Легенды о Первых. Часть 3. ВЛАДЕМИР

– Пора расплачиваться… – прошептал парень.

Видимо, глаза его выдали то, что творилось в сердце. Аля смущённо попыталась пригладить растрёпанные волосы, но, поймав восхищённый взгляд Максима, непроизвольно опустила руку.

– Тебя давно не было, – переминаясь с ноги на ногу и сердясь на самого себя, мрачнея объявил он.

– В Нави гостила, – не понимая его поведения, тихо призналась девушка, – У бабушки было кое-какое важное дело…

Максим подумал, что Аля не хочет ему рассказывать о том, зачем отправлялась к главе рода, но, сейчас ему было не до расспросов.

– Знаешь, вот и я решил с роднёй воссоединиться, – собрав остатки самообладания, сухо обронил он.

Аля недоверчиво смотрела на любимого и молчала. Не в силах сдерживаться, Максим импульсивно привлёк её к себе, зарывшись лицом в серебряный пух коротких волос, наполненных цветочными ароматами, словно хотел сохранить в памяти нежную шелковистость прядей и тонкий сладковатый запах. Он сжимал в объятьях хрупкое тело, от близости которого кружилась голова, першило в горле, и медлил, зная, что стоит ему разжать эти объятья и он причинит девушке боль, от которой она, возможно нескоро оправится. Но, она не должна была узнать, как больно будет ему!

Пусть лучше она начнёт его ненавидеть! Пусть никогда не простит! Но…

Он не станет причиной её гибели! Он так решил!

Максим открыл глаза, чтобы в последний раз запечатлеть её лицо – слегка курносый носик, тонко очерченные брови, розовые полуоткрытые губы, ждущие поцелуя… Он не мог увидеть её изумрудных глаз, потому, что они были плотно закрыты, но знал, что эти глаза будут преследовать его каждую оставшуюся минуту его короткой жизни!

Что-то в его груди резко сжалось, до боли, до тошноты. Макс понимал, что больше не выдержит этой муки, и неизбежно умрёт, если не поцелует эти губы, сейчас… немедленно! Но… если он это сделает, Алька никогда не поверит его словам, которые должны были прозвучать!

Юноша резко отстранился, почти оттолкнул её, стараясь придать лицу равнодушно-независимый вид.

– Я пришёл попрощаться, – опомнившись, словно о короткой прогулке, сообщил он, – Может удастся договорится с дедом о месте в Триглаве… Ты же понимаешь, я не вправе отказываться от великого будущего.

Алька ошеломлённо распахнула глаза, взирая на него растеряно-изумрудным взглядом.

– Ты же должна признать, что нам никогда не быть вместе. Помнишь, что сказала Милада: то, что между нами было – это не любовь, это только рок, притяжение двух обречённых семей. Проклятие Вселена! – заторопился Максим, боясь не сдержать эмоции.

Девушка молчала, но взгляд её потускнел, и в уголках глаз блеснула предательская влага. Девушка не подала вида, только выше вскинула голову, тряхнув серебряной копной волос и прикусив до крови нижнюю губу.

– Пора! Не провожай! – резко бросил он, поправляя рюкзак и отворачиваясь.

Макс так хотел броситься к любимой, осушить губами подступившие к глазам гордые слезинки и проклинал себя за то, что не может найти слов, чтобы заставить её себя возненавидеть! Он наблюдал, как жёстко сомкнулись её губы, как побелели костяшки крепко сжатых пальцев. Она выпрямилась, словно натянутая струна, готовая порваться от неосторожного прикосновения неумелого игрока.

– «Только не молчи! – про себя умолял он, заметив происходящие перемены, – Не молчи! Ударь! Выкрикни что-нибудь злое и безжалостное! Прокляни! Обзови подлецом! Заплачь! Прогони прочь! Только не молчи»!

Но Алька молчала.

– А чего ты хотела! – разворачиваясь и всё больше распаляясь от её молчания, злясь на самого себя, выкрикнул Макс, – Понапридумывают себе какой-то любви! Я бы мог воспользоваться твоей влюблённостью, это было так просто! Но, Змей повержен и надолго запечатан! И нас с тобой больше НИЧЕГО не связывает! Ты найдёшь себе другого, как твои бабушка и мать… И будешь с ним счастлива! Кстати, твой циркач… он всё ещё свободен?

