Всемогущая

– Велимир, пожалуйста, не уходи! Влас Граниславович мне противен, я не хочу свою чистоту отдавать этому пьяному борову! Пожалуйста, будь моим первым мужчиной! Это моя первая и последняя к тебе просьба!

Велимир слегка опешил от неожиданности, посмотрел на Алексию удивлёнными глазами с восхищением и одновременно страхом. Почувствовав, что пауза затягивается, Велимир не нашёл ничего лучшего, как просто обнять подругу, но вдруг осознав, что любимая девушка ему предлагает, подхватил Алексию на руки и, целуя, быстро понёс в темноту сада. Там, за домом был незаконченный стог сена, Велимир аккуратно положил Алексию на сено, устроился рядом с ней и стал нежно целовать в приоткрытые губы. Алексия с готовностью ответила, запрокинув голову. Страсть захватила их. Когда всё закончилось, Алексия лежала, закрыв глаза. Она ни о чём не жалела и ей было всё равно, что дальше будет с ней. Велимир сел и обхватив голову руками, воскликнул:

– Боже! Что мне делать? Я не смогу жить, зная, что ты с Власом! Что не моя! Я убью его!

– Я твоя! Я только тебя ждала, Велимир, любимый! – успокаивала его Алексия.

Голоса, раздавшиеся в саду, заставили её замолчать. Они лежали, прислушиваясь к приближающимся голосам. Алексия прошептала:

– Не бойся. Только пообещай, что мы теперь вместе? И тогда я всё стерплю!

– Обещаю! – Он поцеловал ее долгим поцелуем.

Толпа приближалась к стогу. Алексия хотела на них навести морок и отвести глаза, но по неопытности не успела. Влас Граниславович крепко схватил её за руку, а холопам велел схватить Велимира. Влас Граниславович разгневанно смотрел на Алексию, потом повернулся к холопам и крикнул:

– Принести мне сюда вожжи!! Быстро!!

Парень в широких шароварах, в косоворотке навыпуск, подпоясанной верёвкой быстро кинулся в конюшню и через минуту в руках Власа Граниславовича были вожжи, которыми он стал охаживать Алексию вдоль и поперёк. Она извивалась, кричала, пыталась вырваться, но Влас Граниславович держал крепко, бил и злобно рычал, как раненый зверь:

– Распутница! Опозорила! Меня! Забью насмерть!

Когда Влас Граниславович устал, оттолкнул от себя Алексию, она упала и осталась лежать на земле. Влас Граниславович, потрясая кулаками над лежащей на земле Алексией, закричал:

– Развести костёр! Привязать к дереву! Сжечь! Обоих!

К Алексии подбежали холопы, подхватили под руки, подтащили к дереву, пока одни привязывали, другие таскали сено и раскладывали вокруг дерева, на него натаскали дров и по распоряжению Власа Граниславовича, подожгли. Когда костёр разгорелся, к нему подтащили связанного по рукам и ногам Велимира, и бросили в костёр к ногам Алексии.

– Теперь вы всегда будете вместе! – злобно крикнул Влас Граниславович, – мне не нужна жена распутница!

Велимир громко кричал и извивался в огне, пытаясь встать, но холопы вилами его толкали обратно в огонь.

– Алексия! Любимая! Не смотри на меня! Прошу тебя, не смотри! Я, ни о чём не жалею! Я люблю тебя! Але-е-е-ксия-я-я!

– Велимир! Прости меня, любимый! – прошептала Алексия и заплакала.

Горькие слёзы ручьями бежали из её совсем недавно ясных глаз, смотрящих на мир с восторгом. В них теперь отражалась боль, которую вскоре сменил гнев и ненависть на людей с интересом наблюдающих за разгоревшимся костром и за её любимым Велимиром, который уже не кричит. По двору пополз чёрный дым и запах горелого мяса.

Велимир затих. Алексия посмотрела на него, он уже превратился в обуглившуюся мумию, тогда она перевела глаза на толпу, взглянула ненавидящим взглядом и зарычала, как раненый зверь:

– Я вас ненавижу!! Всех!! Всех, до единого! Я уничтожу вас и ваших потомков, и никому не будет пощады!! Никогда!! Я вас всех изведу!!

Мужики, стоявшие вокруг костра, от её жутких криков шарахнулись в сторону. Алексия закрыла глаза и её губы зашевелились, она читала заговор против огня. Он её касался, но не жёг, веревки на руках и ногах сгорели, она выпрыгнула из огня и побежала к калитке, которая вела из сада. Толпа, стоявшая у костра, не успела опомниться, а она уже выскочила через калитку и бежала в рощу, начинавшуюся недалеко от поместья.

Несостоявшийся муж первым очнулся от такой наглости невесты.

