Фаворит. Книга вторая. Его Таврида. Том 4

– Я, кажется, ошибся адресом. Мне нужен посол.

– Я и есть посол его величества…

– Оставьте шутки! – сказал курьер, отступая с сумкою по лестнице вниз. – Я отвечаю за почту своей головой.

– Постойте, кого вы еще знаете в Петербурге?

– Тосканского посланника – барона Зедделера.

Пришлось разбудить Зедделера, который и подтвердил:

– Отдайте почту: ваш посол репетирует роль еврея…

Графиня Румбек через плечо брата вчитывалась в полученные бумаги. Иосиф II информировал Кобенцля, что альянс с Россией наложил на него тяжкое бремя, и он предпочел бы видеть на Босфоре чалмы янычарские, а не папахи русских казаков. Австрия, союзная России, будет и далее укреплять связи с Францией, враждебной России, и Кобенцль в Петербурге должен приложить все старания, чтобы русский Кабинет не догадывался о «двойной игре» венского правительства. В любом случае, писал Иосиф, доля австрийской добычи на Балканах в предстоящем разделе Турции должна превышать долю русских на Дунае.

– Не проболтайся об том, – сказал Кобенцль сестре.

– А ты не вставь это письмо в свою комедию…

Безбородко вошел к императрице с докладом:

– Курьер из Вены проехал Киев, не задерживаясь для ночлега, и потому вскрыть его сумку не удалось. Сейчас он будет долго отсыпаться после тяжелой дороги.

– В каком отеле он остановился? – спросила Екатерина.

– К сожалению, курьер остался в посольстве. Думаю, что все нужное мы узнаем из перлюстрации ответных депеш Кобенцля.

– Но я, – сказала Екатерина, – все равно заставлю этого грязного скарамуша писать Иосифу то, что нам выгодно…

Назревал торговый трактат с Австрией, а любой торговый договор – хорошо замаскированный акт политический. Бурный весенний ливень опрокинулся на улицы и сады Петербурга, когда Кобенцль в карете подкатил к подъезду Зимнего дворца.

– И вы… сухой? – встретила его Екатерина.

– Да, ваше величество, хотя и добирался пешком.

– Как же вас не замочил этот проливной дождь?

– О, это целая наука! – отвечал Кобенцль, враль вдохновенный. – У меня в Вене был знакомый патер-иезуит, научивший очень ловко пробираться между падающими каплями…

Екатерина пригласила посла к столу.

– Мне так опротивела эта политика, что я рада поболтать о ваших замечательных пьесах… Кстати, кто сейчас любовником у вашей сестры? А удалось ли ей узнать новые слова из русского лексикона? Этот гадкий Безбородко измучил меня вопросами: каковы ваши торговые альянсы с иными нациями, каковы в них тарифы и… Вы что-то хотите спросить, посол?

– Мой император заинтересован в плавании по Дунаю до его устья, чтобы затем плавать и по Черному морю.

– Я не откажу ему в этой любезности… Между нами: адмирал Грейг уже составил проект штурма крепостей в Дарданеллах со стороны моря. Потемкин в восторге от его планов![2 - Г.А. Потемкин, ознакомясь с проектом С.К. Грейга, как раз и выступил против него, утверждая, что задача флота в Архипелаге – лишь отвлечь турецкий флот от Черного моря, чтобы флот Черноморский обрел в нем свободу боевых действий. Таким образом, Екатерина сознательно вводила Кобенцля в заблуждение.] Передайте его величеству, что я начинаю скучать без принца де Линя.

– Вена желает знать, где сейчас Шагин-Гирей.

– Он получил от меня чин генерал-поручика и готовит с нашей помощью экспедицию для захвата власти в Исфагане.

– Вы желали бы стать и владычицей Персии?

– Нет. Россия будет хозяйкой в море Каспийском…

Через несколько дней из перлюстрации писем Кобенцля она убедилась, что ложная информация для Иосифа изложена убедительно. Хотя веселее от этого ей не стало.

– Австрия союзница никудышная, – сказала она Безбородко. – Я вот думаю: не взять ли мне эту похабницу графиню Румбек да не вышвырнуть ли ее из Петербурга?

– Зачем? – удивился Безбородко.

– А просто так. Хотя бы ради скандала…

За ужином в Эрмитаже, когда меняли куверты, пожилой камер-лакей резко удалился. Екатерина вернула его:

– Голубчик, с чего ты на меня обозлился?

Лакей тоже был вовлечен в политическую игру:

– Не на вас, ваше величество. Но спасу нет слушать, как эта старая ведьма ругается! – И он показал на графиню Румбек.

– Идите, – спокойно ответила Екатерина.

Лакей ушел. «Старая ведьма» осталась сидеть.

– Я сказала – идите, – громко повторила Екатерина.

– Это вы мне? – вспыхнула Румбек.

– Вам. Завтра вас не должно быть в моей столице…

Утром Безбородко, еще заспанный, спросил царицу:

– Но что вам даст удаление сестры посла?

– Графиня Румбек вгрызлась в дела посольские, словно червь в яблоко. Кобенцль, поглощенный актерством, привык получать от нее советы. Сейчас, лишившись поддержки, он станет метаться, как поросенок в мешке, умоляя меня вернуть сестру. Я это ему позволю. Но за это потребую от Румбек кое-каких услуг, о значении которых сам Кобенцль не догадается…

Румбек скоро вернулась в Петербург, снова оглашая салоны каскадами тех выразительных слов, которые обычно произносят извозчики, заметив, что шлея попала под хвост лошади. Но теперь она стала – тайным агентом русского Кабинета при делах посольства своего же брата. Сколько ей платила за это Екатерина – неизвестно. Но Румбек жила в России долго и зажиточно…

…

Шведский король Густав III большие деньги, получаемые от Версаля, тратил на вооружение страны, а малые деньги, получаемые из кошелька русской императрицы, он прогулял в путешествии по Европе. Неаполь тоже входил в программу его странствий, и здесь он повстречал графа Андрея Разумовского… Король и посол воспылали друг к другу нежною дружбой. Густав III сделал официальный запрос в Петербург: он хотел бы видеть Разумовского послом в Стокгольме.

– Граф Андрей не любит России, – напомнил Екатерине Безбородко.

– Я это давно знаю. Россия для графа вроде кормушки: нажрался из нее – и можно рылом опрокинуть. Но в политике, – сказала Екатерина, – годятся и такие люди…

Безбородко, сияя бриллиантами, потоптался перед императрицей на толстенных ногах со спущенными чулками: