На наших глазах

– Постой! Ты сейчас будешь только мешать. Посмотри лучше.

Я послушно смотрю за двумя маленькими фигурками, которые всё ближе и ближе друг к другу. Вот Паша замечает Николь, и я стараюсь разглядеть, что он будет делать. Парень останавливается, девушка тоже замирает. Пару секунд они не двигаются, а потом бросаются навстречу друг другу, громко что-то объясняя. Николь, кажется, плачет. Паша старается её успокоить, потом вдруг падает на колени. Я в изумлении оборачиваюсь к Роме, который стоит и самодовольно ухмыляется.

– Ты знал, что они помирятся?

– Уверен, ты тоже знала.

– Нет, с чего бы?..

– Знаешь, когда люди любят друг друга, они обычно мирятся, – с этими словами Рома вновь притянул меня к себе. Я обняла его и закрыла глаза. Очень хотелось остановить время и превратить это мгновение в вечность.

Но очень скоро послышались громкие возгласы и смех, и нам пришлось вернуться в зал, чтобы встретить Пашу и Николь, смущённо держащиеся за руки. Саша изо всех сил извинялся за то, что не предупредил их, но ребята, кажется, были на него не в обиде. Девушка иногда украдкой посматривала на меня, явно вычислив, кто все это подстроил. Я тоже принялась извиняться, но Николь меня остановила.

– Прости, что накричала на тебя сегодня утром. Это было очень глупо… Просто ты же знаешь, как я к этому отношусь! Мне был очень неприятен твой тон, когда ты это сказала.

Все с изумлением смотрели на нас. Я обняла подругу, положив голову ей на плечо.

– Я знаю, Николь. Я должна была сказать это по-другому! Прости меня, пожалуйста. Просто вчера был очень сложный день…

– Сложный день? У тебя? – изумилась Николь. Я даже опешила от такого вопроса. И только спустя несколько секунд я вспомнила, что для Николь я всё ещё в маске. И мне стало так противно…

– Идём! – я уверенно потянула её за собой. – Я должна тебе всё рассказать.

Паша нехотя выпустил её руку, и мы пошли на "кухню" – там стояла кофе-машина и несколько вазочек с печеньем. Николь кивнула в сторону телевизора.

– А кто это там с Артёмом?

Я быстро обернулась.

– Николь, ты только не пугайся… Это Генрих.

Глаза девушки мгновенно стали огромными и испуганными.

– Что он тут делает?! – почему-то шёпотом спросила она.

– Я сейчас всё объясню, только нужно с самого начала…

Начать пришлось с Ромы. Точнее, с того, что он – мой телохранитель.

– От Генриха? – не удивившись, уточнила девушка. – Правильно! Я бы тоже себе кого-нибудь наняла…

– Постой! Ты слишком плохо думаешь о Генрихе!..

– Я просто оцениваю то, что вижу. И то, что я вижу, мне не нравится, – Николь снова кивнула в сторону телевизора, но я только махнула рукой и продолжила рассказ. Не удивило Николь и то, что я была влюблена в Артёма. Наверное, она догадывалась. Она только не знала, что это продолжалось так долго.

– Ну, знаешь, между нами, девочками, Рома-то всё-таки лучше, правда? – она подмигнула мне, и я смущённо согласилась. – Вот и хорошо. А Артёма оставим на съедение фанаткам.

И вот тут я дошла в своём рассказе до Генриха. Узнав, что Артём встречался с ним раньше и намерен встречаться и теперь, Николь замотала головой.

– Бред! Он же ударил его! И после этого они будут обниматься и мило беседовать? Не думаю! Артём не сможет это ему простить.

– А теперь внимательно посмотри в их сторону, – усмехаясь, посоветовал я. Девушка изо всех сил прищурилась.

– Да не вижу я ничего, – с некоторой заминкой ответила она.

– Они смотрят какую-то мелодраму, и Генрих уже спит у Артёма на плече минут сорок.

Николь снова удивлённо на меня посмотрела.

– Удивительно! Как они помирились?!

– Мне сегодня один человек… – начала я, потупившись.

