Не его дочь

Мне нужно время пережить его и отпустить, а потом лично разузнать все нюансы касательно ребенка. На развод плевать, пусть подавится своими деньгами, которыми меня впервые попрекнул сегодня.

– Коля, я нужна ей, – голос подводит, пытаюсь вырваться из крепкого захвата мужа.

– Хорошо, – неожиданно соглашается он и отпускает меня. – Я сам поговорю с Викторией Александровной. Иди наверх.

Я не иду, а просто взлетаю. Принимаюсь спиной к дверному полотну, когда оказываюсь в комнате Алисы, и пытаюсь отдышаться.

– Мамочка, к деду? – вскакивает дочка с кровати.

– Солнышко, сегодня мы не сможем поехать, – подхожу и глажу ее по волосам.

Моя Бусинка расстраивается. Но у меня есть небольшая передышка, чтобы тоже подготовиться. Выходить из комнаты не хочется, но Алиса напоминает про ужин. Мужа нигде не видно, это к лучшему. Не хочу, чтобы ребенок чувствовал напряжение, которое можно ножом резать.

Не появляется Коля в зоне видимости, пока я готовлю, пока мы едим, моем посуду. И все это время перебираю в уме знакомых, которые могли бы проконсультировать по моему вопросу.

Никого не вспоминаю, хотя думаю даже о бывших клиентах. Наверное, действительно придется спрашивать у отца, у него кто-то да найдется.

Полночи читаю выдержки из Семейного кодекса и других правовых актов. Но не стоит и забывать, что закон что дышло – как повернешь, так и вышло. Не зря же люди так говорят. Наверняка везде можно найти лазейку. Недееспособной меня Коля точно не сможет признать – с медициной он точно связываться не станет.

А вот найти свидетелей, которые обольют меня грязью и скажут, что я плохо справлялась с родительскими обязанностями, Коля точно сможет. Раиса Васильевна только рада будет стараться. Марина Сергеевна с Лидочкой будут на подхвате. А уж если последняя сфотографировала, как я с кем-то в отель заходила, то меня ещё и гулящей выставят. В принципе, скорее всего, на этом муж и станет делать акцент при разводе. А вот что он сам мне изменяет – тут только мое слово.

Думаю, стратегия у него уже продумана, и мне надо продумать свою.

Все же я могу читать сколько угодно, но юридическая консультация мне просто необходима. Завтра с самого утра этим и займусь.

Только утром мне совсем не до этого. Я ещё сплю, когда Алиса прижимается ко мне, и ощущаю жар, исходящий от дочери.

– Мамочка, – шепчет она. – Плохо.

– Сейчас, малыш, – нахожу в нижней полке прикроватной тумбочки градусник. – Почти тридцать девять, – бормочу себе под нос. – Я схожу за витаминкой и вернусь.

Она почти не болеет, поэтому не уверена, что найду жаропонижающее, которое ей можно дать.

– В чем дело? – следом за мной идёт муж.

– У Алисы температура, – говорю я, перебирая аптечку. – Черт, нем сбить до приезда врача.

– Я пока позвоню врачу, а ты поезжай в аптеку, – предлагает Коля. – Буду у Алисы, – не дожидаясь моего ответа, идёт к лестнице.

Глава 9

Он меня идиоткой считает? Я ни шагу из дома не сделаю. Тем более время ещё такое, что до ближайшей круглосуточной аптеки ехать около получаса. Как раз все едут в город на работу, так что в пробках постоять придется.

– А где мамочка? – слышу голос дочери сверху, что меня отрезвляет, и иду в комнату.

Коля звонит кому-то, но, увидев меня, сбрасывает вызов. Явно это был не звонок врачу.

– Злата, ты в аптеку собираешься? – спрашивает муж, глядя на меня.

– Нет, я не оставлю Алису, – уверенно говорю, подходя к дочери, которая тут же цепляется за меня. – Ты врача вызвал?

