Боец 5: Лихие 90-е

И я беспомощно развел руками.

Вот что я мог объяснить в данной ситуации, какие слова подобрать к происходящему?!.. Не смог ничего сказать. Смогла Алина. Она с веселым хмельным любопытством уставилась на Лиду.

– Так это и есть твой выбор? – нагло и насмешливо сказала она.

– Замолчи, – грубо оборвал я ее, вскакивая и пускаясь в обход стола. Лида, ни слова не промолвив, устремилась на выход, я за ней.

– Лида! Лида, да постой же!..

Я хоть и чувствовал себя трезвым, а ноги заплетались, путались, я как-то по дурацки долго обегал стол, не сомневаясь, что Алина все с тем же плотоядным сарказмом наблюдает за мной. Да и шеф наверняка тоже.

А вот остальным было явно не до нас. Веселье вошло в стадию деструкции, когда перепившиеся не соображают, что делают, и в этот момент от них ожидать можно всего, а очнувшись на следующий день они с искренним недоумением выслушивают рассказы о своих вчерашних подвигах, и с не менее искренне восклицают: «Я?! Да быть не может!..» – хотя в том состоянии быть может все.

Лида уже вышла из кабинета, а я все стремился вслед ей, натыкаясь то на стулья, то на кого-то из перепившихся парней, как будто нарочно судьба-злодейка мешала мне догнать девушку. Но я, сжав зубы, одолел препятствия и настиг Лиду уже в вестибюле.

– Постой! Подожди!

Я схватил ее за руку, но она сильно рванулась, выдернула руку… и с размаху влепила мне такую звонкую пощечину, что у меня в башке как будто в колокол грянули.

Пока я обалдело стоял и слушал свой малиновый звон, Лида ушла. Я даже не заметил, как она вышла, куда пошла… стоял, как вбитый гвоздь. А когда, наконец, обрел способность размышлять, то догонять, конечно, было уже поздно.

С тяжелым сердцем я повернул обратно…

И нос к носу столкнулся с Алиной. С гордо-независимым видом она вышла из кабинета, и почему-то это так изумило меня, что я тупо спросил:

– А… ты куда?

Она пожала плечами:

– Ты мне велел молчать, кажется?..

И гордо процокала каблучками по ступенькам – даже звук-то какой-то особенный. Толкнула тяжеленную входную дверь… и исчезла в вечерних сумерках.

Я еще постоял немного в вестибюле, бессмысленно спрашивая себя: ну и что это было?.. И естественно, не находя ответа на данный вопрос. И не найдя, поплелся обратно.

Только войдя в кабинет, я столкнулся с шефом, с первого же взгляда распознавшим мои душевные дефекты:

– Что, товарищ Боец, попал?.. Ну, что ж делать, таковы перепутья жизни! Паутина, можно сказать. А уж бабы ее так запутают, как никто другой.

– Кто виноват, я уже понял, – вздохнул я. – Не понял я, что делать…

То, что чувства юмора в сложившейся обстановке я не потерял, меня немного порадовало.

– Так я подскажу! – широко улыбнулся Вадим Антонович.

– Да?

– Забыть про все. Пей, да веселись. Веселье, конечно, Кто… – здесь он оглянулся на перепившихся гостей, – кто из этих шмар если к тебе полезет – тоже не отказывайся.

– Да это вряд ли.

– Ну, смотри сам. Я лишь советую. В целом так: выкинь все проблемы из головы, да и нажрись до пробки. Завтра похмелье будет? Будет. Ничего. Поправишься. Отходняк от этой паутины жизни тоже нужен, не то, знаешь, разрыв мозга тоже может быть. Как у Ницше. Слыхал?

– Что-то так… краем уха.

– И ладно, больше и не надо. Все, иди, бухай и ни о чем не думай. Можешь считать, что это приказ. Ясно?

– Так точно, – я улыбнулся.

Он вознамерился выйти, но я чуть придержал его:

– Вадим Антонович!

– Да?

– Сдается мне… мы кое-что не договорили сегодня?

Признаюсь, это был своего рода психологический эксперимент: как он отреагирует. Но мне ли не знать шефа! Как от может отреагировать? Либо совсем невозмутимо, либо с ехидцей. На сей раз у него получилось примерно посередине между этих полюсов:

– Не договорили сегодня, договорим завтра, – сказал он вроде бы нейтрально, но в тоне угадывалась усмешка: знаю, брат, о чем речь, мол, с умным человеком и поговорить любопытно.

Ну и то верно, подумал я. Завтра, так завтра. А сейчас, тоже правда, надо бы нажраться вдрызг и ни о чем не думать – мудрая мысль!

– Ладно, – сказал я тоже особенным тоном: мол, запомнил насчет завтра, хотя и так знал, что шеф слов на ветер не бросает.

Тут у него зазвонил телефон, и он заспешил на выход, еще раз кинув мне напоследок:

– Гуляй от души, там еще принесли и спиртного, и жратвы всякой вдоволь. Давай! Завтра созвонимся.

И пошел, сказав в телефон:

– Да, слушаю. Да, ждал вашего звонка. Вопрос важный, согласен. Готов обсуждать…

Продолжения я уже не слышал, зато мысленно усмехнулся конспиративному искусству босса: из сказанного невозможно установить не только имя, но даже пол абонента… Молодец, что сказать.

Разгул веселья продолжался, хотя зенит явно был пройден. Вернулись Юра с блондинкой, она теперь деловито перетирала тему с кем-то еще из парней, а Юра был несколько нахмурен и даже печален.

Я подсел к нему:

– Ну как?

– А, – скривился он, махнул рукой. – Мешок мешком, на тройку с минусом.

И дальше загрустил.

Я понял, что он так отозвался о профессиональных способностях блондинки, и теперь вспоминает ту свою бестию, которая кинула его как бесперспективного. Та наверняка была факел, пламя, а не мешок… Бывает такое, конечно: мужик попадается на какой-то необъяснимый женский крючок, по сути, это зависимость, которую, возможно, и осознаешь, да ничего поделать с ней не можешь. Вот Юра и подсел. Да что там Юра! А я? Тоже ведь где-то по грани хожу, как бы мне самому не угодить в эту Венерину мухоловку…

Тут я спохватился – так еще, на хрен, схватишь депрессуху, этого только не хватало. Поискал глазами грузинский коньяк – а, вот он! Пей-не хочу, точно шеф постарался. Ну, спасибо ему за это.