Океанский патруль. Книга первая. Аскольдовцы. Том 1

Поднявшись на сцену, он уверенно сел за стол, положив на красное сукно свои тяжелые, перевитые узлами вен руки. Во всем его поведении – в независимой осанке и в том, как он спокойно разглядывал с высоты сцены притихший зал, – не было заметно ни тени робости или смущения: по всему было видно, что этот человек привык держаться на людях, его не смущают чужие взоры. Рядом с ним сел еще один аскольдовец, выбранный в президиум, – тралмейстер Григорий Платов, молодой быстроглазый парень…

Рябинин слегка поморщился.

– Говорить будешь? – спросил он.

– Буду. Уже обсудили с ребятами – о чем. Олег Владимирович читал – тоже одобрил. Двадцать тысяч центнеров! Так ведь и договаривались.

– Ну, выступай, – сказал Рябинин. – Только короче да попроще. Ты нам тут своей эрудицией не тряси. В прошлый раз стыдно тебя слушать было. Начал с того, что человек произошел от обезьяны, а кончил… Черт знает где кончил!..

– Нет, Прохор Николаевич, – успокоил его тралмейстер. – Я не собьюсь. Я теперь по бумажке буду шпарить…

Совещание началось.

Григорий Платов от имени команды своего корабля сказал примерно следующее:

– Годовой план флотилия выполнила. Одни траулеры рассчитались с государством, другие еще сдают рыбу. Но дело не в этом… Мины, подлодки, бомбежки – все это верно; трал на ощупь вытягиваешь – спички на палубе ночью зажечь нельзя. Но ведь море-то не расстрелять никакими снарядами, а треску за колючую проволоку не посадить… Так вот, товарищи, я призываю команды траулеров бороться за приближение к довоенным урожаям. Мы, матросы «Аскольда», вызываем на соревнование всю флотилию и даем обязательство: выловить к концу года еще десять тысяч центнеров рыбы!..

Сидевший рядом с Рябининым капитан «Рюрика», Павел Алферович Максимов, шепнул с дружеской откровенностью:

– Ну, уж это ты, Прохор, загнул! Десять тысяч, когда до конца года раз плюнуть осталось…

– Ничего, – прогудел в ответ Рябинин, – по-малому бить – только кулак отобьешь.

Неожиданно Прохор Николаевич увидел жену. Она стояла у стены среди аскольдовцев и, заметив, что муж смотрит в ее сторону, помахала ему рукой. «Приехала, вот и хорошо», – радостно подумал он.

А по рядам, мелькая над головами людей, уже шла записка. Пролетев от первого ряда по воздуху, она упала на стол президиума – прямо перед капитаном «Аскольда».

– Вам, – шепнули Рябинину, и он подумал, что это, наверное, от жены. Но на маленьком листке, вырванном из блокнота (такого блокнота у Ирины нет), было написано: «Прошу выйти в коридор. Вы нужны».

Капитан «Аскольда» встал. В какой-то момент он увидел среди множества смотревших на него лиц взволнованное лицо жены. Ирина Павловна пожимала плечами, как бы спрашивая: «Что случилось?»

* * *

В темном коридоре высокий флотский офицер смотрел в окно. Услышав скрип двери, он быстро повернулся.

– Товарищ Рябинин?

– Да, я Рябинин.

Офицер приложил руку к фуражке:

– Контр-адмирал Сайманов просит вас быть у главного капитана флотилии Дементьева.

– Да-а… Но совещание…

– Дементьев ждет вас тоже.

– Добро, – ответил Рябинин.

У подъезда стоял маленький горбатый «виллис». Они сели в кабину, и шофер, захлопнув дверцу, взялся за руль. Подскакивая на ухабах, «виллис» с разгона влетел в извилистые переулки. Узкие щели фар выхватывали из тьмы углы зданий, решетки палисадников, голые деревья на бульваре.

Держась за сиденье, Рябинин спросил:

– Вы не знаете, зачем меня вызывают?

Адъютант ничего не ответил.

«Виллис» остановился у здания управления флотилии. И хотя Прохор Николаевич понимал, что сейчас в его службе произойдет какое-то большое изменение (иначе бы его не вызвали в неурочное время), он оставался по-прежнему невозмутимым и спокойным. Три десятка лет из сорока двух, проведенные в постоянной борьбе с океанской стихией, приучили его относиться ко всем неожиданностям стойко и осмотрительно.

Через минуту Рябинин уже стоял на пороге кабинета главного капитана.

Два массивных стола, обтянутых зеленым сукном, составляли широкую букву «Т». Прохор Николаевич почему-то вспомнил, что знак «Т» по штормовому коду означает ветер до восьми баллов, и капитан «Аскольда», как-то сразу внутренне подтянувшись, приготовился встретить этот сильный ветер.

У стола сидели два человека: один из них – главный капитан рыболовной флотилии Дементьев, а другой – пожилой военный моряк с почти квадратными плечами, на которых тусклым золотом поблескивали адмиральские погоны.

Увидев Рябинина, контр-адмирал встал и, прищурив глаза, внимательно посмотрел на него.

– Вы капитан «Аскольда», – не то спрашивая, не то утверждая, сказал он певучим баритоном. – Читал не раз о вашем траулере в «Полярной правде», а вот видеть не приходилось… Что ж, капитан, до сих пор вы делали большое дело, а теперь будете делать еще большее!

И уже голосом, каким читают на корабле приказы – ровным и твердым, – добавил:

– Имеется приказ Военного совета Северного флота о переводе вашего траулера «Аскольд» в состав действующих военных кораблей.

– Есть! – коротко ответил Рябинин, слегка кивнув головой.

– Командир любого военного корабля, – продолжал контр-адмирал, – должен обладать достоинствами искусного рыболова и предприимчивого следопыта, хладнокровием невозмутимого моряка, здравым смыслом делового человека и если хотите, то даже пылким воображением романиста… Все эти качества мы нашли в вас, товарищ Рябинин. И не только в вас, но и в команде вашего траулера!

Контр-адмирал подал широкую теплую ладонь:

– Ну что ж, давайте познакомимся как следует. Служить нам придется вместе. Начальник Водного района контр-адмирал Сайманов Игнат Тимофеевич.

Капитан «Аскольда» тряхнул протянутую ему руку:

– Рябинин Прохор Николаевич.

– Вот и хорошо, товарищ Рябинин. Только уже надо добавлять: «Командир патрульного судна „Аскольд“».

– Есть!

– Теперь давайте поговорим о деле. Это будет не решающий разговор, но мне все-таки хотелось бы для себя и для вас уяснить несколько вопросов. Траулер «Аскольд» переходит в состав военного флота. Со всем оборудованием и со всей командой, исключая лиц, которые по своему возрасту не подходят к строевой службе. Есть такие?

– Есть, товарищ контр-адмирал.

– Кто?

– Боцман Мацута.

Сайманов недовольно потер переносицу.