Я буду любить тебя всегда…

– Все. Расслабьтесь, отдыхайте, – как сквозь вату услышала Лиз, и мир поплыл перед ней.

Красивая хрупкая темноволосая девушка, вот бассейн, а вот сирень в напольной вазе, а вот мужчина, это он, Сережа, она его знает! Парк, деревья, вот она шьет детскую игрушку… Мир уплывает вдаль. Просто блики, цветные блики: голубые, розовые желтые… А еще облака…

Какая разница, кем она была раньше? Она жива, она счастлива, и это все ей дало государство. Она будет благодарна, она будет стараться быть хорошей, быть послушной, быть исполнительной… Ведь государство так любит ее.

– Все, сеанс закончен. Не делайте резких движений, можете немного полежать. У вас есть еще несколько минут.

Лиз улыбалась. Как это здорово – быть счастливой! Потихоньку встала с кушетки и направилась к двери.

– Цветы! Вы забыли цветы.

– Цветы? А, цветы! Это вам, девушки! Вы так много делаете для всех нас!

– Странная она!

– Они все здесь странные!

– Ну уж лучше с этими странными возиться, чем в шахтах тестировать оборудование на нервные составляющие.

– Знаешь, она мне кого-то напоминает.

– Кого?

– Элизабет Шайн. Я была маленькая, а ее портреты были везде: в лифтах, в метро, во всех газетных киосках был хотя бы один журнал с ее портретом.

– Я помню. А что потом с ней случилось?

– Кажется, ушла в политику.

– Надо посмотреть в «Визгоре».

Глава 60 Разговор со Стивом

В некоторых государствах каникулы в Университетах до трех месяцев – повезло же людям! Университет в Элизбурге своих студентов не баловал. Всего дважды в год они отдыхают, и то по десять – двенадцать дней. Все остальное время учеба, лабораторные занятия, практика. И так четыре года. По истечении этого срока можно судить, кто чего стоит. Кто-то уходит в научно-исследовательские институты, кто-то остается на кафедре в Университете, кто-то уходит на государственную службу. Университет в Элизбурге один из лучших в Европе и самый престижный в Крэзисе.

Спустя пять дней Андрей приступил к учебе. С потоком ему повезло. Они учились три раза в неделю четырьмя группами с разных факультетов и три раза в неделю по две группы, это спецпредметы.

Странно, юноше казалось, что в наш век все пользуются электронными носителями информации, но в Университете была библиотека. А еще зимний сад. Лаборатории были организованы по последнему слову науки. Основными направлениями Университета были естественные науки: физика, химия, прикладная физика… Гуманитарии теснились на задворках, эти факультеты считались непрестижными.

Но Андрея это не огорчало! По утрам он тренировался в университетском бассейне, надеясь попасть в сборную, потом завтракал и бежал на занятия. В перерывах между лекциями шарил во Всемирной паутине, искал что-то еще по пройденной теме. После четвертой пары они со Стивом шли в город, посидеть в кафе. Спасибо соседу, Андрей не уставал делать открытия. Казалось, весь город наполнен молодежью. Людей взрослого возраста почти не встретишь!

– Слушай, Стив, мне кажется или действительно город состоит сплошь из молодежи?

– Ну извини, система контрактов.

– А при чем тут контракты?

– Подписавшие контракт после сорока лет сдают свое тело государству.

– А душу?

– Насчет души не знаю. У меня отец занимался контрактниками. Страховки, оплата содержания. Все, что пишут газеты, – это ложь чистой воды. Людям обещают, что они будут до сорока жить припеваючи, на самом деле при любом медосмотре после двадцати семи лет, а то и раньше, могут вмонтировать чип и вы «заболеете», соответственно, вас госпитализируют, а потом и просто закроют в каком-нибудь из Центров. Их много по стране.

– Ты имеешь в виду Центры воспитания детей?

– Нет, я имею в виду Центры исполнения контракта. Ведь богатство Крэзиса это не нефть и не газ. Это растениеводство, туризм. Везде нужны рабочие руки, а тут управляемая скотина на двух ногах…

– Кем управляемая?

– Ты не слушаешь меня. Человеку вживляют чип и управляют с Центрального пункта исполнения, ЦПИ.

– Ты хочешь сказать, что мои друзья, однокашники – все, кто подписал контракт, не доживут до сорока лет?

– Нет, возможно, доживут, даже скорее всего доживут, просто будут к тому времени двуногой радиоуправляемой скотиной. Могут дожить с одной почкой, а могут и не дожить, если их сердце кому-то подойдет. Не забывай, медицинские центры по обслуживанию контрактников в этой стране создали теневой бизнес и торгуют донорским материалом… Как взрослым, так и детским.

– Ты пишешь для них программы?

– Нет, я не программист, я разрабатываю оборудование для максимального использования человеческого материала.

– Это ужасно.

– Согласен, но каждый выбирает для себя.

– Им просто заморочили голову.

– А что ж тебе не заморочили?

– Ты хочешь сказать, что в нашей стране это узаконенная государственная политика?

– Наш разговор начался с твоего вопроса, почему в городе нет пожилых людей. Хочешь, давай погуляем и каждый раз, когда будем встречать пожилого человека, ты будешь спрашивать, вольный он или контрактник.

– Значит, мои друзья – это просто расходный материал?

– Да. Должны вырасти, родить детей, скинуть их государству – пополнение рабочей силы – и стать двуногим роботом. Зачем ждать сорока лет? Можно и раньше превратить в скотину. Кстати, а ты знаешь, что происходит, когда изнашивается тело? Государство использует нервные составляющие, вживляет их в аппаратуру и считывает электромагнитные колебания, чтобы знать, что происходит с оборудованием. Это новые разработки. Прикинь, на заре промышленной революции, в эпоху Фронды, станки считали чуть ли не виновниками всех бед! Хотя это просто кучка металла. Некоторые рабочие на заводах до сих пор придумывают своим станкам ласковые прозвища типа Тэдди, Макса, еще чего-нибудь. А в нашей стране в оборудование вводится нервная составляющая и станок становится… Живым. Он как человек любит, переживает боль, страдает. Я занимаюсь считыванием информации. Станок посылает сигнал, а какой – поди разберись.

– Это… Это неправда.

Стив промолчал, ничего не ответил.

Вечер прошел в тишине. Андрей увидел мир с другой стороны. Он не испытывал радости от того, что не подписал контракт. В голове постоянно звучали слова Мих-Миха

– Я тебе открою маленькую тайну: бесплатный сыр только в мышеловке! Мышка думает, что он бесплатный, поэтому и платит своей жизнью. Но ты же не мышка! Ты же знаешь нашу тайну!

– Это наша с тобой тайна?

– Да.

– А остальным ее знать нельзя?