Я буду любить тебя всегда…

– И такой есть?

– Причем самый интересный. Ты уже завтракал? Может, перекусим?

– А кафе ничего, и кормят неплохо.

– Не кафе, а стольная, от слова «стол». В Универе много чего. Но чаще я обедаю в городе, там интереснее, изобретение всех времен – контрактница: и накормят, и бутылочку для тебя закажут, а еще домой пригласят и развлекут! Тому, кто придумал систему контрактов, надо дать Нобелевскую премию.

– А девчонки в Универе… Их нет?

– Есть, но с ними скучно. Они такие правильные: у них учеба, научная работа, подработки и всякое такое. А контрактницы не заморачиваются: главное, чтоб ты хоть чуточку был симпатичным, умел танцевать, ну переваливаться с ноги на ногу, ну и все остальное!

Андрею стало легче, отошло напряжение последних дней, он сидел и глупо улыбался.

– Ты сейчас на дауна похож!

– Мы все дауны, мне иногда так кажется.

– Дауны лучше нас! Не пей, слышишь, никогда не пей! Так легко слететь с катушек! Я за тобой присмотрю на правах старшего. Тебе показать Универ?

Андрей немного дернулся. Интересно, что же случилось в жизни Стива, что он так относится к спиртному? Алкоголик пытался убить? Скорее всего, просто в детстве кто-то пьяный обидел.

– Может, переведешься на прикладную физику?

– Это социальная?

– Нет, социальная одна из специализаций прикладной.

– Чем занимается социальная физика?

– Кстати, ты контрактник?

– Нет, я не стал подписывать контракт. А что?

– Социальная физика – это система управления исполняющими контракт, если ты контрактник, тебя не возьмут.

– Да ты знаешь, я туда не рвусь, у меня управление экономикой, второе юридическое получу.

– Ты из вольной семьи?

– Нет, из Центра.

– Как ты попал в Центр? В него два пути: или родители отказываются, или родителей за что-либо прав лишают, за всякое такое… Ну или если родители умерли.

– Ты из вольных?

– Да, родителей убил пьяный, когда мне было двенадцать.

– Контрактник?

– Турист.

Тишина повисла надолго.

Стив пытался справиться с накатившей волной боли, Андрей же впервые пытался вспомнить, как он попал в Центр.

Впервые в жизни он складывал кусочки воспоминаний: и парк, и сирень, и медвежонок… Мама? Он не переносит женский крик. Может, маму убили? Кто? Картинка не складывалась. А отец?

Надо съездить к Мих-Миху, расспросить.

А может, Мих-Мих его отец? Он к нему всегда относился не так, как ко всем. Он его любил. И сразу вспомнилось, как они в детстве дрались, доказывая, кого больше любит директор…

И каждый был уверен, что именно его любят больше всех.

Детство прошло, а все еще хочется, чтоб Мих-Мих любил больше всех!

Глава 59 Сеанс коррекции

Смена закончилась. Лиз приняла душ, пообедала. Есть не хотелось, но администрация центра заботится о сотрудниках и следит за тем, чтобы все питались полноценно. После обеда она направилась в сад.

Самое лучшее место в Центре – сад. Здесь несколько делянок яблонь, груш, винограда, разных ягод, они снабжают всю страну фруктами. Ведь часть отходов перерабатывается калифорнийскими червями в удобрения, и здесь эти удобрения используют. Но больше всего Лиз любит цветы. А их здесь столько: гиацинты, нарциссы, тюльпаны, а сколько сирени! А еще розы. Хризантемы. Пионы. Герберы. Всего не перечислить. Когда Лиз поселилась в Центре, она создавала букеты. Потом готовила композиции из фруктов. Как же это называется?.. Она напрягла память. Да, второй раз за день память отказывала ей. А сейчас она руководитель процессов. Как это здорово – быть полезной обществу! Сотрудники знали друг друга по именам, но отношения почти не поддерживали. Все доброжелательны, но не более. Единственный человек, с кем подружилась Лиз, – садовник Фархад. Когда-то он приехал в эту страну с женой и маленькими детьми. И подписал контракт… Собственно, для этого он и приехал. Здорово, когда государство о тебе заботится! Живешь себе как у бога за пазухой!

Ах, как здорово, нет, восхитительно пахнет сирень! Как от нее кружится голова! Лиз стояла посреди полянки и любовалась. Сколько разных оттенков! И ведь все прекрасны! И белая, и розовая, и голубая, и лиловая, и сиреневая, и фиолетовая!

– Можно я срежу для вас пару веточек?

– А можно?..

– Для Лиз все можно!

– Тогда, пожалуйста, с того куста, ярко-сиреневого.

Фархад срезал веточки, глаза Лиз светились счастьем.

– А можно еще вот эту, посветлее, а еще веточку белой, у нее другой аромат.

Часы на руке пропиликали напоминание: пора на коррекцию. Нехорошо опаздывать, государство заботится обо всех сотрудниках Центра, об их здоровье. Надо поторопиться.

Лиз взяла букет и поспешила в блок коррекции.

Часы пропиликали второй раз, потом третий. Головная боль напомнила о себе. Надо быть пунктуальнее, возраст, надо тщательнее следить за своим здоровьем!

– Добрый день! У вас такие красивые цветы! – сегодня в комнате коррекции дежурили Кэт, так похожая на Кармен из книжки, и русоволосая Рита.

– Это мне подарили! Можно они возле вас полежат?

Установки коррекции были похожи на кровать с прикрепленной в изголовье плетеной корзиной. От «корзины» отходило много разноцветных проводков с клеммами. Их закрепляли на разные места. А потом пациент засыпал, и вся процедура проводилась во сне.

Лиз лежала на кушетке, а девушка по имени Кэт закрепляла на ее голове клеммы.