Выйти замуж за иностранца

Он с недоумением посмотрел на нее и сказал:

– Ты фифа?

– Да, я фифа, – сказала Маша.

С этого времени эта ласка его прекратилась, а другой он просто не знал.

Маша старалась найти в нем что-то хорошее. Она старалась как-то прирасти к нему. Добрая и тихая, она жалела его. Когда он приходил с работы, сгорбившись от усталости, ей было жалко смотреть на него мокрого и продрогшего. Сегодня весь день шел дождь, а он работал на улице. Она помогла ему раздеться, обняла его, погладила по голове и сказала тихо:

– Бедный Лука.

А он вместо того, чтобы в ответ обнять ее, только поскулил как собачонка обиженная:

– У-у-у.

– Да, с лаской у него туго, – подумала Маша.

Но она не показывала Луке, как ей с ним плохо, скучно, грустно. Она надела на себя маску вечно хихикающей дурочки, хотя глаза ее были полны печали. Но в глаза ей он не заглядывал, до души ее ему было не дотянуться. Он видел только ее прекрасное личико и стройную фигурку и был счастлив, что владеет такой красавицей. Он был счастлив и горд, что друзья все обзавидовались его удачной женитьбе.

В субботу Лука повел свою жену в магазин купить продуктов. Он взял масла оливкового бутылку, макарон, томат и фруктов.

– Значит эта неделя опять одни макароны, – вздохнула Маша. Она видела, как другие люди набирали полные тележки разнообразной еды, и ей от этого стало еще тоскливее. Потом зашли в мясной магазин, и он купил сто грамм окорока, который тут же в магазине нарезали тончайшими пластинками. Эти светящиеся пластинки – на ужин, и то не все. Когда ужинали, Лука отрезал два куска хлеба, вложил в них одну пластиночку окорока и стал есть:

– Ах, как вкусно! – закрывал он от наслаждения глаза.

Маша последовала его примеру. А что делать? Дома она бы все сто грамм съела за раз, но здесь так много есть, кажется, не положено.

Наконец-то муж получил зарплату и дал Маше немного денег на расходы и разрешил ей сходить в магазин самой. Она на все деньги набрала еды. На ужин потушила полкило говядины, на гарнир сделала зеленый горошек, как он любит.

Когда она поставила кастрюльку с этим мясом на стол, муж потерял дар речи. Потом стал бубнить недовольно, что он ел мясо сегодня, и что нельзя так много есть мяса сразу.

«На троих полкило говядины – это не много», – подумала Маша. Но когда он увидел, что вечно пустой холодильник наполнен едой, он сразу осунулся и как-то почернел. А потом весь вечер только вздыхал.

– Бо, бо?

Маша не могла понять его недовольства. Она старалась, тащила эту еду, чтобы семья не осталась голодной. Лука, он такой худой и сморщенный, нужно бы его откормить. Она его не любила, как мужчину, но жалела как человека. Он долго жил сам, некому было готовить ему еду, а сейчас она решила о нем позаботиться. Но, наверное, ему ее забота не нужна.

На следующий день во время обеда он объяснил Маше:

– Сразу все деньги тратить нельзя. Нужно каждый день или еще лучше через день, понемногу, по пять-шесть евро.

Кое-как со словарем она поняла, чего он хотел от нее.

– Да, жить придется очень скромно, – вздохнула она.

Маша считала, что в Италии все живут богато, и она была просто шокирована, что ей необходимо экономить на еде. Она не подала вида, что расстроена и, надев маску, хихикнула:

– Хорошо, хорошо.

Он, довольный, что провел воспитательную беседу с женой, пошел в спальню и потянул ее за руку.

– Вене ква – иди ко мне, – шепнул он, и глаза его заблестели.

– Боже мой! Мало, что каждый вечер еще и днем ему давай.

– Нет, нет, – сказала она, – вдруг Къяра придет.

Лука недовольно побурчал и пошел в спальню отдыхать. Они уже месяц, как живут вместе и он каждый вечер добросовестно исполняет свои супружеские обязанности. Каждый вечер Машу охватывает страх, что сейчас это начнется. Но она, хихикая и прицеловывая его, шла с ним в постель. А куда денешься? Муж ведь. И потом, она каждый раз надеялась, что у них наконец-то все получится, как надо. Но он, молча, без ласк быстро залазил на нее, быстро кончал и отворачивался, сразу же засыпая. А неудовлетворенная Маша лежала со слезами на глазах.

«Так мне и надо. Захотела замуж, терпи», – думала она.

Маша может быть и потянулась к нему, оттаяла бы, если он был бы хоть чуть-чуть поласковее. Но ласки не было, он просто не знал, как это делается.

В последнее время Маша заметила, что у ее мужа глаза наливаются кровью.

– Тебе нужно сходить к врачу, – как могла сказала по-итальянски она.

– Да это от ветра, – отмахнулся Лука.

Но через несколько дней все же пошел к врачу. Вернулся черный, как туча и весь жалкий, как побитая собака.

– Что случилось? – встревожилась Маша.

Но он только сложил руки внизу и поскулил:

– У-у-у.

С этого дня их сексуальные игры закончились.

Перед тем, как идти в постель, он завязывал платком шею и говорил:

– Я болен.

Это значит никакого секса.

«Видит Бог, он меня услышал. Как я не хотела этой его „фаре аморэ“ – заниматься любовью с ним».

С этого дня Лука постоянно завязывал горло платком, а Маша облегченно вздохнула. Ей стало так легче жить с ним. Они жили, как брат с сестрой или как друзья. Она догадалась, что он принимал какой-то препарат для возбуждения, а сейчас врач ему запретил. Вообще итальянцы свято верят врачам и обязательно исполняют их предписания. Когда Маша пошла к врачу с давлением он, посмотрев на анализ крови, сказал:

– Коллестироло, Мария, коллестероло.

И запретил есть все вкусное.

– Инсалат, инсалат это еда для тебя, – сделал он заключение.

«Да щас, – подумала Маша. – Мало, что муж меня кормит одними макаронами, а тут еще и салат».

Но инсалат пришлось есть, как и макароны, потому что муж на следующей неделе денег не дал. Он решил что еды и так много. А Маше сказал: