Выйти замуж за иностранца

– Ну, куда я поеду? Знаю ведь, что ни за какие деньги не уеду от своих детей. Ну что я понапрасну расстраиваюсь. Надо взять себя в руки и не обращать ни на что внимания, – уговаривала она себя.

Марио не заходя в дом, помахал рукой на прощанье, вскочил в свою машину и уехал домой. Маша с Лукой поужинали салатом и одной малюсенькой баночкой тушеной говядины и пошли спать. Маша специально надела закрытую пижаму и подумала:

– Может он устал? Все же старый уже, а день был трудный. Но Лука лег близко возле нее и тихо протянул:

– Да-а-а-а-й.

«Ой, мамочка, как я не хочу его. Боже мой, как не хочу!» – сжалась Маша.

Он, кашляя ужасным воняющим дымом от постоянного курения, накрыл ртом ее губы. Она оттолкнула его и сказала:

– Нон пьяче, – не нравится, значит.

Он перестал целовать в губы, но продолжал чмокать и елозить шею. Царапая колючим подбородком, спускался вниз. Все ниже и ниже. Маше было ужасно стыдно. Она, прожив уже пятьдесят лет, еще ни разу не знала такой ласки. Вообще русские женщины не очень просвещены в сексе. Это всегда было чем-то стыдным и ненужным. Раньше даже в газетах писали «Секса у нас нет». Девушкам, выходящим замуж, негде было даже почитать, как это делается. Как она должна вести себя в постели с любимым человеком? Хорошо, если ее муж до свадьбы уже имел опыт. А если не имел? Занимались любовью кто как мог. Это сейчас молодежь более раскрепощена. Появились разные журналы, кассеты. А вот Машины ровесницы были очень закомплексованы. Да и нельзя как-то в постели с мужем сильно резвиться. Замуж они выходили девственницами и как докажешь мужу что ты не была уже с кем-то, если что-то умеешь в постели делать. Маша попыталась сбросить с себя Луку, но он быстро и больно взял ее. Лука стонал, сгорал от страсти, с него катился градом пот и он прыгал на ней как юноша.

Маше было противно, тошно. Она ненавидела его, ненавидела себя. Но что делать? Ей нужно выйти замуж. Ей жизненно необходимо остаться здесь со своими детьми. И она, молча, терпела это издевательство над своим телом, еще таким молодым и красивым. Когда наконец-то он слез с нее, Лука закричал:

– Аморэ! – любовь, значит.

Он с первого дня, как только увидел Машу, влюбился в нее. Итальянец видел по фотографии, что она очень милая женщина, но когда впервые увидел Машу, он был восхищен. У него еще никогда не было такой шикарной женщины. Он работал строителем, и круг его общения был соответствующий. Он сразу понял, что Маша из интеллигенции и что она гораздо красивее и моложе него, и что она птичка не его полета. Но отказаться он от нее просто не смог. Он уже пять лет жил с дочкой, с тех пор как умерла его жена. У него была куча любовниц, но таких же старых и некрасивых, как и он сам. А здесь вдруг такая необыкновенная женщина. Он уже не собирался больше связывать свою жизнь ни с кем. Но когда Марио сказал, что если Лука не женится на Маше в течение месяца, то она уедет в Россию или ей найдут другого жениха, Лука сразу согласился жениться. Он совсем сошел с ума. Он не думал, получится у него жизнь с нею или нет. Он не мог ни о чем думать, он сгорал от страсти и не мог упустить эту птицу, не попользовавшись ею.

«Будь что будет! – думал он. – Хоть день да моя, а потом хоть потоп».

Его отговаривали родственники и две взрослые дочери, его отговаривали друзья.

– Ты что, с ума сошел, жениться на старости лет? – Но он не слушал никого.

Через две недели они поженились. Свадьбы не было. Просто пошли в коммуну и расписались. Здание коммуны находилось на центральной площади и занимало всю правую часть. Это старинное, средневековое здание, выложенное из серого камня, выделялось своей мощью. Толстенные, из бревен, двери, мощные старинные решетки на окнах, стертые за века каменные ступени. В коридоре по стенам висели почерневшие от времени картины шестнадцатого века. Итальянцы народ бережливый не выбрасывают ничего. У них рядом с компьютером может стоять какой-нибудь средневековый шкаф или старинный стул. В небольшом зале стоял длинный старинный стол, за которым и проходила церемония. Синдако – это мэр города, молодой и симпатичный, зачитал свидетельство о браке и торжественно вручил его Маше, пожав обеим руки. Так как Маша еще совсем ничего не понимала по-итальянски, то служители конторы пригласили русскую замужнюю женщину, которая здесь жила уже много лет и хорошо знала итальянский язык. Тогда Маша и познакомилась с Леной. Лена пришла со своим мужем итальянцем. Маше сразу понравилась эта красивая пара. Она тоненькая и белокурая с голубыми глазами, а он высокий черноволосый и черноглазый. Еще присутствовали двое мужчин – это свидетели. Церемония прошла быстро. В конце синдако вручил Маше букет роз, который купила коммуна, и все разошлись.

