Писатель года – 2020. Ноябрь. Первая литературная онлайн-премия по версии группы «Территория Творчества»

И вот мы у двери заветной квартиры в центре Москвы. Входим – большая прихожая (размером с мою комнату), горы обуви и верхней одежды гостей. Далее следовала огромная комната, совмещенная с кухней. Ясно: квартира-студия. Туда-сюда сновали люди разных возрастов. Вот этому, лысому, явно лет под 40. Он на ходу протянул мне руку и представился:

– Вова.

– Саша, – ответил я.

Подбежала молоденькая брюнетка, с прямой, ровной, очень короткой чёлкой:

– Друга привел? Проходите, знакомьтесь там со всеми.

– Это хозяйка квартиры, Светка, – шепнул мне Артём.

Когда я немного освоился, понял, что Свету врядли опознаю среди большого количества девушек с одинаковыми стрижками каре. Похожие носили поэтессы Серебряного века. И недаром такая ассоциация пришла мне в голову: все девушки оказались поэтессами, кроме трёх певиц. А-ля Ахматовы эдакие. Среди мужской части гостей было пару а-ля Биланов, несколько а-ля Есениных и даже один а-ля Зверев. Лица у всех казались грустными и надменными. И конечно, здесь был рояль, но не в кустах, а посреди комнаты. Артём пояснил: – Раньше в разных арт-кафе тусовались, стихи читали, а теперь курить везде запретили и Светка предложила у неё собираться. Ну я попал! Стихи! Честно говоря, для меня это пытка. Не то чтобы я вообще глух к поэзии, но моё твердое убеждение, что лучшее уже написано. Зачем мне эта самодеятельность с чужими самовыражениями? Ладно. Придётся потерпеть.

Поэты и поэтессы по очереди выходили к роялю и читали свои шедевры. По правде говоря, шедевров я не услышал. Стихи были какие-то бессюжетные, тоскливые, без начала и конца. Такое впечатление, что музы были пьяны и неадекватны. Девушки и молодые люди смотрели друг на друга безо всякого интереса. Один только лысый Вова скользил по фигурам поэтесс масляными глазками. Артём сообщил, что этот Вова – крутой бизнесмен, но личность творческая, тоже поэт, а иногда меценат. Женат, трое детей, но любит молодёжь и даже иногда собирает квартирники у себя, в особняке на Новой Риге.

Ко мне подошла одна девушка и спросила:

– А ты чего не читаешь?

Сказано это было таким тоном, как у Булгакова:

– А вы что, без шпаги пришли?

Я ответил:

– Не поэт, извини. Я – юрист.

Девушка надула губки и отошла в сторону. Я собрался уходить, но Артём меня остановил:

– Тогда и приходить не стоило. Самое интересное ещё не начиналось. Подожди, вот скоро лишние разойдутся, тогда и начнется веселье.

Пришлось слушать самовыражения. Одна из поэтесс буквально завыла:

Разрываясь своими печалями,
Заложив свои уши тампонами,
Я взываю душой измочаленной
Заглушить эту схватку тромбонами…

На вид девушке было лет 19. И где она успела так измочалиться и надорваться? По взгляду мецената Вовы было ясно, что он горит желанием заглушить тоску юной поэтессы поцелуями, приласкать, обогреть, а возможно и проспонсировать издание сборника шедевров этого дарования.

Часа через три гости стали расходиться. Осталось семь девиц, Арём, я, четыре поэта и Вова. На столе появились коньяк, фрукты, бутерброды с икрой и конфеты. Артём пояснил, что Вова всегда поляну накрывает и остаются избранные.

Под воздействием спиртного я расслабился, да и все повеселели. Вова уже обнимал поэтессу с тампоном в ушах. Один из поэтов молниеносно напился и заснул под роялем. А вот и та девица, которая меня про шпагу, нет, про стихи спросила. Ничего, симпатичная.

– Тебя как зовут? – обратился я к ней.

– Лиза.

– А меня Александр.

– Не оригинально! – ответила она.

Неужели я ей совершенно не интересен, раз стихов не пишу и не меценат? Да и другие девушки меня игнорировали. Артём с Ольгой, подругой хозяйки квартиры, куда-то исчезли, а я чувствовал себя изгоем.

Все говорили о поэзии, снова читали стихи, а я вдруг решил не сдаваться. Понятно, что на их поле мне не выиграть. Мы пойдем другим путём!

