Жизнь без прикрас

– Отпечатки пальцев на клеенке в нашей картотеке не значатся. Вполне возможно, они принадлежат мужу жертвы. Я вечером пойду с вами и сам проведу осмотр его жилища.

Когда сыщики вместе с экспертом пришли в 43-ю квартиру, их встретила хозяйка с нелепыми косичками на голове. Визит полиции ее явно взволновал. Но она сумела быстро прийти в себя. На вопрос о жене Николая ответила неприязненно:

– Мне нет дела до личной жизни квартиранта. Но я сдавала комнату одинокому человеку и не намерена толкаться на кухне с посторонней женщиной. Я так и сказала этой коротышке. Она обиделась и укатила к себе в Рязань.

– Взгляните на фото. Это, случайно, не она?

– Точно сказать не могу. Видела ее только мельком. Спросите лучше у Николая, когда он с работы вернется. А вот, кстати, и он дверь открывает.

Увидев в квартире полицейских, Николай на мгновение замешкался, но пересилив себя, шагнул вперед. Фомин сразу приступил к допросу:

– Не ожидал нас так быстро в гости? А мы взяли и пришли без приглашения. Возникли у нас сомнения: у тебя жена пропала, а ты совсем не тревожишься.

– Так, Зоя домой в деревню уехала. Я ей передал требования хозяйки съехать с квартиры. Она обиделась, вспылила и ушла.

– Складно излагаешь. Только ее труп нашли сегодня в лесопарке. Узнаешь жену на фото?

– Да, это она. Но на мне вины в ее смерти нет. Зоя отсюда живой ушла. А кто ее потом в лесопарке убил, и предположить не могу. Вот уж несчастье подвалило!

– Эта версия не прокатит. Зачем случайному убийце тело в клеенку закатывать? Лишние хлопоты. И на окровавленной упаковке твои отпечатки пальцев наверняка найдем.

– Ну, и что? Я ее покупку руками трогал, когда она своей обновой хвасталась.

– Ловко объясняешь. Давай дождемся результатов обыска, а потом предметно поговорим.

Криминалист пояснил вызванным из соседней квартиры понятым:

– Сейчас я полью паркет специальным химическим составом, способным проявить даже тщательно замытые следы человеческой крови. Начну с коридора.

Криминалист выплеснул из пузырька жидкость, и на паркете сразу проступило характерно светящееся пятно. Выломав несколько половиц, эксперт указал понятым на свежие потеки крови на боковой поверхности деревянных дощечек:

– Убийца стер следы преступления, но кровь жертвы просочилась в щели паркета. Очевидно, женщину убили здесь, в коридоре, а затем труп вынесли на улицу.

Тенин поспешил вмешаться и обратился к квартиранту:

– С наукой не поспоришь! Давай, Коля, не затягивай время, признавайся в преступлении!

– Не убивал я жену. Только во время ссоры слегка врезал, и кровь у нее из носа на пол накапала. Она осерчала и ушла. А кто ее на улице подстерег и убил, я знать не могу.

– Складно врешь. Только веры тебе нет, а потому определю тебя в камеру. Посидишь, пока не образумишься.

Привезя Сурина в отдел и оформив задержание, сыщик задумался: «А Сурин оказался не прост. В его версию на суде присяжные заседатели вполне могут поверить. И не такие чудеса бывали. Нужно собрать дополнительные улики. Судя по всему, хозяйка квартиры знает больше, чем говорит. Надо допросить ее с пристрастием».

Но вызванная в отдел полиции Людмила Конева упорно утверждала, что ничего не знает о судьбе жены Сурина. Для проверки на всякий случай откатали отпечатки ее пальцев и отпустили, решив отложить дальнейшие мероприятия на утро.

На следующий день Фомину не удалось сразу продолжить раскрытие убийства. Истекал срок задержания Романова за хранение наркотиков, и сыщик распорядился привести рецидивиста в кабинет. Не желая терять времени на бесперспективное дело, он объявил:

– Придется тебя отпускать. Экспертиза не признала изъятое у тебя вещество наркотиком. Одного не пойму: как ты, опытный сиделец, позволил себя развести, как лоха. Отомсти лживым дилерам, назови их адреса, и поедут кидалы в зону за мошенничество.

– Мне западло своих бродяг за решетку отправлять. Я сам разберусь по понятиям и дам им шанс оправдаться, если их самих кинули, подсунув фуфло.

– Дело твое. Гуляй пока на свободе.

– Слушай, ты по беспределу мне настоящую наркоту не подкинул. И я не хочу в долгу остаться. Со мной в камере работяга разговорчивый сидел. Зря вы его за убийство тягаете. Это не он, а хозяйка квартиры голову женщине утюгом проломила. Он лишь труп из дома вынес, а орудие преступления в своей раздевалке на стройке спрятал. Разберись с этим делом по справедливости. А я пойду, раз претензий не имеешь.

