Корона Эридана

– Ты проявил слабость!

Возвращаясь из Исландии, Торвальд встретил яростного язычника, возглавлявшего гонения на христиан. Несмотря на заверения, данные епископу в раскаянии, когда самоуверенный враг со своими слугами начал смеяться над Торвальдом и порочить память Вероники, вспыльчивый Торвальд потерял над собой контроль и заколол его. Фридрек не стал слушать никакие оправдания, заявив:

– Наши пути расходятся Торвальд, поскольку ты ни за что не перестанешь убивать!

Следом за уходом епископа Торвальд продолжил скитания, ежедневно укоряя себя за гибель Вероники и многих крещёных людей в Исландии. Вдобавок его подвело здоровье, воспалились старые раны, полученные Торвальдом ещё во время морских военных походов. Эти рубцы приносили ему постоянные невыносимые мучения, лишь отягчаемые чувством вины.

И как-то ночью, когда Торвальд шагал по пыльной дороге, любуясь чистым небом, впереди закружились песок, трава и сухие листья. От резкого дуновения ветра знамя Торвальда начало развиваться. И вдруг в воронке вихря загорелись жёлтые огоньки, со стороны это было похоже на звёздную пургу. Затем все они слились вокруг одной оси, и пред Торвальдом появилась Вероника. Волосы девушки были в ореоле сияния, а из-за её спины выступали два белоснежных крыла. Вероника подступила к нему и сказала с очаровательной улыбкой:

– Мы все в раю, Торвальд! Успокойся и живи праведно!

Вероника придвинулась к Торвальду, поцеловала его и исчезла. От прикосновения её нежных губ Торвальд пошатнулся и рухнул на дорогу, внезапно, будто вспышка в сознании, к нему пришло понимание его ошибок, он искренне покаялся и простил губителей христиан. Всё его естество прониклось безграничной верой, он ощутил единство с окружающим миром и любовь ко всему живому на земле. Приятное тепло разлилось по его телу, Торвальду показалось, что небосвод резко приблизился к нему, и он увидел заоблачные высоты, где царили счастье и покой. Боль пропала, словно за мгновение его раны зажили. В ту ночь, стоя на коленях со штандартом в руках, Торвальд поклялся, что больше никогда никого не убьёт, чтобы ни произошло.

После сего случая одухотворённый Торвальд отправился на Русь, в город Полоцк, к давнему товарищу, конунгу Рагвальду, славяне величали его Рогволодом. Как раз незадолго до этого полоцкие купцы пригласили Рогволода править, чтобы сохранить в Полоцке династическую независимость от Киева.

По пути Торвальд обзавёлся молодым вороном, которого назвал Хугином – то есть, «мыслящим». Имя было дано с присущей Торвальду иронией, Хугином звали одного из двух мифических воронов, сопровождавших главного скандинавского бога – Одина. Торвальд научил птицу говорить несколько фраз и даже молитву. С тех пор пернатый спутник путешествовал вместе с ним и при молебне Торвальда повторял текст за хозяином, чем забавлял свидетелей столь необычного зрелища.

В драккаре с норманнами, одетый в доспехи, со знаменем викингов и сидящим на руке вороном, прославленный воин и миссионер Торвальд прибыл в Полоцк.

Этот город, находящийся на слиянии двух рек, очень понравился ему. Здесь же в Полоцке Торвальд познакомился и подружился с будущим королём Норвегии Олафом Трюггвасоном, воспитанным при дворе новгородского князя Владимира Ясно Солнышко. Рогволод, Торвальд и Олаф проводили яркие летние дни в пирушках, рассказывая друг другу о невероятных приключениях. Как-то раз Торвальд с интересом наблюдал купальское гуляние в Полоцке. Всматриваясь в огромный костёр, Торвальд произнёс, обращаясь к Рогволоду:

– Это прекрасный народ, но всё же нет какой-то общей светлой идеи.

– Я понимаю, о чём ты, и я склоняюсь к принятию христианства, возможно, по римскому образцу, как сделал киевский князь Ярополк, – задумчиво глядя на огонь, сказал Рогволод.

– А почему именно на западный манер, ведь ваши купцы плавают в Византию? – спросил Торвальд.

– Я сторонник политического союза с Ярополком, да и что тебя удивляет, ведь ты и сам крестился в Саксонии!

