мысль меня несколько увлекла, она заставила заработать мое воображение. И тогда в моей голове промелькнула мысль о том, чтобы …

В этот момент за моей спиной послышался голос Вепря из соседней камеры:

– Босс, чем занят! Может смотаемся в тренажерный зал и там немного подкачаемся?!

Вепрь – поляк по происхождению и космополит по характеру. Он в соседней камере появился всего лишь неделю назад. Парень на воле что-то украл и ему за это дали год тюремного исправления. Да, это именно таким образом, финны своим преступникам присуждают тюремное исправление, а не тюремное наказание! За свои тридцать два года, в какой только стране мира этот поляк не побывал, и повсюду он себя чувствовал своим человеком. Во Франции он был французом, в Турции – турком, а в Норвегии – коренным норвежцем. Да и как только он появился в нашей тюрьме, то моментально стал бывалым арестантом. Повторяю, не авторитетным, а бывалым арестантом. Во всю пользовался предоставленным финнами комфортам и удобством. Единственное, что я не понимал, почему он ко мне так благоволил и тут же попытался стать моим близким другом?!

Вот и сейчас он ко мне обратился запанибратски, словно я его друг и товарищ! В принципе, я мог ему возразить и с предложением своей дружбы послать его, куда подальше! Но я не стал этого делать, а развернулся к нему и сказал:

– Почему бы, Вепрь, нам бы не подкачаться! Пошли, а не то эта камера мне надоела!

И снова длинный тюремный коридор, пока мы вдвоем с Вепрем шли к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж. На первом этаже располагались все служебные помещения только с добавлением слова «тюремные» – общая столовая, тренажерный и спортивные залы, прачечная, парикмахерская и даже кинозал. На этом же этаже имелись мастерские, где желающие могли бы заработать девяносто центов за день. Тем же, кто отказывался от какой-либо работы, от финского правительства в знак за извинения за содержание в тюремных стенах получали по тридцать центов. Я отказался от работы и этих тридцати центов в день и еще в день поступления заявил, что готов оплатить свое пребывание в этой паршивой финской тюрьме из расчета ста пятидесяти евро в день. Но мне, видимо, не поверили, так как ко мне из тюремной администрации никто не приходил и счета не предъявлял!

По дороге нам приходилось то и дело приветствовать или раскланиваться с другими узниками, встречавшимся нам по пути. Тюрьма Сёрнёйстен по русским или американским меркам – небольшая тюрьма, она рассчитана всего лишь на триста арестантов или подследственных. Но эта ее, так называемая «открытость», начинала мне действовать на нервы. Я никак не мог уединиться, чтобы в тишине и в уединении продумать свою дальнейшую судьбу. Всегда находился кто-то, кому я срочно потребовался для того, чтобы поговорить или дать совет. Я так и не понял, по какой причине я вдруг оказался в авторитете у русских, а их было немало в этой финской тюрьме. И все они перевоспитывались за чрезвычайно тяжелые преступления – убийства или вооруженный грабеж.

Тренажерный зал оказался переполненным, все тренажеры оказались занятыми.

– Может тогда поплаваем … – С сомнением в голосе предложил Вепрь!

Вход в бассейн был на другой стороне коридора первого этажа, когда мы перешагнули его порог, то он оказался полупустым. Двое или трое заключенных с маленького трамплина отрабатывали прыжки в воду. Быстро переодевшись, я прямо с бортика нырнул в воду и себя мгновенно почувствовал рыбой. В Финиксе я по утрам и по вечерам обязательно плавал бассейне, чтобы хотя бы немного охладиться от дикой дневной жары. Поэтому за двенадцать научился уважать и любить плавание, так что в тюремном бассейне я действительно самого себя почувствовал настоящей рыбой. Сначала из конца в конец бассейна я проплыл баттерфляем, а затем перешел на кроль. Постепенно начало возвращаться хорошее настроение.

Когда я в который раз подплывал к ныряющим с трамплина, то на повороте головы для вдоха, я вдруг увидел, что один из этих трех арестантов что-то держит над своей головой. Затем послышался громкий крик Вепря … и на меня обрушилась тьма. Вот только в ней почему-то было очень много кровавых оттенков. А затем я полностью погрузился в эту самую тьму.

Когда открыл глаза, то очень удивился сильной боли в голове, а также и тому, что находился не в своей камере со стенами, по моей просьбе, покрашенными в голубизну неба, а в помещении с белыми стенами. Перед глазами все качалось и кружилось, с большим трудом в этом коловращении я сумел выделить женскую фигуру. Она подошла ко мне, в этот момент меня что-то кольнуло в шею, глаза закрылись и, похоже, что я заснул.

