Девять жизней. Осень. Лучшее

Голос часто
Стальной и порывисто-медный.

Все-так кофе, Верочка!
После – гуща земная останется,
Ну а мне, Вер, вера —
На самое чистое
Предсказание.
На крылечко моё – весточка
От вдохновения-звуков тянется.
Напишу о себе,
Напишу о нем-обо всем
Заранее.

Все-таки кофе, Верочка!
Ты же знаешь – волна наших душ бессмертна,
Хоть и в зеркале,
Хоть и мысленно
Между границами стертыми.
Дуновение леса отметочка-
Ну конечно – слова твои с ветром
Вместе с самыми тёплыми
Очень родными объятиями
Распростертыми.

«Мы все замылены…»

Мы все замылены:
Глазом,
Телом,
Душой.
Не видим границ, но, в свою очередь, не нарушаем.
Мы знаем место, где находимся: между адом и раем.
Вроде выиграли,
Только
Какой ценой?

Мы все заштопаны:
Изнутри
Прочными
Прутьями из металла.
Ведём своё собственное заключённое сердце, казалось бы, к свету.
А свет – в тебе. Ослепительней лампы-души нету,
Ведь там – за шторами
Тебе-Вселенной покажется непростительно мало.

Мы все наиграны:
Недоиграны для себя,
Но переиграны
Для других.
Оркестр стих. Только медный бухтит геликон-совести.
Мы чтим этот четкий бесповоротно-упрямый сюжет повести,
Клеймя наивными
Всех, кто когда-то
Вспомнил своих.

Мы все лимоновыжаты,
Волочим головы,
Нехотя открывая
Рты для ответов,
При этом туманно-поняты нами вопросов суть и смысл,
Жевали-жевали, а потом положили кашей-конвейерной чуждую мысль.
А мы и рады:
К чему переписывать
Столь знакомые
Указательные портреты?

«Одна соломинка держится цепко за другую…»

Одна соломинка держится цепко за другую
Несмело против ветра-судьбы шумит
Еле-еле.
А в сердце-каменном нынче празднуют новоселье,
Отбросив ежесекундные напоминания «тоскую».

Притворство. Ледяные наигранности. Театр.
Здесь всё в софитах-ослепляющих истин – алмазы,
И на потом, на как-нибудь-плеч переложены самые нежные фразы.
Сотрёт единство-невероятного притяжения гордость – экватор.

К чему всё это? Для чистой совести?
Бред!
Для социальных-высоковольтных мнений и поощрений?
Или для собственного коматозно-унылого состояния от штормового предупреждения,
Которое автопилотом-набитых-до горла дней превращает в фарш-тоскливых-котлет.

Одна соломинка ещё как-то держится за другую. Упрямо-дышаще!
Напоминает. Точит когти о душу-сновахлынувшую любовью,
Осталось только посыпать ещё живые раны морской солью,
Попасть под ливень-слов, не кутаясь в безразличий плаще…

«Все-таки странно это: слушаешь песню любую, а она вдруг про тебя…»

Все-таки странно это: слушаешь песню любую, а она вдруг про тебя,
Тянешь слова, размазывая по сердцу-эмоций-прошлых
И отпечатки пальцев-рифм примеряешь – подходит!
Нотами-замираешь, мелодию исхудалую от прослушивания крутя,
Даже хочется крикнуть: «Люди! Как невыносимо пошло!
Понимать, что в нас одно и тоже вино бродит и бродит!»