– Вызвал, – недовольно кивает Коля. – Елена Дмитриевна обещала быть через полчаса.

Хоть здесь все сделал нормально. Позвонил знакомой моего отца – педиатру, которая почти с рождения наблюдает Алису.

Интересно, а что бы было, если бы я уехала в аптеку? Может, за углом уже ждёт бригада, которая сменит замки в доме? Или органы опеки и попечительства, которые хорошо проплачены?

– Ну, раз ты здесь, то я поеду, – говорит Коля, поднимаясь. – Только позвони мне потом и скажи, как Алиса.

Вот и вся забота. Я бы не отошла от дочери под страхом смерти. Но к отцу она так и льнула, не искала в нем защиту.

– Мамочка, – шепчет моя Бусинка, засовывая мою ладонь себе под щеку.

– Потерпи, зайка, – прошу я, будто чувствуя ее состояние, что даже слезы выступают на глазах.

Нет, ради нее как раз я и буду сильной. Слышу, как Коля проходит мимо двери комнаты, но даже не заглядывает. И мне так даже лучше. Фарс, который в последнее время мы называем семейной жизнью, закончился.

Елена Дмитриевна, которой Коля, судя по всему, обрисовал ситуацию, приезжает уже с лекарствами. Хлопочет около Алисы, как родная бабушка, сидит рядом, пока дочка не засыпает, а потом мы выходим из комнаты.

– Злата, не волнуйся, – говорит врач, пока мы спускаемся. – Это обычная простуда. Но анализы все равно сдайте, когда Алиса немного лучше начнет себя чувствовать. Лекарств хватит до следующего приема ко мне.

– Елена Дмитриевна, что я?.. – тянусь по привычке к сумочке, которая уже лежит на обычном месте.

– Ну сколько можно, Злата? – с обидой спрашивает педиатр. – Почти три года вместе, и каждый раз одно и то же. Неужели я с дочери Германа буду брать деньги, он же мне жизнь спас.

Я убираю руку и с улыбкой киваю. Думаю, дело не только в том, что отец удалил опухоль из головы Елены Дмитриевны. Мне кажется, она давно и безнадежно влюблена в папу. Кстати, пора и ему позвонить. Пусть Коля и не преминул заметить, что без отца я никто, но сейчас как раз та самая ситуация, когда надо задействовать все связи.

Проводив Елену Дмитриевну, я заглядываю к Алисе. Дочка уже не бредит – видимо, температура спадает, сопит ровно, не ворочается. Пора и мне хотя бы кофе выпить и поговорить с отцом.

Включаю кофемашину, одновременно слушая гудки. Папа не отвечает – наверное, опять лекция. В принципе, время как раз для первой. А он, как человек ответственный, не терпит гаджеты, когда перед ним огромная аудитория. Тем более не первокурсников, а уже интернов, ординаторов или даже врачей с опытом. В любом случае профессора и доктора медицинских наук захотят послушать те, кто стремится к тому же.

Отец так и не перезванивает через полтора часа, но мне уже не до этого. Просыпается Алиса, я кормлю ее куриным бульоном. Дочка все ещё вялая, мокрая – пропотела сильно. Достаю чистую пижаму, переодеваю ее. Через некоторое время малышка снова начинает дремать, а мне звонит Коля.

Черт, я совсем забыла ему позвонить, хотя он же просил.

– Слушаю, – отвечаю шепотом, прикрывая дверь.

– Злата! – рычит муж, что я даже убираю телефон от уха.

– С Алисой все в порядке. Она только уснула, – говорю я. – Это простуда.

– И как ты это допустила? – уже спокойнее, но холодно спрашивает Коля.

Я допустила? Это ребенок, который ходит в детский сад, который контактирует с другими людьми. Она же не оранжерейный цветок, в конце-то концов!

– Хорошего дня, Коля, – желаю я мужу и сбрасываю вызов.

Тут же перезванивает и отец. Вот кого я рада слышать, так это его.