– Настроения киевлян изменчивы, мне кажется, население Полоцка должно найти свою духовную стезю.

– Возможно, ты прав! – ответил Рогволод.

Уже тогда Полоцк оставил у Торвальда хорошее впечатление и занял какое-то место в его планах.

Потом Торвальд поехал в Иерусалим, чтобы подняться на Голгофу, а затем направился в Константинополь. Там тоже были наслышаны о Торвальде, и византийский император Василий жаждал встречи с ним. Василия удивило, что Торвальд проповедовал в такой далёкой Исландии, среди суровых ревностных язычников и при этом не погиб.

Там же, в Константинополе, по желанию басилевса Торвальда назначили миссионером во всех русских землях и обещали ему высокий церковный титул митрополита, а в последующем, может, и патриарха. Ему выдали грамоту, в которой Торвальд объявлялся посланником Византии в Киеве и в областях Восточной Балтики. Однако за годы путешествия Торвальда произошли важные события. Началась борьба за власть между сводными братьями: киевским князем Ярополком и новгородским князем Владимиром, прозванным Ясно Солнышко.

В поисках поддержки князь Владимир посватался к дочери полоцкого князя Рогволода, величаемой Рогнедой. Но Рогволод не хотел быть союзником Новгорода, и по его указанию дочь молвила: «не хочу я разуть рабынича». Это был очень оскорбительный отказ, поскольку мать новгородского князя была прислугой и наложницей, и свадебный обряд снятия обуви с мужа, упомянутый Рогнедой, касался самого больного для Владимира вопроса.

Новгородский князь бежал в Норвегию, где нанял отряды из норманнов, и по возвращении ему доложили, что Рогволод участвовал в походе на Новгород вместе с Ярополком.

В ответ Владимир двинул свои войска на Полоцк, захватил этот город, после чего изнасиловал Рогнеду перед очами Рогволода, а следом умертвил Рогволода и двух его сыновей. Затем Владимир пошёл на Киев, заманил брата в ловушку и убил его, став единоличным правителем Руси.

Несмотря ни на что, я не отзываюсь о Владимире исключительно плохо, он сделал многое для своих владений. Неудачно попытавшись реформировать язычество, Владимир в конце концов начал переговоры о браке с сестрой басилевса Анной и о введении на Руси христианства по греческому образцу.

– А что случилось с Рогнедой? – поднимая очередной кубок, спросил мой отец.

– В этом вся и загвоздка, Рогнеда оказалась главной женой Владимира, и его сыновья Изяслав и Ярослав, были от неё. Со временем она полюбила Владимира, и дети Рогнеды признавались законными наследниками Ясно Солнышка.

Но новость о том, что Владимир берёт себе в супруги принцессу Анну, а всех других благоверных отпускает, шокировала Рогнеду. Она думала, что если Ясно Солнышко примет христианство и выберет одну жену, то это будет она. А получилось, что Владимир решил присвоить подобную роль пришлой гречанке.

Вскоре князь вернулся уставшим после охоты и навестил Рогнеду. Ослеплённая ревностью, она отважилась отомстить за свою участь. И стоило Владимиру заснуть, как Рогнеда взяла меч, чтобы зарубить его. Но в последний момент Владимир проснулся и выхватил оружие из её рук. Разъярённый князь приказал Рогнеде переодеться в её лучшее платье и прийти к нему на казнь. Печальная Рогнеда сменила наряд и опустилась на колени перед Владимиром, но как только он замахнулся над ней клинком, в покои к ним ворвался его девятилетний сын Изяслав с мечом и закричал:

– Отец, ты не один, я буду свидетелем!

– Кто же знал, что ты уже здесь, – мрачно произнёс князь и вышел прочь.

По совету киевских бояр Владимир сослал Рогнеду и Изяслава в построенный для них город Изяславль.

Что же насчёт Полоцка, то он тогда был в ужасном положении, фактически от него сохранились лишь пепелища. Полочане не намеревались подчиняться наместнику Владимира и постепенно покидали город. Вдобавок Владимир выступал против восстановления Полоцка. Казалось, жизнь уходит из этого некогда процветающего города навсегда.