Маша думала, что Лука пригласит всю эту компанию в ресторан или вечером домой, но муж молчал. Ей стало ужасно неудобно. Люди тратили свое время, ехали сюда, а он даже не угостил ничем. Маша расстроилась, а Лена со знанием дела сказала:

– Не переживай, это не у нас. Здесь вторая свадьба не отмечается, и они не устраивают шумные застолья. Поживешь, увидишь. Тем более что сейчас десять часов дня, их никого не заставишь поесть. Итальянцы едят в час дня и в семь вечера.

– Нет, ну хоть бы домой пригласил. Я бы приготовила что-нибудь.

Но здесь Лука пригласил всю компанию в бар, что находился напротив и угостил всех кофе.

«Ну, хоть что-то», – подумала Маша.

– Не переживай, все нормально, – сказала Лена, и они с мужем пошли быстрым шагом к машине.

Утром Маша проснулась с нестерпимой головной болью. Она слышала, когда ее муж уходил на работу, но не смогла оторвать тяжелой головы от подушки. Подушка это одно недоразумение, какой-то длинный конверт, а внутри поролон. Маша с досадой подумала:

«Даже подушки нормальной у него нет».

Она медленно встала с постели. В комнате был полумрак от закрытых ставней. Она пооткрывала ставни и пошла в ванную. Там она застала его дочь Къяру.

– Чао, – сказала Къяра, только что пришедшая с дискотеки, и пошла к себе спать.

У девушки своеобразный образ жизни. Она всю ночь гуляет, приходит под утро, спит до обеда. Потом, поев, опять спит, а вечером опять уходит на всю ночь гулять.

Девице уже почти тридцать лет, а она все на папиной шее. Приняв душ, Маша занялась домашними хлопотами. Она обнаружила полный ящик носков все по одному и чистые и грязные вместе.

– Боже, что это? – посетовала она и целый час разбирала их. Насчитала девяносто пар носков. – И зачем столько?

В первый день, когда она открыла стиралку, чтобы сложить грязное белье, там обнаружила постиранное и уже завонявшееся белье, которое дочь засунула в машинку, а развесить забыла. Рядом стоял полный таз постиранного, но так и не развешанного и уже высохшего белья.

«Лодырька», – подумала Маша и стала разбирать белье и гладить. Среди этих вещей она обнаружила двадцать три белых футболки и удивилась: «Зачем столько?»

Убрав внизу, она поднялась в спальню, убрала кровать, протерла пыль, протерла полы и принялась готовить обед. В холодильнике пустота. Лежит одна сосиска и бутылка томата. В шкафу макароны.

«Картина под названием „опять макароны“» – тоскливо подумала Маша и стала готовить обед. Ровно в полдень вошел счастливый и довольный жизнью Лука и закричал:

– Аморе!

Он подскочил к Маше и больно хлопнул ее по попке, а затем обнял с такой силой, что у нее затрещали кости.

– Ой, мне больно! – вскрикнула Маша.

А он счастливый и довольный собой сел за стол и с аппетитом начал есть макароны. Маша на них уже смотреть не могла. Она с тоской наблюдала за мужем и думала:

«И как можно есть эти макароны каждый день, каждый день, каждый день! И так всю жизнь!» Вошла вся помятая и всклокоченная Къяра. С недовольным лицом начала копаться в макаронах. Съев полпорции, она поставила тарелку в раковину и закурила. Лука поел макароны, взял одно яблоко, лежавшее со дня приезда Маши на тарелке и разрезал пополам.

– Пер тэ, аморе – для тебя, любовь моя, – дал он половинку Маше.

Он каждый раз сам разрезал или яблоко, или грушу и давал половинку Маше, а вторую себе.

«А целое, наверное, нельзя, – с издевкой думала Маша. – Оно, наверное, дорого стоит.

Докурив сигарету, Къяра сказала отцу:

– Дай сольди.

Она сказала по-итальянски, но не трудно было догадаться, что ей нужны деньги. Она каждый день у него просила по десять евро на сигареты. Лука начал на нее орать, стал возмущаться. Они долго и громко ругались и, в конце концов, он дал ей десять евро. Этот концерт уже повторяется столько дней, сколько Маша здесь живет.

«Нет, и чего кричать и ругаться, ведь все равно дает ей деньги. Дай уже молча», – думала она.

Маша решила не обращать внимания ни на что, она была просто сторонним наблюдателем. Да и что она могла сказать, почти не зная итальянского языка. Да и потом, это его дело, дать дочке денег или нет.

Лука, расстроенный пошел в спальню полежать двадцать минут, чтобы отдохнуть перед работой.

Он работает строителем и конечно очень устает. У них оплата идет по часам, и поэтому начинают работать чуть свет и почти дотемна. А после работы он еще идет на шабашку. Где-то белит, кому-то красит.

Через двадцать минут он поднялся с постели и вошел на кухню. Маша уже приготовила кофе. Он, довольный, выпил кофе и уходя на работу, опять больно шлепнул ее по попе. Фу, как ей не нравится эта его ласка. Она, убрав со стола и помыв посуду, села за изучение итальянского языка.

– Как ему сказать, чтобы не шлепал меня больше. Мне просто унизительна эта его плоская ласка, да и к тому же больно. Долго просидев над словарем, она выписала и заучила несколько слов. Вечером, когда он пришел с работы и снова шлепнул ее, она сказала по-итальянски:

– Я не корова.