Тренер. Молодежка. Книга 2

На этом закончили. Я велел пацанам идти мыться, а потом собираться на ужин до которого оставалось порядка получаса.

Примечательно было то, что уже расходясь Муха и Муха пожали друг другу руки и даже обнялись. Конфликт был исчерпан. Да, вот так иногда тоже бывает – чтобы парни друг другу бросили краба, надо устроить обмен поджопниками. Романтика футбола.

Парни, обсуждая сегодняшнюю вечернюю тренировку двинулись в административный корпус. Все возбужденные, на эмоциях, уже договаривались при первой же возможности устроить реванш. Команда Корнева, особенно сам Муха и Краснян, хотели во чтобы то ни стало отыграться. Похвальное желание. Я проводил парней взглядом. А сам бросил взгляд на полисадник с розами, тот самый, который пивом облил.

Подошел.

Огляделся, чтобы не дай бог Оксана Вадимовна не видела, и сорвал с грядки цветок, став счастливым обладателем красной розы. Ее я для Аннушки сорвал, которая после той ночи не разу со мной так и не заговорила. Ну а что, девчонка она совсем юная, впечатлительная и слухи, которые в лагере ходят, близко к сердцу воспринимает. Розой, мне хотелось Аню порадовать, пусть улыбнется хоть… да и что греха таить, женщинам, когда они злые лучше подальше держаться от плиты – едва невкусная получается. А вкусно поесть я всегда был в первых рядах.

Я сорвал цветок, пошел было в столовую, чтобы немногим ранее начала ужина с Аней повидаться. Но на половине пути остановился – увидел, что Пупс не прикрыла за собой ворота. Проходной двор в «Колоске» нам был без надобности. Поэтому я решил сходить и ворота закрыть. Уж не знаю, может Елена Анатольевна не надолго хотела отлучиться, раз ворота не прикрыла, но не обломится – позвонит. Или через забор пусть перелезает, открывать пойдет Оксана Вадимовна и Ленке тогда придется рассказать, где она была.

Вообще, конечно, я с тех пор как мы на стадион с ребятами съездили, Пупса не узнаю. Раскисла, сама не своя, лица на девушке нет…

С этими мыслями подошел к воротам и собрался закрыть. Но замер. Услышал как издалека доносятся голоса. Кто-то на повышенных тонах разговаривал. Что говорят не разобрать, но по интонации очевидно – ругаются.

Заинтересовался, тем более один из голосов принадлежал Ленке. Вышел за ворота, и почти сразу увидел припаркованную у обочины девятку. Все как надо, вишневого цвета, намыта, аж блестит. «Доресталинговый» вариант, без длинных передних крыльев.

Неподалеку от девятки стояла парочка. Гусь, да гагарочка – сладкая парочка? Кому еще придет в голову прятаться на обочине у летнего лагеря, как невлюбленным. Но нет. У девятки стояла Ленка, а напротив нее тот самый «золотой мальчик» со стадиона, с которым у меня так и не состоялось встречи. Перед глазами у меня разыгрывалась сцена ревности, которую закатывал Елене Анатольевне этот не очень приятный на мой вкус человек.

– Я не хочу тебя больше видеть, – шипела Ленка. – Больше не приезжай.

– Кончено будет тогда, когда я сам этого захочу, – шипел в ответ тип. – Я тебе говорил завязывать с этой своей программой с детдомовцами?

– Мне теперь неинтересно, что ты говорил. Между нами все кончено!

– Ты совсем тупая дура?! Что у тебя с этим Олеговым? Позови его сюда, морду начищу!

Я слушал вот этот словесный пинг понг. То ли Ленке все это нравилось, то ли она реально не понимала как избавиться от навязчивого поклонника. Хотя… судя по тому, что Елена Анатольевна не захотела от меня помощь какую-либо принимать, она была отнюдь не прочь испытывать раз за разом острые ощущения производства мажорчика на вишневой девятке. Насчет того, чтобы Пупс позвала Олегова, я как-то очень сильно сомневался, что этот неприятный типочек действительно искал с Пашей встречи. Плохо такая встреча могла закончится.

– Сколько раз тебе повторять, у меня с ним ничего нет! Не было и быть не может, Павел мой ученик! – зачем-то пыталась оправдаться Ленка.

Ну вот, спрашивается, зачем перед этим козлом оправдываться? Я бы на месте Пупса в его наглую харю плюнул, послал и ушел. Но Елена Анатольевна зачем-то продолжала разговор.

– Ученик, как же, он тебя трахает!

– Слова выбирай. И думай, что говоришь!

– Что думать – я уже подумал! Думаешь я не видел, как эти дебилы малолетние на тебя смотрят?

– Они ничего лишнего себе не позволяют!

– А откуда мне знать, что не позволяют, я такой шалаве как ты больше не верю!

– Тебе не стыдно так говорить, после того, что ты сделал? – мне показалось, что голос Ленки дрогнул.

