Служу слову

Встал и пошёл на лыжню,
Утро беззлобным морозцем
Душу бодрило мою.

Крикнул, поднявшись на гору,
Вдруг ни с того ни с сего:
«Чудо не явится взору,
Если не верить в него!»

Лейтенантская дорога

Я лейтенантскою дорогой
Шёл рядом с преисподней,
Держа ответ за взвод пред Роком,
Как всякий Ванька-взводный.

А в выходные, чаще с «Гладом»,
А иногда с «Лопесом»
Кутил за городским фасадом,
Вертелся мелким бесом.

Ведь в кабаке – фарца и цыпы,
Дельцы и потаскухи,
И лабух добавлял и сыпал
В мелодии чернухи.

Поодаль огненная ярма
С манерами звездули,
А в понедельник вновь казарма,
Дежурство, караулы.

Да и начальники-зануды
С их неусыпным оком,
А ротный – Анатолий Рудый —
Был и Судьёй, и Роком.

Коллаж

Поскольку мерю я морскую милю
Не метром, а изяществом волны,
К мольеровско-шекспировскому стилю
Я подхожу с обратной стороны.

Вино и блюдо из бараньих почек
Я не вкусил, а, зауздав коня,
Создал коллаж из буквиц, лиц и строчек
В манере, не присущей для меня.

В нём много чувств, но ни красы, ни мысли.
И я опять, но вновь не по-людски,
Когда же думы и вино прокисли,
Коллаж порвал на мелкие клочки.

У музы

С трудом, но всё ж настроив лиру
На разговор при встрече,
Я мысленно входил в квартиру,
И вот вошёл под вечер.

Оставив позади интриги,
Осеннее ненастье,
Ласкал глазами шкаф и книги,
Хозяйку в светлом платье.

Наполненная жизнью зала,
Картины, фото музы —
Вся меблировка выдавала
Пристрастия и вкусы.

В гостиной думал я вальяжно
Про вывихи планиды,
Про то, что нужно и что важно
Для Соколовой Лиды.

В декоре шарм, хрусталь в серванте,
С подсветкой статуэтка —
Всё говорило о таланте
Блистательном и редком.

Мы

Лишь только возникали споры,
Рождалась и беда.
Пришли из Азии монголы,
Сжигая города.

Да и Европа поднимала
Над нами острый меч.
И нагло русским предлагала
Под веру Рима лечь.

Не знала Русь в веках покоя,
Веками кровь лилась,
От православного устоя
К империи рвалась.

Мы с азиатами несхожи,
Но и не Запад злой,
Мы – евразийцы, и нам Боже