Держишь пламя, как свеча.
Прикоснусь – и заискрится
Хвоя чёрная ресниц,
Прикоснусь – и загорится
Страсть, без меры и границ.
Не холмы, а храмы, храмы,
Беломраморный трезвон,
И домов окрестных рамы
Вскрикнули со всех сторон.
Белое и голубое,
Звёзд шуршащая тайга,
Унесёт меня с тобою
К морю синему пурга.
1995
Ну зачем?
Ну зачем спешишь ты в край безвестный,
Разве мал тебе мой пьедестал?
Я хочу, чтобы состав железный
Тормозами заскрипел и встал.
Ты моя шальная недотрога,
Неужель я целовать горазд
До тех пор, пока тебя дорога
В чьи-то руки вдруг не передаст?
Веющий уральскими степями,
Белый снег летит из дальних стран,
И звенит чугунными цепями
Твой вагон, как царский арестант.
Никуда вовек я не поеду
Даже если кликнут соловьи:
Признаю одну из всех победу —
Стоны лебединые твои!
Ни в лугах мелькнувших, ни в берёзках
Мига осчастливленного нет.
И на всех путях и перекрёстках
До зари я выключаю свет.
1995
Тост поэта
Когда серебрится луна
Над спящими в поле холмами,
Мне кажется, это страна
Вокруг прирастает домами.
Но стоит суровей взглянуть —
Пустыня, аж сердце в испуге.
Мы сами расчистили путь
Бессчетными войнами вьюге.
Какой ураган разгромил
Наследные избы и хаты?
Не встанут из братских могил
И нас не прикроют солдаты.
Так выпей же громче, поэт,
Тебе не прорваться к покою,
Опять из расстрелянных лет
Кричат журавли над рекою.
Вселенная слышит Христа,
Страдания длятся и длятся,
И ты ведь не можешь с креста
За птицами следом подняться.
Окончились пленом бои,
А взлёты – потерей орбиты.
И русские крылья твои
Гвоздями измены прибиты.
1995
Журавлиная река
Такая светлая вначале,
Как будто лишь для нас двоих,
Течет река, темней печали,
Черней широких глаз твоих.
Пока звенят в ней ливни мая,
Течет она через леса,
Холмы степные обнимая
И зарываясь в небеса.
Листва проносится к затону,
И круто в золотой пыли
Над ней снижаются и стонут
Замедленные журавли.
Нам далеко еще до ночи,