– Говорю, зови Олегова сюда.

– Пошел ты… не трогай его! – я, конечно, не сторонник, чтобы женщины в диалоге с мужчиной позволяли себе вот такого рода посылания, но на мой взгляд по другому этот мажорик просто не понимал.

Есть такая порода, кто кроме как через посылания и мат ничего не понимают. Вот мажорчик как раз из числа таких породистых.

– Я то пойду, до домой пойду, но вот Олегову твоему я молоко попорчу! – начал заводиться паренек. – Я тебе это гарантирую!

– Все, мне больше не о чем с тобой разговаривать. Не приезжай, не звони… это окончательная точка! Я не хочу тебя знать!

И с этими словами, сказанными в сердцах, Пупс развернулась и собралась уходить. Не тут то было. Мажорчик на девятке схватил ее за руку.

– Куда пошла?! Никуда я тебя не отпускаю!

Больно схватил, судя по тому, что Ленка скривилась. Я напрягся. Окончательно понял, что ничем хорошим эта ситуация не закончится. Что она изначально плохая – понял сразу. Но была надежда, что я не стану вмешиваться и парочка поругается, да разойдется. А нет. Сейчас уже керосином запахло.

Ленка попыталась высвободиться.

– Пусти!

– Стой говорю!

Ну а дальше Пупс со всего маху влепила мажорчику пощечину. Он отпуститл. За щеку схватился, но при этом глаза его осоловели. Кровью налились.

– Ах ты сука…

Я не стал ждать, чем закончится и резко пошел вперед, понимая, что пора в этот бардак вмешиваться. Поздно пошел…

П.с. Уважаемые читатели, решил перед началом главы попробовать вставлять забавные мини-истории из спартаковских будней конца 1980-х и начала 1990-х. Если зашло – отпишите в комментариях, буду и дальше так делать.

Глава 4

«Все эти [умные] фразы…. они только на бумаге работают. А когда выходишь на поле – нет. Я такое миллион раз видел за карьеру. Понятно, что тренер должен что-то говорить – кто-то орет, кто-то матом ругается, кто-то рисует. Видел я эти предыгровые установки, когда [тренер] минут 40 что-то пишет на доске, а мы выходим на поле – и нам на первой минуте чудак как плюнет в девятку. И я так поворачиваюсь на тренера: „И чего нам сейчас делать?“ А он: „А я не знаю“. Думаю: „Ты же только что 40 минут нам рисовал, что здесь вот так надо, там – налево, там – направо“. Понимаете, да?»

    Александр Крепостной.

– Ах ты сука…

Мажорчик окрысившись кинулся на Ленку. Рожа перекошена, язык зубами закусил, шипит, как горилла на брачных играх. Так вот, судя по его скривившейся роже, этот козел хотел Елену Анатольевну хорошенько приложить – руку занес, граблей своей на хрупкую девушку замахнулся. Вообще без зазрения совести чувак.

Ленка истошно завизжала, попыталась защититься – да особо тут не назащищаешься, когда разница в габаритах килограммов тридцать. Я не скажу, что этот мажорчик был каким-то особым богатырем, но килограммов семьдесят пять весил точно. И этого веса против миниатюрной блондинки меньше пятидесяти килограмм, ему вполне бы хватило, чтобы любую защиту своей вылетевшей затрещиной проломить. Поэтому что-либо противопоставить своему женишку, девушка не могла при всем желании.

Зато я мог.

И смог. Я подскочил к мажору и, не став особо разговаривать, вставил ему в бороду левый крюк. Получилось смачно, на скачке с полным замахом. И плотно легло. Дерзкий паренек на девятке меня не увидел, я напротив него, как черт из табакерки выскочил. А значит удар бедолага тоже не ждал. Пусть в моем новом теле было не особо много мощи, но свои хлестким крючком я усадил его на задницу.

Клац – челюсть клацнула, как мышеловка захлопнулась.

– Ух, – выдохнул он, просаживаясь, дух за малым не испустил.

Тяжело опустился, уселся на дорогу и схватился за голову – знаю я чего схватился, гудела у него кукушка знатно. Обычно такими нежданчиками спать отправляют, аля «спокойной ночи, малыши». Но этот мажорчик оказался не пробит и очень похоже, что прежде кулака не нюхал, а челюсть у не пробитых ребят куда крепче, чем у спортсменов. И на первых порах держит все, что в нее летит.

Ленка верещать прекратила и вылупилась на меня перепуганными глазами. Показалось или в ее взглядах читалось возмущение. Чего? Неужели ей не понравилось, что я как чертов Д'Артаньян из «Трех мушкетеров» выскочил защитить ее достоинство от нападков. Я виновато плечами только пожал – главное, что успел вовремя, пока Пупсу не прилетела пощечина или чего хуже – кулак. Все же смотрела она на меня с таким видом, будто это я собираюсь ее отмутузить по полной программе, а не во этот невнятный и злобный товарищ, сидевший на земле.