Литературные страницы 6/2020. Группа ВКонтакте «Стихи. Проза. Интернациональный Союз писателей»

– Ну как, что скажешь? Попробуем?

Тут до Левы дошло, что пока он проигрывал сценарий в своей голове как некую возможность, она уже прониклась в него своей сущностью. И на вопрос водителя, он уже незаметным для себя образом был почти согласен. За руки его никто не тянул, водитель максимально доступно и открыто все изложил. У Левы сложились доводы, которые не противоречили предложению, и он уже был готов открыть рот, чтобы дать ответ более, нежели нейтрального характера.

Но, вдруг…

– Что происходит? Где я? – очнулся в себе Лева.

У меня отличная работа, диссертация, перспективы. И тут, надо же, заговориться так, что на полном серьезе думать о каких-то опасных розыгрышах несчастных нелегалов. Что чревато реальным сроком. Профессионал, гипнотизер какой- то! Да как ты смеешь, мне такое предлагать?! Ты кто такой, вообще?

Лева в своем внутреннем негодовании не мог остановиться: И чего я сразу не вышел из машины? Десять минут уже стоим. Вот, они, знакомьтесь, девяностые – воочию! Таких порядков хотелось?

Лева хотел выдать ему в лицо, что отец у него следователь, что сам он погоны носил. И тут, ему предлагают заняться неизвестно чем? Вот так, за полчаса знакомства. Да как он вообще смеет? Он кто такой? Чтобы вот так разом человеку пытаться жизнь ломать?

Лева вдруг вспомнил, что в детстве, у них в доме жила семья. Со стороны обычная. Мать – воспитатель в детском саду. Отец – водитель. Дети – спортсмены, в футбол играли.

Отец вечерами приезжал после работы и мы все с радостью кидались мыть его машину.

Но как-то уж часто менялись рабочие машины. Димка – младший сын, говорил, что он на другую работу перешел. Мы этому не придавали никакого значения. Тогда еще не понимали, что значит работа. Потом, бывало, вообще никаких машин не было. А отец все время проводил перед домом – они жили на первом этаже. Приходили к нему разные друзья. О чем-то сидели плотным кругом, разговаривали.

Уже позже мы узнали, что отец был вор. И как рассказывали у него были свои маленькие исполнители – дети совсем, которые в квартиры забирались. Глубоко мы тоже в то время об этом задуматься не могли. Но как-то странно было. Дядя Саша был очень приветливый и ласковый – сложно было в это поверить.

А потом его убили. Убили не в нашем городе, а в приморском, когда он был у родителей своих. Как оказалось разобрались с ним свои же товарищи. Никто не знал почему, но были разговоры, что не поделили, мол, чего-то.

Вот так вот, наверное, он и вербовал малолетних детей. Может уже перешедших запретную черту, а может еще и нет. Только, вот казаться стало Леве, что новичков с подобными подходами там было достаточно. Да, и проще с ними.

Вон ведь, как он – первый раз, может и ничего не будет. А если что, так поддержим, там, за проволокой. Да, и в целом, то, не так много шансов и вообще попасться. Ребенка то, ведь, легче провести между лабиринтами сомнений. Чего говорить, тут сам он, Лева, до каких мыслей дошел незаметно для себя. Обладают каким то секретом внушения они.

Нет, конечно, это все не имеет отношения к нему самому. Но каков! И ведь Лева стал тонуть в его сознании! Он даже перестал замечать грани между фантазией образного мышления и действительностью, которая вполне могла стать суровой. Его голос уже сам размышлял и, будто-бы подталкивал к действию: Мол, да, почему нет? Все правильно получается. Да, и тюрьма, тоже нестрашно. Ничего же не делать. Чем не жизнь? По сути живут же там люди. Какая разница где мучиться?

Вроде внутри себя абстрактно-логически строишь предположения, и… Сам не заметил, как практически полностью проникся его сознанием. Уже внутри Левы что-то говорило не отвлеченно, а именно обращаемо к нему самому, к собственной личности. Он незаметно примерил образ, а водила то его и дальше ведет в нем. И уже и отвязаться сложно, что это не имеет к тебе никакого отношения.

