Сдав страну паразитам.
Неясность
Каков проделывает путь
Орёл в теченьи дня?
Среди громов и тёмных туч
Неясно для меня.
И путь змеи, что на скале
Не оставляет след,
Мне не понять на сей земле
За сотни даже лет.
И не изгнать из сердца грусть,
И не изжить тоску,
Поскольку в женщине я суть
Постигнуть не могу.
Бабьим летом
В сей год примчалось бабье лето
В последних числах сентября.
И я, друзья, с притоком света
Вздыхал и умствовал не зря.
Яснее стало, да и проще
Смотреть на жизнь, а бес во мне
Вдруг поклонился низко роще
И громко крикнул тишине:
«Открой развесистые двери,
Введи в свой необъятный сад,
Где гриб берёзовый и белый
В мир источают аромат.
Где старец жил, а юный инок
Поднялся и имел успех,
Где блеск летучих паутинок
Напоминает женский смех».
Ах, бабье лето, бабье лето,
Краса в бреду и наяву,
Промчалось, но с притоком света
Воздал хвалу я волшебству.
Мадонна
Пушкин Вяземскому: «У моей мадонны рука тяжёленькая».
Я читал, прислушиваясь к зову
Сердца, и среди пригожих лиц
Выделил Наталью Гончарову —
Первую красавицу столиц.
Лёгким станом и прекрасным ликом,
Внешней беззаботностью своей
Мне она знакома и по книгам,
И виденьям сонных миражей.
За окном задумчивые ели,
На столе катрены о любви.
И намёк на то, что в женском гневе
Бурею бывала Натали.
Не вникая в сферы отношений,
Уяснил, не опускаясь ниц, —
Называл мадонной русский гений
Первую красавицу столиц.
Бабушка Прасковья
Двор, скотину, запах сеновала —
Помню я подворье,
А ещё, как к вере приучала
Бабушка Прасковья.
В три перста я складываю пальцы
На Страстном ликбезе,
А на Пасху крашеные яйца
И «Христос Воскресе».
В Воскресенском храме Арзамаса
Я в потоке света.
Крестный ход. Несут икону Спаса
На закате лета.
Спас медовый, яблошный, орешный,
Друг за другом Спасы —
Дар земли, а может, дар небесный —
На зиму припасы.
Будто снова бабушкино слово
Слышу я в избушке:
«По субботам с Пасхи до Покрова
Мы пекли ватрушки.
В Рождество не ели и не пили
До звезды всем родом,
А кутью заранее варили