Крест поэта

1937 г. Июня 11 дня я оперуполномоченный Павловский рассмотрев следственное дело №11245,

нашел.

Произведенным по делу следствием установлено что Васильев Павел Николаевич был завербован участником террористической группы Макаровым Иваном Ивановичем, для совершения террористического акта против Сталина. Васильев откровенно признал что дал согласие на это. Аналогичные показания дали обв. Макаров И. И., Карпов М. Я., Зырянов И. А на основании чего Васильев изобличается в преступлениях предусмотренных ст. 58 и 8 и 11 через ст. 39

Постановил.

Объявить обвиняемому об окончании следствия и ознакомить его со следственными материалами».

Верхняя подпись неразборчива. Нижняя подпись – Свикин. За подписью оперуполномоченного Свикина идет еле узнаваемый почерк Павла Васильева:

«Об окончании следствия мне объявлено по существу объявленного мне обвинения признаю себя виновным со следственными материалами: показаниями Макарова, Карпова ознакомлен».

Третья, последняя подпись, неразборчива.

    П. Васильев.

11.VI-37

Внимательно просмотрев «логику» текстов, их «язык», их «грамматику», их «синтаксис», я их стремился уберечь в «первозданном виде», я без боязни «согрешить» уверяю: сержанты, лейтенанты, капитаны, следователи, оперы, начальники менялись, а заключенные, безвинные подвальные узники, нет. Не менялся и «составитель». По «Делу» Павла Васильева, если вы серьезно просмотрите хотя бы то, что я даю, поймете – «составитель» справок, допросов, обвинительных, протокольных «диалогов», персональных «признаний» у всех, повторяю, у всех – один. Мог – Павловский, мог – кто-то другой…

Весь 1936 год Павел Васильев ожидал ареста, поэт явно слышал шаги смерти, слышал голос рыдающей далекой матери:

Но вот наступает ночь, —

Когда

Была еще такая ж вторая,

Также умевшая

Звезды толочь?

Может быть, вспомню ее, умирая.

Да, это ночь!

Ночь!..

Спи, моя мама.

Также тебя —

Живу любя.

Видишь расщелины,

Волчьи ямы…

Ритмом, «действием» слова, «вторым смыслом» его, восклицательными знаками и точками – гляньте! – Павел Васильев предсказал свою судьбу до суда над ним, до расстрела. «Да, это ночь!» И – с новой силой в новой строке, сразу: «Ночь!..» И – опять с новой строки: «Спи, моя мама». После: «Также тебя – Живу любя». Идет: «Видишь расщелины. Волчьи ямы»… Да, волчьи ямы! Травля, гон зверя.

Удивительна глубина и гармоничность, покорность фразы, подчиненность информации, удивителен сам инструмент – творчество, культура таланта, трагизм пророчества Павла Васильева, поэта, последнего на русской земле – с таким широким размахом степным орлиных крыл, с такой бескрайней высотою духа, с такой пронзительной земною тревогой, достающей до космических звезд.

Павловский

Журбенко

ПРОТОКОЛ №…

подготовительного заседания военной коллегии

Верховного суда Союза ССР

    14 июля 1937. Гор. Москва

Председатель Армвоенюрист В. В. Ульбрихт

КорвоенюристЛ. Я. Плавнек

Военный юрист I ранга Д. Я. Кандыбин

Военный юрист I ранга А. Ф. Костюшко

Зам прокурора СССР т. Рогинский

Определили:

1. С обвинительным заключением, утвержденным Рогинским, согласиться и дело принять к производству Военной коллегии Верховного суда СССР.

2. Предать суду Васильева П. Н. по ст. ст. 58 и 58—1 УК РСФСР.

3. Дело заслушать на закрытом судебном заседании без участия обвинения и защиты и без вызова свидетелей, в порядке закона 1 декабря 1934 г.

4. Меру пресечения обвиняемому оставить прежнюю, т. е. содержание под стражей.

Как видим – ловушка захлопнулась. Золотоголовый орел, Стенька Разин – перед казнью. Свидетелей – не вызывать. Защиту – не вызывать. Да и обвиняемого-то вряд ли вызывали? Суд – закрытый.

Удар нанесен – в огромное сердце. Великий поэт не успел стать великим, «зверь» пойман. А вокруг его золотой, «льняной» головы расставлены «преступники-террористы» – Макаров, Карпов, Сейфуллина, Новиков-Прибой, Зырянов, Марков, Есенин Юра, сын Сергея Александровича Есенина, Мартынов, Приблудный, Наседкин, Клычков, Ерикеев, Грон-ский, Забелин, Никифоров, Черноморцев, Клюев, да разве всех их, «преступников-террористов», русских выдающихся писателей – перечислить? Но главный «бандит-убийца» он, Павел Васильев, поскольку и недоумку ясно – великий русский поэт!..

За драку, за «шовинистическую рубашку-косоворотку», за Джека Алтаузена, за «оскорбление евреев», за «намерение убить» Сталина, за «прикасание» к груди восточной Зои Тимофеевны, завуча, за дружбу с Сергеем Поделковым, за уважение к матери – Глафире Матвеевне, отцу – Николаю Корниловичу, братишкам – Виктору, Льву, Борису, за любовь к молодости, женщине, красоте, мудрости, за гордую и дерзкую верность к России, а в общем – за признание великого поэта – гибель!..

Торопи коней, путь далеч,

Видно, вам, казаки, полечь.

Ой, хорунжий, идет беда,

У тебя жена молода,