Какой кошмар! Леву словно обожгло изнутри. Так! Стоп! Комок негодования подступил к горлу. Он как-то боком посмотрел на водителя – тот продолжал свою песню. Хотелось вцепиться в этого слизня, схватить за шею и трясти его! Снизу, со стороны живота стало подступать ощущение какого то мороза, который начинал распространяться по телу, словно перед каким-то важным поступком. Что-то подобное Лева ощущал, когда первый раз с парашютом стоял перед открытой дверью самолета и не представлял, что может его туда добровольно вытолкнуть. Но знал, что этот шаг нужно будет сделать. И по мере того, как сокращалось время к этому шагу этот холодок снизу живота поднимался все выше, доходил до лица, и в самый момент надо было прыгать в бездну н вдруг резко раздавался жаром; по лицу, внутри головы, в груди и шел обратно вниз, откуда пришел. Ноги в одно и то же время словно на секунду подкашивались, но тут же становились легкими и неощутимыми. И этот шаг становился незаметным для сознания. Лева его делал. И все. Дальше уже неважно.

Теперь он не знал, что надо будет делать. Он переставал контролировать свое сознание и не знал, что дальше. Но что-то изнутри толкало его к некоему действию.

Тут, со стороны водителя подошла какая-то женщина средних лет. Он открыл окно, та наклонила голову, мягко улыбаясь, произнесла:

– Как, по времени?

Тот что-то произнес, быстро и резко, но разобрать слов было невозможно. Лева понял, что он ей ответил на «их» наречии.

Она отпрянула, только невнятно, несколько виновато издала гортанный звук и исчезла. Лева посмотрел на тротуар-нигде ее не было. Чудеса: появилась ниоткуда и растворилась в никуда.

– И как они «своих» то быстро узнают! Ничего себе! Я бы даже и не подумал, что у нас на остановке, возле Дома, «притонные элементы» наличестсвуют, – Лева не переставал удивляться.

Он чувствовал, что надо побыстрее убираться. Но водитель продолжал свою речь, мягко играя тонами.

Что самое странное, Лева даже не мог его остановить. Но и слушать дальше сил уже не было. И чем дальше, тем сложнее было выбрать момент, чтобы остановить его хоть каким-то словом.

Он начинал терять самоидентификацию: Лева ему не перечил, а водитель в своих бесстыдных предложениях заходил все дальше и дальше, словно проходя ступень за ступенью по превращению Левы в того кого он хотел. А иначе как? Леве никак не могло прийти в голову, что он мог вызвать впечатление человека, который способен на такие поступки. Тем более он никогда не думал о том, что провести часть жизни в тюрьме – это своего рода норма в жизни человека.

Или водитель вообще ни о чем не думал? А просто ненастойчиво предлагал. И если вначале это было не оформленные адресно к кому либо описания возможных вариантов извлечения выгоды. То сейчас таксист уже давил на личность.

А может таксисту было все равно какой перед ним человек, может он просто увидел мягкотелость и податливость человека и решил-а вдруг, мало ли?

Леву стало тошнить. Водитель стал абсолютно неприятным, словно превратился в некую говорящую чадящую субстанцию – подступила тошнота.

Он вспомнил, что нужно заплатить за поездку – быстро отсчитал купюры, протянул:

– Мне уже пора.

Это прозвучало даже несколько виновато, чуть ли не просит уйти. Лева открыл дверь, стал одной ногой на землю. Водитель продолжал речь, но он старался не понимать его.

– Да, да мне пора, поздно уже.

– Хорошо.

Водитель смотрел с досадой, а то и проглядывающей, вырывающейся, но прикрываемой злостью.

Лева пошел по направлению к дому, по пути пытаясь посмотреть куда могла уйти эта женщина. Никого не было.

Он увидел жизнь в других красках, точнее, в тонах. Как в народной игре- наступает ночь, и… Кто только не появляется. Игра игрой, а тут, вот тебе, без юмора.

Широка действительность. Вроде шагаешь по жизни, по сторонам глядишь-интересно все, тянет то туда, то сюда. И, вроде как ты в той или иной мере все себе наглядно представляешь-мир то, оказывается не такой безграничный!

Однако, всегда есть место сюрпризу и для познания и для сознания. Да еще какому!

Есть границы, все же? Или, все таки, есть границы возможностей? Возможно ли, в таком случае, проникнуть во все темные уголки человеческой общности?

Здесь самое время подумать и о светлом. Почему не хочется узнавать больше про эту сторону? Такое ощущение, что за всю историю человечества – это самая неизученная область человеческого бытия. По крайней мере, так широко о ней не говорят: все больше о пороках, преступлениях, новых вызовах человечеству. Как будто человечество-это отдельная личность. Да за этим понятием теряется абсолютным образом сам человек. Человек-со своими личными представлениями, заботами, прихотями, да да, слабостями. Накрыли всех общим одеялом. Все-шаг в сторону и ты уже вне его. Не по человечески.