Ход колдуньи

Я с любопытством разглядывала широкую дорогу, стрелой уходящую к зданию института, кажущемуся крохотным из-за расстояния.

Вот она – обитель боевых магов!

Тех, кто несет службу в армии, полиции, сыске и других не менее важных государственных органах, защищая нас, простых жителей, от магов (своих и чужих), магии (артефакты и заклинания иногда тоже выходят из строя) и нежити.

Маги и нежить существа весьма непредсказуемые. Среди первых так и норовят завестись те, кто, осознанно или нет, может устроить катастрофу. А вторая появляется в местах, где случались выбросы магии. Причем никто не может точно сказать, изменит магия что-то неживое или нет и каков будет результат этого изменения: милая зомби-мышь или то, что может уменьшить население целого квартала до нуля за полчаса.

Горгулья вопросительно рыкнула, перерывая мои восторженные мысли, тронула меня за руку, показала на свои крылья и небо.

– По воздуху быстрее? – догадалась я.

Она уверенно кивнула.

– Только не кверху ногами!

Горгулья закатила глаза и показала когтистым пальцем на рюкзак.

О, вот оно как, значит! Маленьких мы не обижаем! Только адептов по обмену?

Рюкзак заскулил и смолк.

– Хорошо, давай по воздуху, – буркнула я.

По крайней мере, посмотрю сверху, как тут все устроено.

Но горгулья оказалась слишком заботливой. Заботливо сцапала меня за талию, повернула к себе лицом и, посматривая на рюкзак в моих руках, воспарила в небо. Летели мы мордой к лицу от силы пару минут. Приземлились у одноэтажного здания, построенного буквой «п».

Вход располагался посередине, у двери нас встретил хмурый парень в черной мантии с цифрой «один» на груди и карандашом за ухом.

Горгулья прорычала ему что-то вроде: «Сдать доктору!» – и взмыла к звездам вместе с моим чемоданом.

Надеюсь, она его в общежитие понесла, а не на свалку?

– Понял, – недовольно ответил теневик и, очевидно, студент-первокурсник, которому выпало дежурить в больнице при институте.

Вытащив из кармана блокнот, он уткнулся в него и затараторил:

– Травмы: ранения, ожоги, переломы?

– Лисята, – ответила я.

– Сколько и где? – продолжил теневик. – Голова, грудь, живот? Конечности?

– Одна, все части тела на месте, но она очень маленькая. – Вытянув шею, я заглянула в длинный белый коридор за спиной парня.

Может, там есть кто без блокнота?

– Небольшая… – записал карандашом теневик. – Голова, грудь, живот… – Тут он запнулся и вытаращился на меня: – А где?..

– Что?

– Повреждения.

– Нету.

– А что есть? – нахмурился теневик.

– Лисенок, энфилд.

Парень окончательно завис, листая блокнот.

– Лисенка? Энфилд, энфилд… Что за болезнь такая? – едва слышно пробормотал он.

– Незаразная. А где доктор? – спросила я.

– Третий кабинет, прямо по коридору, вторая дверь справа, стучать, – протараторил дежурный.

Обогнув парня, я проскользнула в белый коридор, освещенный заряженными магией продолговатыми лампами. У двери кабинета доктора меня догнал дежурный. Вытянув руку через мою голову (чем их тут кормят, что все такие высокие), постучал.

– Доктор Джеймс, к вам посетитель с лисенкой-энфилдом! – отчеканил он.

– С лысинкой от зубов энфилда? – заинтересованно спросил старческий голос. – Давно у меня покусанных элементалями не было! Входите!

– Да, сэр! – гаркнул дежурный и затолкал меня в кабинет.

Я оказалась в светлом помещении с отгороженной ширмой смотровой, застекленными шкафами с пузырьками и свертками разного размера и большим столом с аккуратно разложенными папками.

За ним сидел седой худощавый старичок в настолько белоснежной мантии, что хотелось прищуриться. Напротив него, на втором стуле, восседала горгулья. Морда этой статуи напоминала собачью, крылья были растопырены, им явно мешала спинка. Каменный монстр сортировал охлаждающие артефакты. Обычные люди их используют для охлаждения напитков, а доктора – для прикладывания к ушибам.

Доктор Джеймс отложил карандаш и приветливо улыбнулся:

– Показывайте вашу лысинку.

Я сняла с плеча ремень, расстегнула замок на рюкзаке и повернула, показывая подрагивающего лисенка старичку.

– Солнце и тени, какая прелесть! – обрадовался он.

Горгулья скептически покосилась на рюкзак и пожала плечами. А доктор Джеймс с неожиданной прытью выскочил из-за стола, уволок меня за ширму, осторожно вынул энфилда вместе с тряпкой и посадил на кушетку. Лисенок заскулил, попытался отползти ко мне.

– Тихо, маленькая, это не больно, – склоняясь над крохой, проворковал доктор.

Узловатые длинные пальцы погладили черно-бело-рыжую шерстку, прошлись по крохотному тельцу. Ладони старика засветились золотисто-белым сиянием, солнечная магия окутала энфилда. Он испуганно задрожал, а потом зажмурился от блаженства.

Я исподтишка любовалась работой старика и немного завидовала. В нашей семье, кроме теневых магов и нейтральных, были целители, и в детстве я мечтала, что однажды у меня проснется солнечная искра. Но проснулась нейтральная.

Когда в наш мир через разломы пришла магия, она разделилась на три направления: теневая, солнечная и серая. Первую еще называют темной, вторую светлой, а серую – нейтральной. Самыми яркими представителями теневиков являются боевые маги. Солнечных – лекари. А нейтральных – бытовики.

К темным относят и магов-проклятийников, которые так нужны мне, и магов крови. Зато у солнечных есть магия ауры. У теневиков – деструкторы, у светлых – созидатели. У теневиков – маги сдерживания, у солнечных – способные прожечь светом любой барьер. У этих двух направлений часто встречаются маги с противоположными способностями. С нейтральными все скромнее: умение работать с чужой магией – самое распространенное.