Неоткрытый подарок

… Костя, наверное, почувствовал и мое подвешенное состояние, и то, что, когда мы вместе теперь, я не целиком с ним, я где-то, и сделал мне предложение. А из меня рвется крик: «Ты раньше не мог это сказать? Раньше, когда в моей жизни еще не появился Стас!».

Она прикрыла ладонью глаза и перед ее внутренним взором поплыли обрывки воспоминаний.

… Вот мы с Костей на семейном празднике. В такие дни собираются все: многочисленные бабушки и дедушки, тети и дяди со своими семьями. И все рады провести время вместе. Костя привык к многолюдью, он переходит от одних родственников к другим, оживленно разговаривает с ними и видно, что от этого получает истинное удовольствие. В отличие от меня. Так проходит час, другой…

А я сижу в сторонке, вне этого течения, тоскую без него и чувствую себя в этой толпе одинокой, никому не нужной. Не принятой, не понятой. И от этого становится горько. Чужая. Мне очень хочется стать неотъемлемой частью этой семьи тем более, что у меня семья совершенно не такая.

Когда я говорила Косте об этом, он отмахивался: «Ну, что ты придумываешь? Иди пообщайся». Ну, ладно, иду, общаюсь с кем-нибудь. Но это – его родственники, он всю свою жизнь с ними общается, вырос в этом. Мне же хочется быть не с ними, а с ним! А Костя считает, что я не могу себя развлечь. У меня даже складывается впечатление, что ему скучно со мной, когда вокруг столько людей.

И его родственники смотрят на меня искоса и тоже не понимают, как можно сидеть весь вечер такой букой? Изредка я ловлю шепот: «Чего это она сидит и не хочет ни с кем разговаривать? В нашей семье так не принято». А мой любимый – что самое горькое и обидное! – не вступается за меня. Как будто предает меня. А ведь должен был бы защитить. Почему он этого не делает? Когда я спросила его об этом, он ответил:

– Мы с тобой вместе уже четыре года, могла бы и привыкнуть.

«Могла бы и привыкнуть». Легко сказать. Я-то привыкла к обычной маленькой семье, у нас все было по-другому; меня это слишком напрягает – общаться с таким количеством родственников.

Мне постоянно не хватает его внимания – Костя всегда и везде погружается в поток общения. Это – его стихия. А мне хочется проводить время только с ним, чтобы он за мной ухаживал. А у нас такого, практически, не было. Получается: он больше для всех, а для меня уже потом. А каково это – все время быть на вторых ролях?

Плюс его мама. В выходные, когда мне хочется каждую минуту провести с любимым, она вызывает его помочь ей. И он уезжает. На целый день. Выходной проходит, а любимого со мной не было. Я, конечно, очень ценю в мужчине такое уважительное отношение к своей маме, но мне это настолько в ущерб, что, в конце концов, я ее возненавидела.

Ирина вздохнула и повернулась на другой бок.

И тут же вспоминается Стас. Теплый, мягкий, внимательный, спокойный… С ним я чувствую себя, как в пушистом пледе в морозный зимний вечер.

«Ой, что делать-то?», – вздохнула она и, снова погрузившись в воспоминания, незаметно для себя уснула.

И снился ей сон.

Как будто она оказалась в какой-то сказочной стране, где недалеко друг от друга стояли высокий, огромный з?мок и небольшой, затейливый, сказочный, что ли, дом, окруженный небольшим садом. Она стояла и смотрела то на замок, то на дом и не могла решить, что предпочесть. Поколебавшись, она, наконец, выбрала замок и подошла к нему ближе.

Замок был величествен, богато декорирован всякого рода архитектурными деталями; он завораживал, вызывал восхищение, если не сказать – благоговение, настолько он был красив.

Наконец, она решилась войти на его территорию. Оглядев ухоженную часовенку, цветники, она двинулась по дорожке ко входу в замок.

Отворив огромную тяжелую дверь, она вошла в огромную переднюю и, воскликнув от восхищения, замерла: из огромных мозаичных окон лился рассеянный свет, а убранство помещения покоряло своим изяществом. «Вот бы жить в таком великолепии!», – мелькнула мысль.

Она двинулась дальше, переходя из комнаты в комнату, и восторг не покидал ее. Она достигла столовой, где был накрыт стол разными яствами, источавшими умопомрачительные запахи. У огромного стола стояли несколько стульев, один из которых был отодвинут, как бы приглашая ее присесть. На тарелке лежала карточка с надписью: «Все это – для тебя. Я хочу, чтобы ты стала хозяйкой моего замка. Вечером я прибуду и надеюсь получить твое согласие». Ее охватило волнение: «Неужели это возможно?!… Да! Я хочу здесь жить!», – воскликнула она и закружилась по комнате. Потом села за стол и принялась за угощение. Утолив голод, она продолжила знакомство с замком.

Незаметно наступил вечер. Где-то внизу послышался шум подъехавшей машины. Ирина поспешила вниз по лестнице. Вбежав в прихожую, она увидела своего возлюбленного и кинулась ему на шею. Он подхватил ее и прижал к себе. Так они простояли некоторое время, потом она опомнилась и сказала:

– Ой, ты, наверное, голоден. Пойдем, я тебя накормлю.

Они поднялись в столовую, где их ждал ужин. Она зажгла свечи и села рядом, наблюдая, как ее мужчина с удовольствием набросился на еду.