Рогнеда была унижена, княжич Изяслав находился с матерью в ссылке. Но тут судьбы Изяслава, Рогнеды и Полоцка сплелись с волей Торвальда, и он, ведомый Господом, словно вытащил их из пропасти забвения.

Торвальд как раз возвращался из Константинополя в момент выдворения Рогнеды и Изяслава. Тогда проповедник быстро понял, что крещение Руси произойдёт без его помощи, и Ясно Солнышко проведёт его далеко не методом убеждения. А раз Русь вскоре примет христианство, Торвальд решил сосредоточиться на обращении Прибалтики, куда был назначен посланником императорской грамотой. Но начать он задумал с малого – заложить монастырь в городе. являвшимся воротами в Прибалтику – Полоцке.

Приехав в Полоцк, Торвальд застал его в жалком состоянии. Он прошёлся по городу, осматривая пожарище и внимательно выслушивая рассказы местных жителей про то, как достойно сражался их князь Рогволод за Полоцк и как викинги князя Владимира хитростью взяли Рогволода и его сыновей в плен.

– Чтобы разобраться, кто мы и что нам нужно на самом деле, иногда следует лишиться всего и очутиться на краю. Пламя созидания и веры разгорается от углей пепелищ! – невозмутимо сказал Торвальд, глядя на своего ворона, примостившегося на почерневшем деревянном идоле бога Перуна.

Торвальду сообщили о последних новостях, и история про князя Изяслава, который спас мать и был за это изгнан, вызвала у него особый интерес. Слова маленького Изяслава о том, что князь Владимир «здесь не один», Торвальд воспринял как знак свыше.

– Это моральная основа Полоцка, то, что нельзя купить ни за какие деньги или уничтожить, настоящая правда. Полоцк станет новым священным центром Руси, – произнёс проповедник.

Торвальд организовал в Полоцке монастырь и построил рядом небольшую церковь Иоанна Предтечи на острове посреди Двины. Ты, Горислав, можешь его увидеть сегодня, напротив недавно возведённого Софийского собора. Полоцк был ещё грудой золы, а колокольня храма Иоанна уже разносила весть о воскрешении города. А ведь Торвальд мог остаться где угодно: в Англии, Дании, германских княжествах, Византии – везде ему были рады, но он поселился в Полоцке, разумеешь, какую честь он оказал полочанам?

Торвальд лично поскакал в город Изяславль, чтобы уговорить князя Изяслава, незадолго до этого перешедшего в христианство, прибыть править в Полоцк.

Встретив старого друга Рогволода, которого Рогнеда знала с детства, она бросилась ему на шею и зарыдала. Торвальд её крепко обнял и стал утешать:

– Скоро всё наладится!

Но предстоял ещё разговор с Изяславом, и молодой князь на предложение Торвальда возразил:

– Город Полоцк практически исчез, он разрушен и обречён, в нём совсем мало людей.

– Вы ошибаетесь, светлейший князь, Полоцк – это нечто большее, чем деревянные избы и частокол на берегу Двины. Ныне озарённый Божественной благодатью, он процветает в сердцах и душах полочан. Всё относительно, государства и города держатся на том, что их обитатели убеждены, что они существуют. И пока ваши подданные будут верить в то, что Полоцк жив, его не загубить, город материальный всегда восстановится, как отражение города духовного, – рассудительно ответил Торвальд.

– Да ты хоть представляешь, какой сейчас Полоцк, разве эти опалённые брёвна похожи на резиденцию князя и опору христианства? – закричал на Торвальда Изяслав.

– Ваша светлость, за свой век я был во многих городах, только что я посещал Иерусалим и Константинополь. Полоцк я каждый день вижу в очах его населения, ожидающего вашего приезда, и он прекрасен. Кроме того, если вас интересует богатство, то Полоцк имеет выгодное географическое положение, и полочане сделают всё, чтобы воротить ему былое величие. Очень скоро Полоцк вновь займёт важное место в торговом и политическом устройстве Руси.

– Даже согласись я двинуться в Полоцк, мой отец, князь Владимир, никогда такого не допустит, он ненавидит этот город и не даст ему шанса на возрождение, – вздохнув, разочарованно сказал Изяслав.

– А коли князь Владимир позволит вам управлять Полоцком? – улыбнувшись, спросил Торвальд.

– Что ж, если ты уговоришь моего отца, то я перееду в Полоцк!