Неожиданная новость разозлила Фомина. Он хотел сразу вызвать из камеры Сурина и с пристрастием добиться чистосердечного признания. Но Тенин его остановил:

– Не горячись. Сначала съездим за орудием преступления. Когда предъявим Сурину эту улику, то разговор пойдет веселее. А уж после его откровений прижмем к стенке любовницу, учинившую расправу над соперницей.

Сыщики, приехав на стройку, нашли и изъяли в бытовке из ящичка Сурина завернутый в окровавленный халат тяжелый утюг. Вернувшись в отдел, передали его в криминалистический отдел. Вскоре эксперт подтвердил, что на орудии преступления имеются отпечатки пальцев только одного человека: хозяйки квартиры Коневой. Теперь можно было приступать к допросу Сурина. Когда тот увидел на столе у сыщиков окровавленную улику, то решил рассказать правду. Включив видеозапись, сыщики выслушали признания Сурина:

– В деревне заработков не было. И я поехал в Москву на стройку. За жилье приходилось много платить. Наткнулся на объявление о сдаче дешевой комнаты одинокому мужчине. Пришел по адресу. Людмила сразу дала понять, зачем ей квартирант нужен. Поначалу смутил ее возраст, а потом решился и переехал. Начали сожительствовать и постепенно привык.

– А как же жена Зоя?

– С ней никогда любви не было. Меня к ней сосватали родители после дембеля из армии. Она баба смирная. Только с ней скучно. А я служил под Москвой в Можайске и повидал, как люди живут. Вскоре понял, что в деревне мне судьбы нет, и подался в город.

– Значит, тебе молодой жены совсем не жалко?

– Сама виновата. Ее сюда никто не звал. Людмила пришла в ярость, узнав о ее приезде. Не знаю, что между ними произошло. Пришел с работы, а на полу тело Зойки лежит. Людмила поклялась, что убийство совершила в ссоре из-за великой любви ко мне. Уговорила от трупа избавиться. Я ночью оттащил труп в лесопарк.

– А как окровавленный утюг у тебя в бытовке оказался?

– Когда вернулся из парка ночью домой, то спохватился, что Людка на меня убийство свалить может. И решил подстраховаться. Предложил с утра надежно зарыть утюг и окровавленный халат у себя на стройке в котловане. Она согласилась и собственноручно упаковала эти вещички в полиэтиленовый пакет. Я к ним вообще не прикасался. Ну, и сохранил утюг на тот случай, если придется оправдываться.

– Ты парень сообразительный. Но неужели из-за большой любви к Людмиле решился труп молодой жены без отпевания под кустами бросить, как ненужный мешок с мусором?

– Нет, я просто рассчитал: Зойку уже не вернуть, а если удастся ее смерть скрыть, то с Людкой у меня житье будет вольное. Она накормит, напоит и по-прежнему денег за постой брать не будет. Очень удобный вариант.

– Ты думаешь, если лично не убивал, то претензий к тебе не будет? Статья 316 Уголовного кодекса предусматривает до двух лет лишения свободы за заранее не обещанное укрывательство особо тяжких преступлений. Как раз твой случай. Так что выбирай: сядешь на скамью подсудимых с Коневой или пройдешь по делу свидетелем.

– Ладно, отступать поздно. Я дам против нее показания.

Когда Коневу доставили в отдел и дали прослушать запись допроса Сурина, то она в отчаянии взмахнула руками и зарыдала:

– Я любила этого человека, а он подло меня предал.

– Поздно слезы лить. Объясни, какая необходимость была убивать женщину?

– Все вышло случайно. Стала гнать ее из дома. Она по-бабьи чутко догадалась о наших отношениях и устроила скандал, стараясь уязвить меня больнее. Когда сказала, что меня рядом с Николаем на улице будут принимать за его мамашу, сознание помутилось. Я схватила утюг. Она испугалась, побежала в свою комнату. Я догнала и ударила сзади по голове. Убивать, клянусь вам, не хотела. Так получилось.

– А чего ты ждала, связавшись с парнем гораздо моложе себя да еще женатым?

– Понравился он мне очень с первого взгляда. А когда сожительствовать начали, то совсем голову от любви потеряла. Хотела, как все женщины, свой кусок счастья урвать. А для него, оказывается, я всего лишь «очень удобный вариант».

– Ладно, садись и пиши признательные показания.

Наблюдая за Коневой, сыщик подумал: «Расписывает ровным почерком свою несчастную женскую судьбу. Бьет на жалость, а у меня нет сочувствия к убийце. Правильно говорят: на чужой беде счастья не построишь».