– Сбежала с костра? Да быть такого не может! – он в растерянности развёл руками, – как же так? Я же хотел её наказать, изменщицу проклятую! Как она посмела? Догнать!! Схватить!! Казнить!!

– Влас! А вдруг она Ведьма? – посомневался ближайший друг Власа, ? ведь она же вся была в пламени, должна была сгореть, а она сбежала. Сбежать с костра, пламя которого поднималось выше её роста, нормальному человеку не под силу. Ты, Влас, поступил неосмотрительно, позарился на девичью красоту, а кто она такая даже не поинтересовался!

Лицо несостоявшегося жениха было растерянным и перекошенным от страха и злобы. Он вращал глазами и пытался что-то крикнуть вслед Алексии, но изо рта вырвался лишь вопль. От этого душераздирающего крика Алексия очнулась, остановилась и, обернувшись к толпе, которая стояла в оцепенении у костра и наблюдала за её побегом, взмахнула руками и послала огонь на своего разгневанного несостоявшегося мужа. Ноги его запылали, охваченные сильным пламенем. Он закричал, объятый ужасом, пытаясь сбить с себя пламя. Влас Граниславович кричал, срывая с себя одежды и переходя с крика на визг. Никто ему не помог, все боялись к нему подойти, подозревая, что невеста – Ведьма. Появился запах палёного мяса. Влас Граниславович упал и закатил глаза, через несколько минут затих. Вскоре он превратился в кучку пепла. Его челядь и гости стояли без движения, наблюдая за хозяином поместья, никто не сделал ничего, чтобы спасти его. Они видели, как он горел, но эта ужасная сцена словно зачаровывала их. Лицо его обгорело, рот и глазницы превратились в зияющие дыры. Для Алексии этот крик был, как музыка, она наслаждалась им. Постояла, убедилась, что с Власом Граниславовичем покончено, пошептала, вытянув руку вперёд ладонью вверх, сжала её в кулак и опустила. Тут же у её ног оказался её чемоданчик, с которым она приехала к жениху в дом, подхватила его, повернулась и побежала в лес, дав себе слово, что накажет всех, и не будет разбираться, кто прав, а кто виноват.

Гости, перекрестив лбы стали тихо расходиться. В толпе слышался шёпот:

– Спаси и сохрани, Господи, от такого веселья!

Алексия бежала по лесу всё дальше и дальше. Её подвенечное платье цеплялось за ветки деревьев. Далеко позади, слышались голоса мужиков и лай собак. Босые ноги были ободраны, исколоты опавшими ветками и сучками. Она остановилась передохнуть, села, осмотрела ступни, заговорила кровь, которая бежала из ободранных ног и исколотых ступней, прислонилась спиной к сосне и закрыла глаза. Она чувствовала, что за ней бежит толпа, но знала, что немного времени для отдыха у неё есть и она отдыхала.

Вскоре она услышала лай собак, который приближался к ней. Она поднялась, встала за дерево. Появилась первая собака, Алексия пошептала, дунула на ладонь, и с неё в сторону собаки потянулся белый шлейф, собака на бегу, как будто, споткнулась и упала замертво, следующая легла рядом. Из кустов выскочила толпа мужиков с вилами и кольями, Алексия вытянула руки вперед, скрючила пальцы, и покрутила руками со скрюченными пальцами, направленными в сторону мужиков. Мужики стали корчиться, их корёжило, у них выворачивались все суставы. Они попадали на землю и начали кричать и кататься по земле от боли. Алексия наблюдала, как у них вылазят глаза, тела покрываются язвами, как они умирают в страшных муках. Налюбовавшись на мучения своих врагов, она сдунула с ладони в их сторону белый шлейф, который накрыл их и вскоре они затихли. Она подошла к мужикам, попинала, убедившись, что все мертвы, прошептала:

– Всех изведу! Ни одного не оставлю! Будьте вы прокляты!

Она развернулась и быстрым шагом, раздвигая ветви деревьев, стоящих близко к тропинке, пошла вглубь леса. Вскоре показалось болото, Алексия остановилась, осмотрелась, выбрала в кустах место для шалаша и начала собирать ветки. Сделав шалаш, натаскала туда свежей травы, легла и мгновенно заснула. Проснулась глубокой ночью, вышла из шалаша, постояла, прислушиваясь к ночным звукам, посмотрела на звёздное небо и, по едва видно тропинке, отправилась в деревню.

