Деревня Малюткино. Лето 1

– Пять. Но через неделю уже будет шесть!

– Если нас с тобой сравнивать, – почесал затылок Мухля, – то мы с тобой одногодки. Домовые, банники и прочие из нашего рода живут по многу тысяч лет.

– И всё в одной бане?

– Зачем? Все постройки с годами приходят в негодность: стареют, разрушаются, а иногда сгорают. Тогда мы ищем себе новое жильё. Но, чтобы хозяева нравились, чтобы добрые, приветливые были, как твои дедушка с бабушкой, тогда и мы им в хозяйстве помогаем.

– Интересная у тебя жизнь, – вздохнула Маша. – Ты вон сколько живёшь!

– Обыкновенная у меня жизнь, не то, что у тебя, – отозвался Мухля. – ты читать умеешь, а я за пятьсот лет так и не научился. А у нас никто не умеет читать, даже домовой, хоть и живёт в доме.

– А хочешь, я тебя читать научу?

– Учи! – согласился Мухля. – Я буду первый читающий банник в деревне!

Маша побежала в дом, там, в рюкзаке, у неё лежал букварь. Его мама положила, чтобы Маша за лето буквы не забыла.

Маша и Мухля сели на берегу ручья и открыли книгу.

– Это буква А, – сказала Маша, – С неё начинаются слова АИСТ, АРБУЗ. Знаешь, что такое арбуз?

– А то! Деда Гоша в теплице их садит.

– Да ну? – не поверила Маша. – А я думала, их с юга привозят.

– Пойдём, покажу! – соскочил Мухля.

– Нет! Сначала учёба! – решительно сказала маленькая учительница.

Мухля схватывал всё налету: за пятьсот лет и терпение, и работоспособность выработались в достаточной мере. Через три дня он уже читал по слогам:

– Ма-ма мы-ла Ма-шу. Лучше я тебя в следующий раз помою. Я чище мою.

– Скоро мамочка приедет, – вздохнула Маша, – осталось всего два дня подождать.

– Тоже, наверное, грязная приедет, – сказал банник, – но ты не волнуйся, я и её помою. Давай дальше читать! Ма-ма мы-ла ра-му. Ой, чувствую, и раму перемывать придётся!

Пока Маша учила банника, она и сама стала быстро читать, уже не по слогам, а как взрослые читают – быстро, и это её радовало. И радовало, что Мухля научился читать.

«Вот и радость пришла, как бабушка говорила, – подумала Маша, – один секрет солнышка разгадали».

Из зарослей осоки, что росла за баней на берегу ручья, раздались звуки, похожие на свист тоненькой дудочки.

– Ветер в осоке поёт, – сказала Маша. – Мне дедушка рассказывал, когда ветер попадает в сломанный пустой стебель, он вот так петь начинает.

– Не-а. Это Гиря свистит на дудочке, – сказал Мухля.

– Разве гири свистят? – удивилась Маша.

– Если дудочка есть, то свистят! Мы-то дудочки делать не умеем, один Гиря умеет. Он и свистит.

– Одна гиря, – поправила банника Маша. – Надо говорить одна гиря, а не один гиря.

– Как же! Он ведь один Гиря! Он домовой с мельницы, и зовут его Гиря. Мельник он.

– Домовой с мельницы? – удивилась Маша. – А где же мельница?

– Была и сплыла, – печально сказал кто-то рядом с Машей.

Маша повернулась и увидела длинного худого человечка с печальными глазами, он был на голову выше Мухли.

– Вы Гиря? – спросила Маша.

– Гиря, – ответил мельник.

– Почему ваша мельница сплыла?

– Сломали за ненадобностью. Муку теперь в магазинах покупают. Когда ломали, не думали, где я жить буду, вот теперь и сижу в осоке уж сорок лет. Сирота я без мельницы.

– Сорок лет? – ужаснулась Маша. – И зимой сидите?

– Зимой я его к себе в баню забираю. Оно и там холодно, когда баню не топят, но хоть ветра нет.

– А что теперь делать? – спросила Маша.

– Мельницу строить, – ответил Гиря. – Да только как строить? Брёвен нет, гвоздей нет, инструмента нет, да и не умею я.

Гиря заплакал.

– Не плач, – сказала Маша, – я у дедушки спрошу, он, наверное, знает, что делать.

– Хочешь, я тебя научу дудочку вырезать? – утерев глаза рукавом линялой залатанной рубашки, сказал Гиря.

– Хочу, – сказала Маша.

– Тогда приходи завтра сюда, только ножичек маленький принеси, – сказал Гиря и исчез.

– Маша! Машуня! – раздался голос бабушки. – Пора обедать! Иди домой!

– Я пошла, – сказала Маша – бабушка обедать зовёт.

– Слышь! – остановил её Мухля. – Три кусочка вкусного хлеба принеси, есть хочется.

– Ладно, – пообещала Маша и убежала.

На кухне у бабушки всё пыхтело и скворчало. На плите стоял, гордясь своим ярким свекольным цветом, борщ. На столе, поджидая его, истомились маленькие пампушечки с чесноком. Мытая редиска хвасталась своей родословной перед помидорчиками и огурчиками. А пока котлетки испускали изумительный запах из-под крышки сковороды, бабушка готовила для них перину в виде картофельного пюре.

Маша, папа и дедушка Гоша зашли на кухню, и все одновременно потянули носом.