Я буду любить тебя всегда…

– Мы завтра уезжаем. Все будет хорошо.

Глава 53 Нэнси выходит замуж

Люси сдержала свое слово. На следующий день они с Сергеем и 

 сынишкой улетели в Россию. Все разговоры забылись. Юристы готовили договоры на продажу бизнеса Федорова, на выделение пятнадцатипроцентной доли из бизнеса Люси в пользу Нэнси и продажу Дома мод Элизабет Шайн. Все текло своим чередом. Андрей рос, и вся жизнь семьи вертелась вокруг него.

До конца года сделки состоялись. Теперь ни Люси, ни Сергею не надо было ездить в Крэзис.

Потихоньку все забылось. Федоровы-старшие все чаще и чаще намекали, что хотели бы внучку понянчить. Сергей отшучивался: «Вот соберем деньги…»

И тут вдруг гром средь ясного неба – Нэнси выходит замуж!

– Сергей, Нэнси замуж выходит, на свадьбу приглашает! Поедем?

Сергей подхватил ее на руки и закружил по комнате.

– Ура! Конечно поедем! Только ненадолго. А потом вернемся, и нам нужно постараться и подарить моим родителям внучку. – И он звонко поцеловал Лиз.

Та почему-то грустно улыбнулась и тихо сказала:

– Я всегда буду любить тебя, Сережа.

И опять сердце сжалось от тоски.

Сергей зря волновался. Нэнси с Марком не устраивали пышную свадьбу – узкий круг самых близких людей. Невеста была необыкновенно хороша: голубоглазая, русоволосая, в платье из белого хлопка с красивой вышивкой.

– Ты так похожа на русских девушек девятнадцатого века. Такая романтичная, такая трепетная! – восхищалась ею Лиз.

Марк же, напротив, был в строгом костюме, с бабочкой.

Все страхи ушли, и Лиз была счастлива. Маленький Андрей безраздельно царствовал везде и всюду. Сергей, глядя на сына и восторженную сияющую жену, как-то успокоился, заулыбался.

Не обошлось без внимания прессы. Свадьбы в Крэзисе редкость. Поэтому Нэнси накануне своего отъезда из страны согласилась дать интервью. Уговорили и Лиз.

– Знаешь, Сережа, это последнее интервью. Все! Я перевернула эту страницу. Теперь в моей жизни ты, сын, дом, родители. И все в России. Я сюда больше не вернусь!

Глава 54 Свадебное интервью.

Беседа с журналистами длилась уже два часа.

Говорили о переезде Лиз, о сынишке, о ее новых увлечениях. Зашел разговор и о контрактной системе. И Лиз впервые не смогла сдержать себя. Она очень старалась, но вот не получилось!

Заговорила о том, что человек должен учиться, делать свои большие и маленькие открытия, чего-то достигать. О том, что ее огорчает злоупотребление спиртным в стране. О том, что дети должны расти с родителями, а не в воспитательных Центрах.

– Вы осуждаете контрактную систему? – спросили ее.

– Мы говорим с вами не про контрактную систему, мы говорим про страну и про людей! В этой стране лишь тринадцать процентов свободных людей, остальные – контрактники. И их кто-то должен содержать. Кто их содержит? Почему на улицах Элизбурга нет пожилых? А сколько человек из гипотетической сотни доживают до сорока лет?

Лиз задавала и задавала вопросы. Зал, наполненный людьми, пришедшими на запись передачи, молчал. Казалось, эти люди впервые посмотрели на свою жизнь со стороны.

Передача получилась очень нестандартной. Хоть видеозапись и сократили, но люди по сарафанному радио пересказывали выступление Лиз. Оно обрастало новыми и новыми подробностями.

Сказать, что Федоров был огорчен – это ничего не сказать.

– Лиз! Сейчас в стране неспокойно. Две силы борются за власть.

– Какие силы? – машинально спросила Лиз.

–Абсолютно противоположные. Первая группа, Стефан в числе этих прогрессивных людей, пытается развернуть страну в сторону развития и изменения сознания людей. Создаются программы для просвещения, для того, чтоб люди хотели работать, развиваться, строить свою жизнь и жизнь своей родины… А вторая группа,

более влиятельная, – это то, о чем не принято говорить. Это владельцы теневого бизнеса – торговли донорским материалом, это вся промышленность Крэзиса, заинтересованная в бесплатной рабсиле. Это силовые структуры, контролирующие порядок в стране. Перемены здесь только начались, поэтому их сторонников меньше, чем сторонников привычной системы. Тем более люди давно привыкли только пить и спариваться… Хочется верить, что изменения возможны. Но боюсь, что это только желание кучки прогрессивных людей. Население же предпочтет не смотреть в будущее, не задумываться о том, каким оно будет… Лиз, если б ты знала, как не вовремя подняла эту тему! Я боюсь, что это вызовет волнения. И люди пойдут на митинги и погромы, сыр в мышеловке всегда привлекательнее мышки, за которой нужно охотиться. Завтра у меня встреча с утра, а после обеда уезжаем. Тебе здесь оставаться небезопасно. И, скорее всего, гостиницу уже сегодня следует покинуть.

Глава 55 Беспорядки

Ближе к полуночи Федоров с сыном и супругой вышли из гостиницы, погрузили багаж в машину и уехали в неизвестном направлении.

– Давай сейчас уедем. Вдруг завтра уже будет поздно?

– Сережа, все будет хорошо. Завтра уедем. Все будет хорошо.

И опять у Федорова сжалось сердце. Ему так хотелось обнять жену и сына и увезти из этой сумасшедшей страны, но он привык уважать желания Лиз.

Они поселились в небольшом домике, спрятанном глубоко в саду, к которому вела тропинка от ворот. Над крохотной верандой сгрудились развесистые яблони и груши. В воздухе пахло травой, огурцами и яблоками. Лиз сладко потянулась, словно желая достать до деревянного потолка. Она чувствовала себя как дома, но неприятная тревога холодила изнутри. Федоров проснулся раньше, умылся, оделся и уже стоял у двери, улыбаясь.

– Просыпайся! Пора завтракать!

– Сынуля так сладко спит.

– Не буди его, выспится – проснется.

Хозяйка домика, чуть старше Лиз, тоже мама малыша примерно такого же возраста, постояльцев приняла тепло. Поутру приготовила завтрак, чтобы накормить гостей и свою семью.

– В городе вчера начались беспорядки. Люди боятся, что отменят контрактную систему, бьют стекла, поджигают машины.

Лиз испуганно глянула на мужа. Все как он предсказывал.

Федоров полез в карман за телефоном.

– Да, случилось самое худшее, закрыли границы. Надо было вчера уезжать. Сейчас свяжусь с посольством.

– Включить телевизор? – спросила хозяйка.

– Да, – ответила Лиз.

– Лучше не надо, – сказал Федоров. И пошел в дом, звонить в посольство.

По телевизору показывали уже утреннюю демонстрацию. Корреспондент брал интервью у митингующих.