В деревне все ещё спали, но скоро наступит рассвет и деревня оживёт. Алексия встала на пригорке за мелким кустарником и стала читать заговор, руками посылая на деревню свои проклятия. Уходить не стала, ей хотелось посмотреть, как деревенские будут выть над своей погибшей скотиной. Ни в одном дворе не оставила ни одной животинки, дом своего несостоявшегося мужа подожгла, а окна и двери запечатала, чтобы никто не смог выйти. Вскоре тишину разорвал первый бабий вой, к нему присоединился ещё один, а в следующий момент вся деревня надрывалась в громком плаче, а тут ещё увидели пожар и забегали с вёдрами, крестясь и подвывая. Мужики, матерясь, носились с вёдрами к колодцу и обратно к дому. Из дома никто не вышел, только громкий жуткий вой оттуда доносился. Алексия полюбовалась, зло захохотала, развернулась и пошла в лес, сказав:

– Вы мне за всё ответите! Все! И стар и мал!

Тихо в огромном лесу, в небе медленно плывут кучевые облака, время от времени слабые порывы ветра покачивают высокие ели и кустарник. Треснула где-то ветка, послышался шум крыльев ночной птицы, и снова наступила тишина, иногда нарушаемая лёгким шуршанием лесного жителя в траве, да треском упавших веток. Небо на востоке ещё даже не начало розоветь. Алексия дошла до своего шалаша, легла и заснула.

Утром, когда солнце уже взошло, она проснулась, полежала, послушала громкое пение утренних птиц, которые временами нарушали своим гомоном тишину, вспомнила своего Велимира, его горячие объятия в стоге в день свадьбы и его обгоревшего в костре. Тут же подскочила, вышла из шалаша, посмотрела на небо, где медленно плыли тёмные облака, прошлась недалеко от шалаша, набрала ягод, позавтракала и отправилась к деревне. Алексия шла, по давно натоптанной тропинке деревенскими жителями, по которой они ходили в лес по грибы, и на болото за клюквой. Она чувствовала, как внутри разгорается огонь, заполняя всю её огромным желанием мстить, убивать, жечь. Она не спеша подошла к краю леса, перед которым раскинулась деревня, окинула её взглядом и зло усмехнулась. Встав за мелким кустарником, Алексия, прочитала заклятье, взмахнула рукой и через поле от самого пригорка, где она стояла, в сторону деревни пошёл пал. В деревне, не слышно было ни лая собак, ни мычания коров, была необычная тишина. Она стояла и смотрела, как огонь приближается к деревне и, когда огнём занялись первые дома, пошептала заклинание, наслала на жителей мор и спокойно пошла в лес. К своему шалашу Алексия возвращаться не стала, а сразу отправилась в свою деревню, где жили родители.

Теперь объектом её мести была мать. Но к ней не так просто подобраться, она сильная Ведьма и сразу почувствует, что где-то недалеко появилась другая Ведьма, поэтому Алексия не стала заходить в свою деревню, а обошла её стороной. Спрятавшись за огромным деревом, Алексия стала читать заклинание и, взмахнув руками в сторону деревни, вскоре увидела, как полыхнули деревенские дома в трёх местах сразу. Огромное пламя охватило строения, раздался жуткий крик, народ забегал с вёдрами, стали поливать дома водой, но колдовской огонь водой не залить. Жители деревни решили, что в их беде виновата Ведьма Велизара, мужики, схватив вилы, понеслись к её дому. Женщины к ним присоединились, повыдергав из плетней колья, решительно зашагали плотной толпой к дому Ведьмы, с твёрдым решением забить её до смерти и воткнуть в её могилу осиновый кол, чтобы никогда не ожила. Мать Алексии почувствовала беду, выскочила на крыльцо, но открыто колдовать не решилась, думала убедить соседей словом, но её слушать не стали и она, не успев произнести ни слова, повернулась к лесу, почувствовав оттуда сильное заклинание, против которого она не смогла поставить защиту. Велизара испуганно смотрела, пытаясь среди деревьев увидеть свою дочь.

Алексия стояла за деревом и наблюдала за толпой, потом увидела мать, и губы её как будто сами собой стали читать заклинание на её погибель. Она видела, как мать повернулась лицом к лесу, значит, мать её почувствовала, но не смогла противостоять её заклинанию, только поняла, что Алексия здесь, рядом. Алексия взмахнула руками, и над матерью, разорвав небо на рваные части, сверкнула огромная молния, ударила в мать, та, взмахнув руками, упала и затихла. Алексия зло сказала:

– Пропадите вы все пропадом! Ненавижу! Не прощу! Никогда! Никому!

Когда толпа очнулась от увиденного, Ведьма превратилась в чёрный пепел. Одна из погорелиц подскочила и в середину кучки пепла резко с силой воткнула в землю осиновый кол со словами:

– Сдохни, ведьминское отродье!!

Не успела соседка отскочить от пепла, выскочил на крыльцо муж Ведьмы и, тут же замахал руками, теряя равновесие, земля разверзлась, и дом рухнул в пропасть, земля сошлась, и на месте дома остался пустырь. Мужики и бабы повалились на колени от страха и только их руки не уставая, осеняли себя крестным знамением, а лбы бились, во что ни попадя, набивая от страха шишки.