Я подошел к Лизе и сказал:

– Ну и дурацкая у вас чёлка, мадам.

Она посмотрела на меня уже не с безразличием, а с интересом и ответила:

– Не нравится – не смотри!

А я стал нагло трепать рукой её чёлку:

– Вот так гораздо лучше.

Лиза смотрела на меня во все свои большие зелёные глаза и было видно, что моя наглость ей нравится. Мало того, все молодые поэты смотрели на меня с завистью и с восторгом. Я обнял Лизу за талию, как бы показывая этим грустным паренькам:

– Учитесь, салаги! Это вам не стишки писать!

Лиза спросила:

– А тебе мои стихи понравились?

Честно говоря, я не помнил ее стихов. Но стихи Есенина я помнил и вместо ответа прочел:

– Пой же, пой на проклятой гитаре… От коньяка во мне даже актерские способности проснулись. Представил себя эдаким хулиганом, любимцем женщин и вошёл в роль.

Домой мы с Лизой ушли вместе и поехали ко мне. Всё-таки, когда у нас в универе курс психологии преподавали, я этой дисциплиной заинтересовался и дополнительно много литературы перелопатил. Иначе сидел бы сейчас с тонко организованными поэтами, а то и стишки бы начал пописывать о том, как мне одиноко и грустно.

Нет, не зря я сходил в общество!

Истории про школу. Уроки домоводства…

Татьяна Гассан-Филиппович

Уроки домоводства мне всегда нравились. Именно благодаря этим урокам я научилась хорошо шить и в последующем шила одежду себе, своим родным и близким, даже брала заказы на дом, и таким образом имела хороший приработок! А ещё нас учили готовить и я сама делала домашние заготовки на зиму: компоты, грибы маринованные, квашенную капусту, варенья…

До сих пор вспоминаю только добрыми словами нашу учительницу Юлию Иосифовну – мягкую, отзывчивую, очень порядочную и интеллигентную женщину! И сам кабинет домоводства отличался от других домашней атмосферой, приятными запахами, которые распространялись на всю школу, когда мы учились готовить различные блюда. Мальчишки занимались в другом кабинете – у них был урок труда и они что-то там пилили, строгали, но мы так и не увидели ни одного стоящего изделия, сделанного их руками. А вот, когда запах доходил до их кабинета, мальчики начинали волноваться, потом высылали «разведчика», который докладывал им, что именно мы готовим. Разумеется, супы и компоты они игнорировали, а вот выпечку обойти своим вниманием никак не могли! Конечно же, мы их угощали, и учительница была не против.

Как-то по плану урока мы должны были готовить котлеты мясные. Заранее собрали деньги, чтобы купить мясо, и одна из учениц предложила свои услуги, а именно сказала, что купит и принесёт мясо сама. На том и разошлись. И вот настал урок домоводства. Мы принесли дополнительные продукты для того, чтобы сделать фарш и сформировать котлеты, а Клара (назову её так) принесла мясо и когда его достала, мне показался странным его цвет – неестественно красный. Другие девочки, видимо совершенно не понимающие в мясе, не обратили внимание и мы принялись за готовку. Я про себя сразу решила, что есть такие котлеты не буду, а многие стали пробовать, но по их лицам я понимала, что им они не нравятся.

Юлия Иосифовна заметила нашу панику и спросила у Клары, какое мясо она принесла и та созналась, что это… конина. О вкусах не спорят! Сейчас я говорю об этом спокойно, но тогда нас это повергло в шок! Должна же она была нас предупредить, что мясо будет не говяжье или свиное, а конское. Мы бы сами купили то, которое нам больше нравится. Но она оказалась хитрой девочкой, взяла деньги себе, а нам принесла мясо из собственного холодильника (её родители держали лошадей). Да и в довершение всего, когда котлет осталось много на тарелке и никто больше не хотел их есть, Клара отнеслась к этому факту по хозяйски. Подойдя к учительнице, она сказала: -«Угощайтесь! У нас много осталось!»

И тут Юлия Иосифовна преподала нам ещё один урок – урок этикета. Она просто спросила у Клары о том, что если бы котлет оставалось мало, то она бы её не угостила? И добавила, что угощать надо не остатками, а от души – сначала угостить, а потом уж есть самим. Я запомнила это на всю жизнь и детей своих этому научила!

А тогда, предприимчивая Клара собрала все котлеты в мешок и отнесла домой.