Позже они перешли в каминный зал, устроились, обнявшись у полыхающего огня, и он тихо спросил:

– Ты согласна?

Ирина, задохнувшись от счастья, тихо произнесла:

– Да.

Потекли дни. Ее мужчина каждый день уезжал по делам, а она оставалась в замке – проследить за уборкой, позаботиться об обеде и ужине, проверить, все ли в порядке. Через какое-то время она поняла: в этом не было особой необходимости – все знали свои обязанности и выполняли их безупречно.

Иногда хозяин замка устраивал приемы и вечеринки, и тогда собирались многочисленные гости. В такие вечера Ирина сильно нервничала: все ли в порядке, справилась ли она с ролью хозяйки, останется ли доволен ее мужчина. Наверное, гости чувствовали ее нервозность – ведь раньше ей не приходилось выполнять подобные обязанности; ей все время казалось, что вот-вот она совершит какую-нибудь оплошность, и они посмеются над ней. Ее возлюбленный в такие вечера постоянно был занят гостями и почти не уделял ей внимание. А ей так хотелось, чтобы он всем показывал, что гордится ею, поддерживал бы ее, говорил комплименты.

Когда гости разъезжались, она спрашивала его:

– Ну, как, все в порядке?

Он устало отвечал:

– Да.

В этом «да» ей слышалось равнодушие, словно и не было никакой ее заслуги в том, что вечеринка прошла хорошо. Да и гости обычно холодно здоровались с ней и весь вечер не замечали ее, словно она здесь была не хозяйка, а прислуга. Ей все время хотелось крикнуть им в лицо: «Я здесь хозяйка, слышите?!». Но странное дело: как раз хозяйкой она себя почему-то не ощущала. Она и сама не понимала, почему.

Ирина заметила, что последнее время ее охватывали противоречивые чувства: она, без сомнения, счастлива здесь, в этом великолепном замке; а с другой стороны, она испытывала какой-то непонятный дискомфорт. Как будто замок был для нее чужеродным существом, которое не принимало ее; словно она сама здесь – гостья, а не хозяйка.

Однажды она предложила возлюбленному кое-что поменять в замке, на что он категорически отрезал:

– Здесь ничего менять не нужно – над интерьером замка работал известный итальянский дизайнер. Здесь все идеально подходит друг другу, разве ты этого не видишь? Просто поддерживай уже созданное.

После этих слов у Ирины возникло стойкое ощущение: это не замок – для нее; скорее, это она – для замка. И ее охватила дрожь, словно она внезапно замерзла. Ее вдруг осенило: это не дом. Это – музей. А в музеях не живут; туда приходят посмотреть на экспонаты. И в этом музее я – смотритель. Это ощущение усиливалось с каждым днем и не давало жить в замке с прежним удовольствием.

Иногда она подходила к окну и смотрела на стоящий неподалеку дом. В противоположность величественности замка в нем все дышало простотой. Ирина сравнивала его с замком и думала: «Как хорошо, что я живу в замке, а не в этом простецком доме». Но иногда тихо проскальзывала мысль: «Что-то в этом доме все же есть эдакое, неуловимо притягательное. Но что?».

Как-то, проходя мимо этого дома, она повстречала его хозяйку. Та оказалась приветливой особой. Они мило побеседовали о том, о сем и с тех пор их встречи участились. А однажды новая знакомая пригласила ее в свой дом.

Убранство дома не отличалось пышностью и богатством. Наоборот, было видно, что хозяйка сама создала его. Но странно: в этом доме было так уютно и приятно, что отсюда не хотелось уходить. И Ирина стала часто приходить сюда, иногда просто наблюдая за жизнью в этом доме, а иногда даже помогая своей знакомой. Время проходило в неспешных беседах, из которых она многое поняла об этой семье. И ей было о чем задуматься.

Из рассказов соседки она узнала, что, действительно, все в доме было сделано ее руками или выбрано ею. Детей у них пока не было, поэтому небольшого по размеру дома им с мужем было достаточно. А когда появятся дети, они купят дом побольше, где будет просторно для большой семьи – так они совместно решили. Хозяйка дома уже все продумала на будущее и уже подобрала несколько подходящих вариантов домов. Чувствовалось, что в отношениях этой пары были сердечность и взаимопонимание.

– Я обожаю наш дом, – с воодушевлением сказала соседка. – Когда мы поженились, муж сказал: «Я построил дом, а каким ему быть – решать тебе». Вот я и вложила в него свою душу.

– И ему нравится то, каким ты создала ваш дом?

– Да, нравится. Приходя домой, он всегда с видимым удовольствием говорит: «Вот я и дома». И в этой фразе я слышу: дом – там, где хорошо. – И она слегка улыбнулась.

И Ирина поняла, в чем разница между ними: ее соседка, действительно, хозяйка своего дома, а она – управляющая музеем, а не домом для семьи. Вот почему в замке красиво, но царит холодная атмосфера: в нем нет души; он, как холодная красавица, существует сам для себя.

С этой мыслью Ирина проснулась. «Какой удивительный сон мне приснился!», – потягиваясь, подумала она. «Сон в руку. Бывает же!». И тут почувствовала, что совершенно успокоилась: теперь она знала, как ей поступить.

Служебный роман,

или Этюд в оттенках отчаяния

Сегодня мы с тобой расстались.

НАС больше нет. Есть отдельно ты и отдельно я. НЕ МЫ.