Максим понимал, что добивает лежачего, но… он должен был увидеть её реакцию, понять, что возврата нет! Одна его часть радовалась этому, ведь план удался, а другая хотела броситься к Альке, прижать к себе, обнять, утешить! Но он стоял, как вкопанный, ни в силах сдвинуться с места, страшась только одного – вдруг она прочтёт его мысли и поймёт, что он думает на самом деле…

– Мне пора! Кстати, если тебе не сложно, отдай мне мамино кольцо, тебе же оно уже не понадобиться…

Аля стянула с пальца заветный перстенёк и протянула ему. Парень быстро отвернулся и решительно направился в сторону Красной башни, затылком ощущая гневный взгляд девушки. Сейчас он боялся только её окрика и… слёз. Он бы не выдержал этого проявления обычной женской слабости…

Но она не плакала, она молчала!

Несколько долгих минут Аля смотрела вслед удаляющемуся Максиму. Ей казалось, что кто-то жёстко вырвал из её груди сердце и бросил его на серый гравий, безжалостно растоптав грязными ботинками. Слёзы её высохли, а где-то глубоко внутри зияла бездонная пропасть. Девушка развернулась и, стараясь держаться прямо, хотя на неё в одночасье взвалили неимоверную тяжесть, двинулась к Чертогу. На её пути неожиданно появился встревоженный Митька, который никак не мог справиться со странным чувством недосказанности, вызванным неожиданным разговором с Максимом.

Аля никого не хотела видеть и говорить ни с кем тоже не желала, но, развернуться или пройти мимо было попросту невозможно…

– Что случилось, Принцесса? – подбегая к подруге, осведомился циркач.

Аля попыталась натянуть на лицо непослушную улыбку, но она вышла кривой и болезненно-неестественной, казалось, от холодной пустоты внутри заледенело всё тело.

– Э-э-э-э! Я вижу, что с тобой случилось что-то серьёзное… Да что сегодня происходит со всеми в этой академии?

Аля кинулась на грудь Митьке, поливая слезами его рубашку. Димитр застыл, не решаясь спугнуть момент, а потом бережно, словно боясь сломать, обнял её.

– Кто тебя обидел, моя Принцесса? – наконец выдавил он.

Тут Альку словно прорвало: она задрожала, будто от сильного пронизывающего холода, и, разразилась водопадом горьких слёз, потому, что не хотела больше сдерживать эту разрывающую душу боль, ведь тот, кто нанёс ей смертельную рану не мог этого видеть! От неожиданности Митька растеряно гладил девушку по вздрагивающей спине и не мог произнести ни слова.

– Что здесь у вас произошло? – раздался рядом басовитый голос Влада.

– Она просто шла мимо, никого вокруг не замечая, а потом… Потом – сам видишь! – ответил Димитр, прижимая девушку к себе.

– Никогда в жизни не видел, чтобы Алька так плакала, – пожал плечами Влад.

– Я думал, что наша маленькая Принцесса вообще не умеет плакать, – прошептал циркач.

– Не видел, откуда она шла, с кем разговаривала до тебя? – допытывался Влад.

– Кажется, там стоял Макс, по крайней мере я видел его, удаляющимся в сторону Красной башни, – признался Митька, вызвав у девушки новый приступ рыданий. – Он сегодня тоже не в себе, говорит и делает несвойственные для него вещи и ведёт себя слишком странно…

– Макс? Что ещё натворил этот паршивец? – удивился Влад и, приобняв Алю за тонкие плечи, тихим голосом добавил: – Сестрёнка, мне очень больно, что я не могу облегчить твои страдания, но постараюсь помочь – найду этого паршивца и отшлёпаю как следует, чтобы в другой раз неповадно было!

– Он ушёл… к деду, – бессильно прошептала девушка, прервав рыданья, от которых рубаха на груди Димитра уже и так стала мокрой.

– Что? – в один голос воскликнули Влад и Митька.

– Хочешь, я догоню и убью этого гада! – взволнованно прошептал Димитр.

Девушка отрицательно замотала головой.

– Я люблю его! – всхлипнула Алька.

– Знаю, – выдохнул циркач и попытался заглянуть в её глаза.

– Вот дурень! А я-то думал, что это он про подселенца расспрашивать вздумал, – задумчиво проворчал белобрысый, – Теперь-то я понимаю, что он отправился в логово врага, чтобы дорого продать свою жизнь!

– Это ты! Ты рассказал Максу, что произойдёт, когда подселенец возьмёт верх?

Алька оторвала лицо от груди друга и принялась колотить брата сжатыми в кулачки руками.

– Тут мы все постарались: думали, что он без сознания, а наш герой всё слышал и на ус мотал, а когда покинул лазарет, сложил два и два, да и отправился в библиотеку, – предположил Влад, придерживая руки сестры.