Алексия без сожаления понаблюдала за исчезновением родного дома, окинула взглядом пылающую деревню, повернулась и отправилась в лес. Она решила, что должна побывать на шабаше на Лысой горе, постараться вступить в ковен, чтобы заручиться поддержкой ведьминского сообщества. Если её примут в ковен, то она, при надобности, сможет попросить помощи в осуществлении задуманного. А задумала она выжечь все деревни, до которых сможет добраться. И теперь её путь лежал на Лысую гору. На шабаше она не была ещё ни разу, приглашения туда ей взять негде, протекцию получить не у кого и она на свой страх и риск решила посетить гору без разрешения. Поскольку она была молодой и неизвестной ещё никому Ведьмой, начавшей свой путь с мести, ей трудно будет заручиться чьей-то поддержкой. Алексия ещё не знала толком своей силы, а её злоба требовала выхода и отмщения за её не сложившуюся жизнь. Она не собиралась разбираться в том, кто прав, а кто виноват, её жёг изнутри огонь мщения и отступать она не намерена, но процедуру посвящения и приобщения пройти она должна. Алексия понимала, что вершить свой суд над людьми, не вступая в ведьминское сообщество, она сможет совсем недолго, её могут просто уничтожить. А, когда она вступит в ковен, то никто не решится её уничтожать без высшего позволения, а его надо ещё умудриться получить. И теперь, дождавшись темноты, сидя под деревом, наколдовав себе транспортное средство, которым был её чемодан, с её личными артефактами для гадания, она села на него верхом и понеслась над полями и лесами к Лысой горе.

Прибыв на место, она увидела огромную поляну, закрытую со всех сторон лесом. Поляна была заполнена нечистой силой. Вся эта публика стояла вокруг Люцифера. Власть его безраздельна: только ему дано право карать или награждать своих подданных. Нечистая сила должна знать, кто здесь Владыка. Он, кого хочет, жалует, а кого-то жестоко и беспощадно наказывает, отправляя тут же в Ад. Владыка преисподней, разборки устраивает на шабашах. Там же происходит и посвящение в Ведьмы.

Когда Алексия появилась на поляне, где должен был начаться шабаш, вся публика стояла невдалеке от Люцифера, Ведьмы и Ведьмаки мирно беседовали. Ведьмы обменивались новостями и давали советы молодым Ведуньям. На Алексию сразу обратили внимание, потому что она была без сопровождения, а ещё, нечисть сразу почувствовала её силу. Более слабые Ведьмы сразу отошли в сторонку, а сильные стали её рассматривать. Все уже были наслышаны о ней. Люцифер, сидя на своём массивном троне с высокой спинкой, смотрел на молодую Ведьму, рядом с ним висел Демон, бесплотный Дух, для разных поручений. Общество с трепетом и почтением перевело свой взгляд на своего властителя. Владыка сидит, молча, рассматривает молодую Ведьму и думает, как с ней поступить. О её «подвигах» он знает. Ему нравится её дерзость, но, даже, он не может позволить своим подданным вести себя так, истребляя целые деревни. И он решил, что надо наказать молодую Ведьму, чтобы другим неповадно было без его позволения что-то предпринимать, даже, если зло перехлёстывает через край, разрывает тебя изнутри и не даёт спокойно жить. Здесь всё решает он.

Алексия скромно стоит в сторонке и наблюдает за действом. Ей, впервые оказавшейся на шабаше, было всё интересно, а ещё, ей хотелось понравиться Владыке, чтобы безбоязненно продолжать свою месть. Но, её скромный вид никого не обманула, все знали об её делах и чувствовали, что она переполнена злобой и очень опасна.

Начинается официальная часть. Владыка сил тьмы беседует со своими подданными об их делах и проблемах. Ведьмы подходят по очереди и рассказывают, а он решает, кого наказать за ослушание и тут же отправить в Ад, а кого порадовать своей благосклонностью. После того, как выслушав всех, Дьявол приглашает на беседу молодых Ведьм, которые только вступают на эту стезю, и даёт им наставления. Это считается посвящением в Ведуньи и официально признаётся её статус. Демон крутится около Люцифера и, наклонившись к нему, говорит:

– Владыка! У нас есть ещё одна интересная Ведьмочка, молодая, но сильная. Мне привести её к тебе?

– Сильная, да, согласен, но она пока не знает всех своих способностей. Дар у неё врождённый, её никто не обучал. Но, то, что она сама в себе открыла, использует только во зло, это недопустимо. Приведи.

Демон сорвался с места и поплыл по воздуху к Алексии. Подплыл, взял её за руку и повёл к Люциферу. Когда они подошли, Люцифер положил ногу на ногу, пошевелил козлиными копытами, посмотрел на неё и спросил: