Под музой

– Я! НЕ! ИЗВРАТ!

– СТОП! – гаркнул Мудрейший, перекрывая вопли разошедшегося Табунца. – Ты пришел сюда мудрость вкушать, но это не значит, что можно мне выедать мозг своими недостатками.

– Я! НЕ! …

– СТОП! Я СКАЗАЛ! Все! Угомонился!

– П-ш-ш-ш-ш-ш, – пошел пар из ушей Табунца.

– Нет, подумайте только, я изврат! – ворчал, успокаиваясь, конятник.

– Ты сам заявил, что за лошадьми волочился.

– Так на волокушах же!

– А, ну так бы сразу и сказал!

– Я ….!!!!! – потерял дар речи Табунец.

– Ты, ты. С чем пришел то?

– Э-эх! Сон был мне…. такой….

– Какой, такой?

– Чудесный!

– Ну, излагай, истолкую.

– Вижу луг бескрайний. По нему васильки да ромашки до самого края окоема. По лугу тащусь я на волокуше за Буркой своей. Она ушами прядает, да все скорей и скорей несется. Волокуша трется оземь, полозья все тоньше становятся, паленым пахнет. Тут и Глас раздался. Ты, говорит, катись колбаской, придурок. Сколько можно пузом шоркать? И все, я проснулся.

– Да, такой бред мог присниться только в роду Сивой Кобылы.

– Не оскорбляй мой род, – опять стал заводиться Табунец.

– Знаешь, что, – ответствовал Мудрейший. – Иди-ка ты до Великого Шамана. Пусть он твою галиматью разбирает. Такие сны по его части.

– Но ты, же обещал истолковать сон.

– Но не бредовый же!

Великий Шаман прослушал рассказ Табунца.

– Да-а-а, странно и загадочно все, туманно и вычурно.

– Может быть это ничего не значит?

– Значит, как не значит, да знать бы что значит.

– Ну, если Великие не могут ничего сказать, пойду ка я к своим Сивым Кобылам.

– Ну и катись колбаской!

– Мне тоже самое и Дух сказал.

– Верно! Так вот она отгадка! Сгоняй до дому, тащи колбасу разную, да побольше.

– Ну ладно, сейчас схожу.

Табунец приволок мешок конской колбасы и вывалил ее перед шаманом. Тут были круглые как шары, набитые мясом желудки. Были и круглые, и длинные как палки, заполненные желтым конским жиром куски кишечника. Часть вареная, часть копченая, а часть вяленая. По всей хижине распространился запах здоровой сытной еды. У Великого Шамана заурчало в брюхе, но он не показал вида и велел со всей своей деловитостью: – «Складай обратно все в мешок и пошли на соседний холм». Взобрались на самую вершину. Шаман извлек из мешка колбасный шар, положил его на землю и легонько подтолкнул. Понятное дело, шар покатился по склону, набрал скорость и, подпрыгивая, проскочил сквозь кусты, остановившись где-то у подножья холма.

– Ага! – глубокомысленно изрек шаман. – Взял на этот раз из мешка палку колбасы, уложил ее на землю и толкнул вниз. Она покатилась вяло, набирая скорость только на уклонах, и вскоре застряла в кустах.

– Вон оно как! – задумался шаман, не забывая при этом отгрызать кусок за куском от колбаски, невесть как очутившейся в его руках.

– Ну-ка, ложись на край, – велел он Табунцу. Тот улегся на спину, свесив ноги вниз.

– Да не так, а боком, поперек склона, – и раз, катнул его. Однако тот далеко не укатился, повторив путь колбасной палочки.

– Нет, так дело не пойдет, – сказал шаман. – Вылазь обратно, садись на корточки, прижми голову к коленям и обхвати их руками.

Табунец обреченно принял нужную позу.

– Раз, – толкнул его шаман.

– И-и-и-и-и, – затих у подножья холма испуганный писк конятника, куда он долетел, подпрыгивая, что тот колбасный шар.

– Вот так и катайся, как наказал Великий Дух, – назидательно изрек шаман, – А я домой, делать ему колбасное подношение.

– Етить твою колотить! – выругался долбанувшийся Табунец.

Покрытый синяками конятник приплелся в свою хижину, понурив голову. Нахрена я к ним ходил, – думал он. Один ни с того ни с сего обзываться стал, другой – мало того, что нажрался моей колбасы, так меня же чуть не искалечил. Тоже мне, вещий сон, проку от него никакого, одни неприятности.

Потемну при свете лучины семья уселась вечерять. Все наелись каши, а на закуску нарезали детям калясиками последнюю оставшуюся колбасу. Те разбаловались и начали катать друг другу жирные кругляши.

– А ну не играть едой! – скомандовал Табунец, – Мать, проследи за ними, не хотят есть, пусть спать отправляются.

– Ну, папа! – заныл самый младший, – Посмотри, как весело. А если между двумя калясиками веточку воткнуть, такая катуша получается.

– Что? – подпрыгнул Табунец, – Как ты сказал, катуша?

– Да я нечаянно! – испугался малец, – Я больше не буду!

Но отец его уже не слушал, его накрыло истинным смыслом слов, услышанных в странном сне: «катись, колбаской».

– Так! – лихорадочно соображал он, – От толстого бревна отрезаю два кругляка, долблю в их середине круглые дыры, втыкаю в них оглоблю, подвожу под волокушу, привязываю сыромятными ремнями, и, … и, катуша готова! Завтра же сделаю! – И в его горячей голове сложился девиз: КАТИТЬСЯ, А НЕ ШОРКАТЬ!

Замыслено – сделано. Табунец стоял, держа вожжи на готовой катуше, запряженной в Бурку, посреди селища и вещал своим родовикам.