Поселок

трудом вымолвила:

– Роберт, твой друг погиб.

Перед глазами вспыхнула жуткая картина – груды искореженного металла, то ли обломков

корпуса самолета, то ли кузова машины, из хаоса металла возникло изувеченное лицо

Назарова. Рядом, сидя прямо на асфальте, осуждающе смотрел на Володю Сабуров, шептал

неслышные слова: «Я же предупреждал…»

– Назаров? – спросил Роберт машинально.

Женечка грустно кивнула.

– Кто сообщил?

– Он.

– Кто? Назаров?!

– Тот же, кто и тот раз. Не сказал кто.

– Если это он, то я только что с ним расстался. Его зовут Федор Пантелеевич. Он, кажется,

присутствовал на моем собеседовании в приемной КГБ. Я заметил его там краем глаза, –

сказал Роберт.

– И ты так спокойно говоришь о чем угодно, словно с Назаровым ничего не случилось?

Роберт, мимо пропустив ее замечания, сказал отрешенно кому-то в пространство:

– Значит, ты знал свой конец, Володя. Знал и предупреждал…

Женечка с нарастающим страхом смотрела на Роберта.

– Предупреждал?.. – слова у нее застряли в горле, когда она еще что-то попыталась сказать.

– По телефону, – добавил он. – Что сказал тебе этот человек? Дословно можешь?

– Да… – она тяжело сглотнула комок, – то есть приблизительно… Роберт, ты от меня

слишком много хочешь! Я потеряла все слова, – она прижала полотенце ко рту, каким-то

образом оказавшееся у нее в руках,– сказал, чтобы я тебя подготовила и не сразу… ну ты

понимаешь, дорогой…

Роберт покивал головой:

– Не волнуйся, милая. Меня подготовил сам Назаров по телефону. Но я как-то

легкомысленно это принял.

– Так вот этот твой Федор Пантелеевич сказал, что его и водителя раздавил паровоз…

Большой состав на переезде. Нашли его одежду и кейс… тело изуродовано до неузнаваемости.

Боже! Что теперь будет с Ниной?! Какой ужас! А каково ребенку, их сыну? Ты представляешь,

Роберт? Что делать, что делать?..

– Что делать… Нужно ехать к ним в Москву. Им, наверное, уже сообщили официальные

органы.

– Не понятно, почему молчал твой Федор Пантелеевич, если знал? Что это значит, Роберт?

– Женечка испугано глянула на Роберта. – Это неспроста, это не случайность, ты понимаешь?

Это не несчастный случай! Твой Федор Пантелеевич знал и не сказал, значит, ему так нужно

было. Это что-то связанное с твоей и Володиной работой. Я теперь поняла… – Она вдруг в

истерике сжала и подняла над головой кулаки, – это ты виноват! Ты! Ты придумал какую-то

гадость, и Володя из-за нее погиб. Ты понимаешь это?!

20

– Женечка, успокойся. Я не один ее придумал. Это и его воля, – проговорил он, прижимая

жену к себе, – тихо, милая. Успокойся. Судьба. Нам теперь нужно подумать, как взять под

контроль Нину и Анатолия, их сына. Окружить заботой, наверное… – Роберт растерянно

подыскивал подходящие слова, но получалось как-то казенно, оскорбительно для близких ему

людей. – Нужно срочно ехать к ним…

– Роберт, что-то здесь не так. Я боюсь. Выходит, настала твоя очередь. Ты это понимаешь?!

– Понимаю, милая, – бессмысленно повторил он, поглаживая ее плечо. – Понимаю,

успокойся. Со мной все будет в порядке. Мы с тобой под охраной. Сегодня мне об этом сказал

Федор Пантелеевич. Так что не волнуйся. Вот его визитка, – он выложил на туалетный столик