Наталия Варская. Писатель года – 2020. Первая литературная онлайн-премия по версии группы «Территория Творчества»

Арнольд

Арнольд не мог жить без мата. Угораздило же родителей такое имя придумать! Можно было бы и поменять, да хлопот с документами много, а хлопотать Арнольд очень не любил. И Шварценеггер тут никак не выручит, у нас имя Арнольд совершенно другой образ диктует.

Услышав такое имя, все думают, что мужчина непременно интеллигент в очках и шляпе. Но нет! Арнольду это претило, хотелось быть мужиком, а не кисейной барышней. И вот тут-то очень выручал мат. Ругнётся он, бывало, и все мысли об интеллигентности у собеседника тут же пропадали.

А без мата он что? Ничто! Сложения Арнольд был не атлетического, заниматься спортом ленился, одно оставалось – зычный голос и мат.

Случалось иногда бывать в местах, где матом совсем не поговоришь: учреждения разные, кабинет начальника. В таких местах Арнольд чувствовал себя совершенно беззащитным и будто даже голым.

А когда появились социальные сети, там уж вообще без мата ты не человек. Напишет, бывало, Арнольд комментарий матом и сразу к нему повышенное внимание, особенно от женщин:

– Вы не могли бы обойтись без нецензурных выражений?

– Как вам не стыдно, вы здесь не на вокзале!

– Прекратите выражаться!

И можно было вступить в диалоги, весь запас матерных слов применить. А запас этот у Арнольда был большим, благодаря отчиму, спасибо ему.

Кто бы Арнольда без мата заметил? Стихов он не сочинял, юмором обладал очень специфическим.

А его имя вообще могло нарисовать слащавого, тщедушного очкарика в шляпе. Нет, конечно, человек с именем Арнольд мог быть весь в костюмах, при галстуке и даже с микрофоном, но такой господин не писал бы никому никаких комментариев.

Так что мат для Арнольда был единственной возможностью чувствовать себя не тварью дрожащей, а человеком, имеющим право на самовыражение.

Портняжка

Жил-был портняжка, шил он модные рубашки. Односельчане, что побогаче, шли к нему – а как же иначе? Никто во всей округе лучше не шил, были у портняжки золотые руки. Шил он не только рубахи, но и брюки, и юбки, и сарафанчики – для взрослых, для девочек и для мальчиков.

Постепенно прознали о портняжке люди и в других городах и сёлах. Потянулись к мастеру заказчики: купцы, приказчики, зажиточные крестьяне и даже бояре. Сам портняжка стал одеваться не как все, не банально, а оригинально. Народ старался от него не отставать. Уважали все портняжку. А он принялся и по другим вопросам советы давать: как жить, как есть, как спать. Селяне слушали советы, да благодарили за это.

Долго ли, коротко ли, а стал портняжка во всех делах докой: он и лекарь, и на праздниках певец, и звездочёт, и на баяне игрец, и судья мировой – во всём удалой.

Шить портняжка давно перестал, только в обществе блистал, речи говорил, мёд-пиво пил.

Решил он, что пора ему к царю в гости наведаться и отправился портняжка в столицу. Во всё лучшее нарядился и во дворец заявился. А охрана царская его не пускает. Кто, мол, таков? С каких упал облаков, чтобы вот так, запросто, к царю в палаты лезть? Портняжка говорит:

– Я – личность известная, во всём интересная!

– Да ты скажи, как тебя царю представить?

– Объявите: пришёл гламура король!

Царь как услышал, тут же навстречу лично вышел, кинулся обниматься, на портняжку не мог налюбоваться.

– Я – царь, ты- король!

И пошёл пир горой. Политические темы обсуждали, да законы новые издавали.

Но на то и сказка, чтоб такая была развязка. Был бы царь не сказочный – огрёб бы портняжка тумаков порядочно и отправился бы рубашки шить, а не с царём есть да пить, да дела страны обсуждать.

А может быть и не в сказках такое бывает? Посмейся, кто понимает.

Чёрная зависть

Неля Ивановна ненавидела очень многое и многих, но более всего – артистов. Она так и говорила:

– Артистов я за людей не считаю. Клоуны, не более того. Моя бабушка всегда говорила, что это люди второго сорта, что раньше их в приличном обществе не принимали, а лицедейство – это грех!

Правда до революции рабочие, крестьяне, и даже большинство мелких купцов, тоже в высшем обществе приняты не были, равно как и портные, повара, садовники и дворники, а Неля Ивановна была работницей склада, а не графиней или маркизой.

Ненависть к актёрам в женщине была даже как-то подозрительна. В силу профессии и образования, актёры были людьми начитанными, чего нельзя было сказать о Неле Ивановне, которая в жизни прочитала только кое-что из школьной программы, да и то из-под палки.