Кто твой друг, Мири?

– Да что она понимает! – воскликнула Мири, сжав кулачки. – Она же не доктор.

Аркан сидел и внимательно смотрел на подруг, глаза его были такими жалостливыми. Вдруг пёс исчез, а через несколько мгновений послышалось знакомое цоканье, и на ветке появилась Злата.

– А вот и Злата, – обрадовалась Мири, потянув подругу за руку. – Смотри, у неё в лапках какая-то травка. Не иначе, лечебная.

Белочка понимающе кивнула и бросила веточку вниз, она упала на колени Мири.

– Какой красивый цветочек! – воскликнула девочка, беря в руки стебелёк, на котором расположились несколько голубых бутонов.

Сима ничего не ответила, сжав губы, чтобы подавить приглушить рыдания.

Аркан взвизгнул, переводя взгляд с одной малышки на другую

– Веточка поможет? – догадалась Мири. Получив утвердительный кивок, она протянула цветок подруге.

Сима взяла его непослушными руками, вдохнула запах. По телу её пробежала судорога, а потом она открыла глаза, чуть раздвинув губы в улыбке:

– И правда, стало лучше, – Сима попыталась встать, и у неё это получилось

– Всё, возвращаемся, – решительно сказала Мири, доставая старенький мобильник, который подарил ей на день рождения, как и другим воспитанникам, мсье Казимир. – Идти сможешь? Или позвонить Алану, чтобы помог?

Алан Эванс был младше девочек на целых два года, но выглядел здоровее и рослее за счёт могучего телосложения, доставшегося от отца-лесоруба. Он угодил в приют, когда сломал руку, и она неправильно срослась.

Мальчик был добродушным и весёлым, может быть оттого, что знал: находится здесь временно, пока у родителей трудности с поиском работы.

– Сама дойду, – сказала Сима, медленно двигаясь в обратную сторону.

Мири вытянула ладошку, приглашая Злату отведать мелких орешков. Белочка тут же пристроилась на подлокотнике, быстро поедая лакомство, а остатки схватила и прыгнула на ветку.

– Завтра придём, – пообещала Мири, разворачивая коляску. Аркан оказался рядом с Симой, но постоянно оглядывался на Мири. Так и дошли.

Глава 3

В небольшой, но светлой комнате почти всё помещение занимал круглый стол, окружённый мягкими стульями, а вдоль стен протянулись полки со стеклянными дверцами. За этим столом и сидели Раиса и Юстина, пили чай и пытались осмыслить прошедшую ночь. А сделать это в обществе пусть и пожилого, но крепкого мужчины было приятнее, тем более что он был в курсе всех событий.

Девушки пришли в сторожку, как именовали небольшой домик у входа, после того, как закончились уроки, и дети отправились на медпроцедуры или просто отдыхали под присмотром дежурных воспитателей.

Азарий готовил чудесный чай из лесных трав, охотно угощая им всех желающих. Мсье Сайм был внимательным слушателем, поэтому в его домике постоянно толпился народ: иногда взрослые, а чаще дети.

– Счастье Кона, что Мири никакая не ведьма, а то точно облысел бы или лишился второй руки, – мадам Ропер вытерла губы платком. – Как можно быть таким злым?

– Он сирота, – вздохнула мадемуазель Блэк, – к тому же с его сухой левой рукой ни работы хорошей не найдёт, ни жены. Остаётся только воровать или попрошайничать, при таких перспективах любой озвереет.

– Вовсе и нет, – Сайм откашлялся, – имелся у меня знакомец один, бывший моряк, с одной рукой, так лихо отплясывал в таверне, каждый рад был налить стаканчик. А уж как бросал нож, с десяти шагов попадал в воткнутое перо.

– И как закончил ваш знакомец? – уточнила Раиса.

– Как и всякий порядочный человек – на гильотине, – сторож покачал головой печально. – Банальнейшая драка. Попался какой-то бродяга со слишком хрупким позвоночником, а полицейские и рады были приписать все нераскрытые убийства, выставили каким-то маньяком бедолагу.

– Очень позитивная история, как раз для такого утра, – Юстина фыркнула.

– Увы, как ни печально это признавать, дети – довольно жестокие существа, – старик пожевал губами. – Особенно ? сироты и не очень здоровые. Не научились пока что притворяться, как взрослые, сдерживать свою тёмную звериную натуру, не обрели тонкий налёт воспитания и культуры, внешний лоск. Будучи ущербным, нет ничего приятнее, чем выместить всю свою злость неудачника на ком-то другом, с радостью убедиться, что есть кто-то, кому ещё хуже.

– Плюс, инстинктивно пытались избавиться от слабейших, лишних в их стае, – подтвердила Раиса.

– А Мири, получается, именно такая: беззащитная, слишком робкая, эмоциональная – оттого и стала общей мишенью для издёвок, вечной жертвой, – вздохнула мадемуазель.

– Меня беспокоит другое, – Азарий провел ладонью по гладко выбритому подбородку. – Такая жестокость погубит мальчишек.

– Что мы можем сделать? – вздохнула Юстина. – Кондратию нужна крепкая мужская рука. А у нас из мужчин только ты занимаешься наставлениями, а доктора предпочитают не замечать хулиганства.

– Это уж точно, – поддакнула Раиса. – Они ещё и посмеиваются, если начнёшь рассказывать о выходках Бакера и кампании. Говорят, что сами в детстве были шалопаями, за что и получали от родителей.

– Вот я и говорю: пороть их надо за каждый проступок или ставить в угол на горох, как раньше делали, – сказал сторож.

– Ну что вы, мсье Сайм! – замахала руками Юстина. – Жестокостью не привьёшь добродетели.

– Не понимают слов – пусть бояться силу! – отрезал Азарий.

Юстина вдруг вскочила, поправила платье, которое и так хорошо сидело на её стройной фигуре.

– Что? – собеседники проследили за взглядом девушки, уставившейся в окно.

– Родственничек пожаловал, – констатировал Азарий, тоже поднимаясь.

– Поздновато сегодня, – поджала губы Раиса. – Обычно с утра прибывает.

Юстина опомнилась, сконфуженно улыбнулась.

– Что ты, Раиса, хорошо, что утром не приехал – дети были так взбудоражены ночным происшествием. Ему об этом лучше не знать.

– Удержи ветра в поле, – глубокомысленно изрёк старик.

Когда наша троица вышла во двор, там уже было много народу: детей выстроили дежурные воспитатели, взрослые встали сзади.

Мсье Казимир Вайс вышел из дорогого внедорожника нескоро, словно давая возможность детям и взрослым прийти в себя, ведь приехал не утром, как всегда, а к вечеру, когда его уже не ждали.

Когда шофёр открыл дверцу, попечитель легко выскользнул и сразу зашагал к встречающим, пожимая руки взрослым и детям. Последние считали за особую честь, если удостаивались рукопожатия такого важного мсье.

– Добрый вечер! Спасибо! Как поживаете? – сыпались из детских уст вопросы, на которые попечитель отвечал широкой улыбкой и похлопыванием по плечам мальчиков и поглаживанием головок девочек.

– Что-то Миранды не видать? – спросил мсье Вайс,

оглядывая детей. – Ей стало хуже?

– Что сделается с этой ведьмой? – прошептала Эмма. – Это она может наслать на нас болезни.

Казимир повернул голову в сторону говорившей, нашёл её взглядом, хотя она и пыталась спрятаться за спины подруг.