А вслед за ними Мельпомена
На сцену с маской поднялась.
С лица сошли, наверно, краски
И страх все члены обуял,
Когда оскал ужасной маски
Нежданно душу показал.
В ней отражались боль и муки
Всех тех, кто пережил беду.
И протянул я в скорби руки
К несчастным в огненном аду.
Оскал беззубо улыбался
Улыбкой едкой тех людей,
Кто в глубине души смеялся
Над безрассудностью моей.
Когда трагическую сцену
Заполнила собой Печаль,
Услышал я, как Мельпомену
Звала заоблачная даль.
Она растаяла в тумане
Античных гор, но сквозь года
С ужасной маской муза драмы
В театр приходит иногда.
Суматошность дня
Шагая с мудрого Востока
Под пенье аонид на Вест,
Я повстречал в гостях у Рока
Поэта с дюжиной невест.
В прихожей сказочные вещи,
Портрет мыслителя Соко[22 - Ямага Соко – японский мыслитель.],
В гостиной взоры томных женщин,
Декор эпохи рококо.
В стихах поэта прозаичность,
В суждениях который час.
Тевтонская философичность
И галльские виньетки фраз.
Играя в вист, шутили пошло.
Я ж, не растрачивая пыл,
То пребывал в Прекрасном прошлом,
То Светлым будущим пожил.
И в этот стих вложил изыски,
Фигню и суматошность дня
Лишь потому, что по-английски
Ушла Эрато от меня.
В избушке
Был ужин в низенькой избушке,
Где слушал я рассказ
Из уст заботливой старушки
В довольно поздний час.
Она была нетороплива,
Лучилась доброта,
Ей дали имя Серафима,
Конечно, неспроста.
«Не ожидай от жизни много,
Не избежать судьбы,
Любовь, страданья – всё от Бога,
И мы его рабы.
Господь наш видит всё и знает,
Над всеми Властелин.
И вскоре, видимо, предстанет
Моя душа пред Ним»[23 - Шорина (Шушина) Серафима Васильевна предстала перед Ним в 2008 году.].
Не надо быть, друзья, глухими.
И я, едва дыша,
Держал глаза свои сухими,
Но плакала душа.
Неспешна речь, а очи – кротки,
Как тени от судьбы,
Не выдержав рассказа тётки,
Я вышел из избы.
Был ужин в низенькой избушке,
Где слушал я рассказ
Из уст моей родной старушки,
Увы, последний раз.
Утром
Чувствуя душу природы,
Как теплоту женских рук,
С нежной истомой дремоты
Я расставался не вдруг.
Вскорости следом за солнцем