Когда я снова открыл глаза, то боль в голове сильно поутихла и не так уж сильно кружилось в глазах. По крайней мере, я сумел понять, что я, по-прежнему, нахожусь в помещении с белыми стенами. Женщина куда-то ушла, а передо мной на стуле сидел Вепрь. Что меня больше всего удивило, что на этом амбале, этот поляк был ростом под потолок, а человека с такими широкими плечами я пока еще в своей жизни не встречал, был белый халат.

– Где я и что со мной произошло?!

– Босс, ты уж меня извини! Я недоглядел …

– Ты, о чем говоришь, Вепрь?! – Я не понял слов поляка. – И к тому же ты не ответил на мои вопросы! Где я нахожусь?! И что со мной произошло в бассейне?! Быстро отвечай, а не то я рассержусь!

– Не сердись, босс! Сейчас ты находишься в тюремном лазарете! Те трое подонков на тебя напали и попытались убить! Пока я плыл, они тебе пробили голову, но добить не успели! Так что ты меня уж извини, я немного от тебя отстал, а они этим воспользовались!

– Кто они, кого они хотели убить?! – Я продолжал настаивать, не вполне въезжая в слова Вепря. – Давай, мне рассказывай всю историю от начала до конца!

– Не могу, босс! Здесь все записывается и снимается на видеопленку! Могу лишь только сказать, что на вас было совершено покушение! Кто они эти трое, мы пока еще не знаем! Все они находятся в тюремном изоляторе, но рано или поздно их переведут в камеры! И тогда они нам все расскажут!

В этот момент в моем голове что-то замкнуло, и она начала нормально работать! Мне потребовалось несколько секунд на то, чтобы вместе свести все неизвестные и из них сложить уравнение со мной всего произошедшего. Кто-то со стороны меня попытался убить. Для этого он почему-то нанял трех не профессиональных исполнителей. Они попросту получили деньги и стали наемными исполнителями. При этом, повторяю, они никакой профессиональной подготовки не имели. По этой причине эти трое не смогли покушение довести до логического конца, меня добить! К тому же они, наверняка, ничего не знают, разговор с ними – это лишь пустая трата времени!

Таким образом, получается, что концы произошедшего мне требуется искать за стенами тюрьмы. В первую очередь нужно было бы найти того или тех, кто посодействовал этим трем непрофессионалам попасть в тюрьму. Затем можно было бы выйти на того, кто платил или переводил день этим убийцам. Вместе сложив полученную информацию, можно было бы выйти и на заказчика. Хотя, как мне вдруг показалось, что я уже хорошо знал, кто же на деле является этим заказчиком! Иван Николаевич Терентьев спешит со мной лично познакомиться! Уж слишком много составляющих этой операции по моему устранению были похожими на составляющие операций, проводимых его людьми.

– Знаешь, что, Вепрь, прекрати думать об этих трех неудачниках! Их судьба уже предрешена! Они скоро умрут, но не от твоих рук! Как только я покину этот лазарет, то мы оба займемся несколько иной работой!

2

В данный момент мы с Фомичом, мой старый друг сидел за рулем автомобиля, ехали по территории Эстонии в невзрачном, серой окраски Форде «Мондео». Вчера вечером мне удалось вполне спокойно, но по голову завернутым в черный пластиковый мешок, на катафалке покинуть стены финской тюрьмы Сёрнёйстен! Вы знаете, мертвые не имеют препятствий, им даже крепостные стены не страшный! Фомич во главе целой похоронной команды забрал мое бренное тело и его довез до ближайшего финского крематория и меня, то есть мое тело, там оставил. Мне пришлось ночь провести вместе с трупами в крематории. Утром, когда Фомич приехал за моим прахом, мне удалось незаметно для всех прокрасться в его Форд. Мы с ним заранее договорились вместе совершить небольшое автомобильное путешествие до шведского Стокгольма, родины нашей Оливии Андерсен.

– Ты знаешь я до самого последнего момента не верил в то, что это твоя авантюра так успешно завершится! –

Это со мной вдруг захотел побеседовать немного поддатый Фомич. Он в отличие от меня автомобили ненавидел лютой ненавистью и, если он должен был бы сесть за руль, то предварительно на грудь он всегда принимал двести грамм своей любимой водки Пшеничной. Если же он не выпьет водки, то Фомич был способен на первом же километре по своей или не по своей вине попасть в аварию. Водка же каким-то неизвестным мне способом ему помогала преодолевать все страхи, возникающие у него, когда он садился за руль автомобиля. Вот и сейчас свои привычные автомобильные страхи Фомич решил заглушить разговором со мной.

