Комедии для 6-7 актеров

ЯГО. Естественно. Но разве наш Лодовико обойдется без того, чтобы снова нас учить и наставлять?

ОТЕЛЛО. Пусть себе болтает. Мы будем слушать да есть. По правде говоря, я не прочь немножко расслабиться. Ведь премьера! Надо отпраздновать.

ЯГО. (Хмуро.) А я не прочь даже как следует напиться.

ОТЕЛЛО. Ты чем-то расстроен?

ЯГО. Нет, с чего ты взял?

ОТЕЛЛО. У тебя какое-то странное лицо.

ЯГО. Нормальное лицо.

ОТЕЛЛО. Все из-за нее? (Кивает куда-то в глубь сцены.)

ЯГО. (С сухим удивлением.) Кого ты имеешь в виду?

ОТЕЛЛО. Я спросил просто так.

ЯГО. А я тебе просто так ответил.

Входит Лодовико, режиссер спектакля. Он уже не очень молод. В его речи и манерах чувствуется привычка распоряжаться, которую он смягчает дружелюбным тоном.

ЛОДОВИКО. Ну что ж, друзья, еще раз поздравляю с премьерой.

ЭМИЛИЯ. (Входя.) Рабочие сцены спрашивают, надо ли убирать постель и прочие декорации.

ЛОДОВИКО. Нет, завтра мы снова играем «Отелло». Пусть все остается на месте.

ЭМИЛИЯ. Тогда я скажу, чтобы они шли домой. (Выходит.)

ЛОДОВИКО. Давайте поговорим немножко о сегодняшнем спектакле.

Во время последующего диалога входят Эмилия и Бьянка, неся с собой с собой пакеты с закуской, бутылки, тарелки и прочее, что нужно для импровизированного фуршета. Они начинают накрывать стол.

ЯГО. Может, отложим разговоры на завтра, а сейчас просто выпьем?

ЛОДОВИКО. Завтра мы обсудим все подробно, а сейчас я скажу буквально два слова, так сказать, по горячим следам. Все равно наши дамы еще не накрыли стол.

ЯГО. Посмотрите на Виктора, он ведь еле держится на ногах от усталости.

ЛОДОВИКО. Я двадцать раз говорил: забудьте, что Отелло зовут Виктором, Дездемону – Вероникой, а Кассио – Марком. Для вас они даже вне сцены только Отелло, Дездемона и Кассио. Вы должны все время называть друг друга только сценическими именами, чтобы полностью вжиться в роли и в спектакль. Это мой метод. Кстати, Отелло, ты был сегодня в ударе.

ОТЕЛЛО. (Смущенно.) Спасибо.

ЛОДОВИКО. Однако, как всегда, тебя захлестывает темперамент. Теряешь контроль над собой.

ОТЕЛЛО. Я знаю. Меня всегда заносит.

ЯГО. Но, с другой стороны, как же Отелло может быть без темперамента?

ЛОДОВИКО. Я знаю, ты всегда за него заступаешься, но сейчас он в этом не нуждается.

ЯГО. Извините, я забыл, что обсуждением у нас называется, когда говорите вы один.

ЛОДОВИКО. Между прочим, Яго, твоя игра, к сожалению, пока далека от совершенства. Взять хотя бы последнюю сцену. Ты должен был нам показать боязнь разоблачения, злобу за провал тщательно продуманной интриги, стыд от своего поступка… А что мы увидели? Прыжки и вялые выкрики. Ты явно думал о чем-то другом. Надо меньше суетиться, больше играть внутренне, а не внешне.

ЯГО. В этой сцене я не хотел тянуть одеяло на себя. Ведь все внимание зрителя должно быть отдано Отелло.

ЛОДОВИКО. Ты не прав. Ведь Яго – это пружина всего действия. Он завидует мавру, получившему пост командующего, и плетет против него интригу. Эту пьесу всегда играют как трагедию Отелло, но не менее трагичен и Яго. Храбрый, умный солдат не может перенести, что его снова обошли, отдав пост командующего негру, а должность заместителя красивому щеголю Кассио, очевидно, родственнику дожа. И Яго вступает на путь, который погубит и его жену, и Отелло, и Дездемону, и его самого. Для меня это, прежде всего, трагедия не ревности, не обманутого доверия, а зависти.

ОТЕЛЛО. (Он, как и Яго, слушал не очень внимательно.) Кстати, где Кассио?

ЯГО. Наверняка наш красавчик раздает у служебного входа автографы поклонницам. Сейчас придет.

ЛОДОВИКО. Так вот, я и говорю: зависть – вот что движет миром. Мы не завидуем какому-нибудь миллиардеру, потому что мы его не знаем и он от нас далеко, но завидуем даже в мелочах тем, кто с нами рядом. Почему мой сослуживец получает на два гроша больше, хотя я работаю ничуть не хуже и не меньше? Почему у моего соседа шикарнее квартира? Почему у моего приятеля лучше машина? Вот что не дает нам покоя и толкает нас на дурные поступки, лишь бы быть первыми в своем окружении.

ЯГО. Ну, и что? Еще Цезарь сказал: «Лучше быть первым в деревне, чем в городе вторым».

ОТЕЛЛО. Что касается меня, я никому не завидую. Правда, чужие успехи меня всегда очень удручают.

ЛОДОВИКО. Вот к этому я и веду. Мы живем в век конкуренции. Человек человеку враг. Агрессия смутно таится в каждом из нас и то и дело выплескивается наружу. Вот про это и поставлен мой спектакль.

ЯГО. Наш спектакль.

ЛОДОВИКО. Да-да, конечно. Наш.

Входит Кассио. Он красив, контактен, легок и непринужден в общении.

КАССИО. Я не опоздал?

ЯГО. Нет, мы еще не начали.

ЛОДОВИКО. Как «не начали»? Мы уже давно обсуждаем спектакль.

ЯГО. (Не без иронии.) Я имел в виду не обсуждение, а фуршет.

ЛОДОВИКО. Ах, да, верно. Ведь мы собрались здесь, чтобы отметить премьеру. Девушки, что там у вас?

БЬЯНКА. Все готово, можно садиться.

Все рассаживаются вокруг стола. Лодовико с бокалом держит речь.

ЛОДОВИКО. Ну что ж, друзья, выпьем за успех спектакля и пожелаем ему долгой жизни!

Все чокаются, пьют, закусывают.

ОТЕЛЛО. (К Кассио.) Марк, дай закурить.