– Рома? – мгновенно догадалась Николь.

– Да, Рома. Он сказал, что люди, которые любят друг друга, обязательно помирятся.

Девушка медленно и серьёзно кивнула, бросив взгляд в сторону болтающих парней и Арины. Паша поймал её взгляд и подмигнул.

– Он абсолютно прав, – проговорила Николь, улыбаясь. – Значит, они и правда любят друг друга… А почему вас не было в школе сегодня? Ты сказала, что вчера был тяжёлый день, но говоришь почему-то про прошлую пятницу.

И я, подбирая слова, рассказала ей всё. Теперь на самом деле всё. Про Сашу и Рому, про Генриха и Артёма, про то, что Саша ничего не помнит, а Рома теперь ему не доверяет окончательно… Николь в шоке глядела на меня очень долго, и я уже начала опасаться, что она сейчас убежит. Но она только прерывисто вздохнула и потёрла лоб.

– Да… А я-то думала, вы просто проспали…

– Ну, и это тоже, – нервно рассмеялась я. Подруга взяла меня за руку.

– Что же ты молчала, Алён? Почему не позвонила мне вчера? А если бы Артём тебя не нашёл, ты бы ночевала на вокзале, лишь бы не появляться дома?

Я опустила глаза. Воспоминания горько подступали к горлу.

– Ну и что бы я тебе сказала? "Знаешь, Николь, Саша мне не брат, а ещё я поссорилась с Ромой, и мне очень хочется умереть"? Что бы ты сделала?

– Вызвала бы "скорую", – усмехается девушка, обнимая меня. – Пойми ты уже, глупая! У всех нас бывают ужасные дни, всем нам порой невыносимо больно. Но мы никогда не одиноки! Даже самые умные люди иногда чувствуют себя полными идиотами, а самые независимые думают, что их бросили. Но на самом деле мы сражаемся на одной стороне. Тебе не нужно казаться сильной рядом с теми, кто любит тебя!

Я крепко прижимаю её к себе и, закусив губу, сдерживаю слёзы. Николь отстраняется и пытается меня успокоить.

– Не плачь, ну же! Всё уже позади! Всё замечательно, все живы, ты в кругу друзей, которые сделают ради тебя всё, что угодно! Забудь вчерашний день хотя бы на несколько часов.

Мы подходим к ребятам, которые безуспешно будят Генриха. Артём лениво шикает на них, и парень в конце концов просыпается. Громкой и не слишком единодушной толпой решаем играть в "Твистер". Мне, как самой неподготовленной (я в платье, а не в джинсах), великодушно разрешают быть ведущей.

Парни почти сразу роняют Арину. Маленькое после слишком темно для такой толпы, и это первый раз на моей памяти, когда для рук и ног не хватило цветных кружков. Все отдавили друг другу пальцы, запястья, головы и даже локти. Зато смеялись так, что, наверное, на улице было слышно.

В какой-то момент я решила снять ребят на видео. На самом деле, жалко будет, если этот вечер просто сотрется из памяти! Поэтому, не слушая возмущённых окриков Арины и Николь, я вела уморительный "репортаж" из самой гущи сплетенных рук и ног. Наконец, самыми последними остались Рома и Паша, но они держались и не падали так долго, что мы силой согнали их с поля, потому что уже привезли заказанную Сашей пиццу. Развалившись на полу и на диванах, мы болтали, казалось, обо всём на свете, и Генрих оказался отличным собеседником, очень начитанным и остроумным, а Паша всё извинялся перед Николь, которая грозилась возненавидеть его, если он ещё раз извинится.

Спустя какое-то время мы всё-таки развились на парочки: Паша показывал Николь какие-то фотографии на своём телефоне, кажется, из его летней поездки в Мексику, Артём и Генрих засели за какую-то настольную игру, а Арина и Саша так и сидели за столом и всё никак не могли наговориться, постоянно подливая себе уже остывший чай из большого заварочного чайника…

Я потянула Рому на улицу. Уже стемнело, и осеннее небо, казавшееся отсюда ближе, тихо мерцало огоньками звёзд.