Я же пока не имел каких-либо документов, поэтому для меня садиться за руль было довольно-таки рискованным делом. Нам до Стокгольма предстояло проехать по территориям прибалтийских республик Эстонии и Латвии. Первый же эстонский или латышский полицейский, остановив нас для проверки документов, сразу же выяснят, что водительских прав у меня нет. В этом случае они могут по своим компьютерам запросить, кто я такой. Когда же они узнают, кто я такой, то вся проведенная операция по моему исчезновению пойдет коту под хвост!

– Почему, Фомич, ты не поверил в то, что твой ученик готов вершить великие дела! Да и то, что было задумано и было исполнено только потому, что мы к этой операции практически не готовились! Она прошла полным экспромтом!

– Как это так, не готовились к операции?! Мой опыт, а он немалый, мне постоянного говорит, что заранее не подготовленная операция – это практически всегда полный провал!

– Я тоже так прежде думал, Фомич! Поэтому начал работу над подготовкой своего побега, как только переступил порог тюремной камеры! Но понимаешь, эта моя подготовка почему-то все время и, похоже, кем-то со стороны постоянно тормозилась! И с ней опять-таки почему-то по непонятной мне причине с этими моим планами постоянно возникали проблемы! Порой у меня появлялась мысль о том, что сама идея побега мне была кем-то подброшена! Но, тем не менее, я, подобно земляному червю, продолжал копаться в дерьме и далее работать над этой идиотской идеей с поджогом тюрьмы для побега! Когда на меня напали в бассейне и едва не убили, то ко мне в лазарет пришел некий Вепрь, мой сосед по камерам! И, весьма возможно, что он был человеком, который меня подставил убийцам! Но с этим поляком, он мне где-то симпатичен, с его ролью в покушении на меня, мы разберемся несколько позже!

– Похоже, парень, ты взрослеешь и становишься более мудрым человеком! – Фомич меня прервал. – Раньше ты таким не был! Лишь только что-либо не по тебе, так сразу начинаешь лезь в драку! Побывав в тюрьме, ты стал более здравомыслящим человеком! Начал задумываться над всем тем, что собираешься делать! Возможно, это хорошо! Слушай, может быть поменяемся местами?! Садись за руль …

– Не могу, Фомич! И ты сам это прекрасно знаешь! Может быть, после Риги я начну тебе помогать …?!

– Который раз ты мне говоришь о Риге, но почему, я так и не пойму! Не пойму также, почему ты запланировал целую неделю провести в этой самой Риге?! Что в ней такого интересного и почему мы вообще туда направляемся, когда нам нужен шведский Стокгольм!?

– Слушай, Фомич, давай, о Риге поговорим, когда туда приедем! Стокгольм же станет началом нашей новой жизни! Но опять-таки об этом поговорим чуть позже! Рига нас ждет!

– Ну, ладно, не хочешь говорить о Риге, так продолжай свой рассказ о своих тюремных приключениях, граф Монте Кристо!

– Это ты, о чем, Фомич?! И почему граф Монте Кристо?! Ах, да, Дантес из тюрьмы бежал, притворившись умершим аббатом Фария! Ну что ж, с этим можно согласиться! Вот только я умер на самом деле! Когда Вепрь мне предложил эту формулу побега, то я тогда, хорошенько не подумав, сразу же с его предложением согласился! Это сегодня, когда крематорий уже позади, я обращаю внимание на некоторые нестыковки в его предложении!

– Интересно, какие же именно нестыковки в его рассказе ты, граф, обнаружил?! – Задумчиво Фомич поинтересовался.

– Ну, во-первых, откуда у заключенного даже финской тюрьмы мог появиться шприц с лекарством, который пока еще находился в секретной разработке?!

– М-да, с этим можно согласиться! Но откуда тебе, граф, известно, что это за препарат, а также то, что он находится в секретной разработке и какой организации?! И что еще, на что ты якобы не обратил внимание?!

– Слушай, Фомич, я устал и мне не хочется вспоминать о недавнем прошлом!

– Ты, граф, хотя бы хоть чего-нибудь расскажи, а не то и я засну за этим чертовым рулем и мы – разобьемся! Темень стоит такая, что на дороге я практически ничего не вижу! Может быть, мы где-нибудь остановимся и немного поспим! Завтра утром приедем в чертову Ригу! Твои люди нас подождут, ничего с ними не случится!

Впереди появилась светящаяся неоновыми огнями «Autosole Motel». Это была рекламная вывеска одного из не очень дорогих латышских придорожных мотелей! Рано утром на завтрак нам подали прекрасную крестьянскую выпечку, сыр и кофе. Заплатив хозяевам мотеля тридцать пять евро за проживание и за завтрак, мы отправились дальше в путь. Где в полдень мы прибыли в Ригу.