Ракетчик звездной войны

А когда он пришел в себя, за колпаком весело лиловели чужие небеса…

– Мы там! – каркнул Воронин.

– Вижу… – буркнул Кузьмичев и перешел на переговорное устройство: – Я – Первый! Всем принять позу изготовки, сейчас будет земля!

Балок опускался медленно, не качаясь в порывах ветра. Потом наверху загрохотало, показался «лисий хвост» реактивного тормоза, и балок опустило на землю…

На грунт.

Георгий отстегнулся и скомандовал:

– Всем надеть шлемы! Проверить биофильтры!

Укрепив шлем, он включил переговорное устройство.

– Выходим!

Пользуясь тамбуром как шлюз-камерой, все выбрались на поверхность планеты, где им выпало жить и работать.

Балки и бронетехника приземлились кучно – в обширной промоине, все дно которой покрывали наносы песка и окатанные камни. Берега были круты и слоисты, но в половине мест обрывы сползали пологими осыпями. Цепляясь корнями за край, в промоину заглядывали странные деревья – скрюченные, причудливо ветвившиеся, поросшие не листьями, а пучками тонких нитей насыщенного оранжевого цвета.

– Словно скальпы рыжих на просушку вывесили… – прокомментировал Марк.

– Фу! – поморщилась Алла. – Ну у тебя и сравнения.

Подошел Воронин, неотрывно глядевший в небо.

– Вон он! – сказал он возбужденно. – Видите?

Наполовину скрытое облаками, отливало сиреневым устье гиперканала. Устье походило на пухлую микрогалактику, спиральный вихрь, который то ли вращался, то ли выворачивался наизнанку. Внезапно канал стянулся в точку и пропал.

Все. Хода нет.

Кузьмичев перевел взгляд в конец промоины, где над пологими холмами калился алый шар то ли первой, то ли второй звезды, изливавшей тепло и свет.

Казалось бы, фиолетовое небо и красное сияние должны были рождать потемки, ан нет, было светло, как в земной полдень, разве что краски сияли иные. Да и разве на Земле, когда рассвет и алое солнце висит над горизонтом, тускло бывает?

В эту минуту Георгий испытал детский восторг, от которого задыхаешься, плюс невероятное возбуждение и томительный страх – это в какие же дали его занесло?

– Десантура! – крикнул он. – Собираем парашюты!

– Товарищ полковник! А запасные снимать?

Кузьмичев посмотрел на «бээмдэшки», броня которых горбилась здоровенными коробами, прикрывавшими запасные парашютно-реактивные системы от дождей и прочих осадков.

– С балков снимайте, а на БМД пусть остаются пока.

– Товарищ полковник! – подбежал сержант Шматко. – Посты выставлены, все спокойно.

– Все нормально приземлились?

– Все! Почти… – сержант презрительно скривил губы. – Товарища коменданта вытошнило, врач его в чувство приводит.

– Понятно… Ну что, Трофим Иваныч? Придется вам сказать приветственное слово. Больше некому!

– А что тут говорить? – пожал плечами профессор. – Прибыли? Прибыли. За работу!

– Вот это и скажете.

Вокруг командирской БМД собрались все, кроме врача Ханина и коменданта.

Усатенький молодчик, активный и скользкий Юра Семенов, попытался толкнуть речь, но Кузьмичев молча попросил его освободить гусеницу и помог на нее взобраться Воронину.

– Товарищи! – громко сказал начальник экспедиции. – Что долго говорить? Эксперимент удался! Мы все на месте, живы, почти все здоровы (в толпе засмеялись). Будем работать! Товарищ полковник, вам слово!

Кузьмичев запрыгнул на гусеницу, поднялся на броню и оглядел место приземления.

– Не нравится мне эта промоина… – сказал он. – Небось, потоки тут шпарят не хилые. Надо бы нам выбраться отсюда и переехать, куда посуше…

– Балки останутся там, где они находятся! – перебил его резкий голос Луценко.

Комендант в сопровождении Лядова подошел и хмуро оглядел Георгия.

– Ваша задача, товарищ полковник, – угрюмо проговорил Луценко, – заключается в укреплении обороны и отражении атак возможного агрессора. Вот и займитесь своим делом!

– А я им и занят, – спокойно парировал Кузьмичев. – Нельзя крепить оборону в низине, это ясно даже и ежу.

Комендант побагровел, но ничего не ответил. Отвернувшись, он скомандовал:

– Водителям БМД! Берите на прицеп балки и буксируйте их сюда, понима-ашь! Надо собраться покучнее! – оглянувшись на Георгия, Луценко пробурчал: – Я вас не задерживаю.

Кузьмичев отдал честь и спрыгнул на землю. На грунт.

– Шматко! – гаркнул он. – Скляров! Переверзев! Ко мне!

Десантники материализовались как по волшебству.

– Отберите каждый по двое рядовых, которые потолковее, и быстро сюда! Съездим на разведку. Заодно поищем, где лежат грузы и оружие… Трофим Иваныч! Вы с нами?

– Да, да! – обрадовался профессор и снова полез на броню.

– Нет, полезайте лучше внутрь. Снаружи поедут те, кто с автоматом дружит.

Луценко ничего не сказал. Он сделал вид, что не заметил, как его приказ нарушен на одну пятую – Кузьмичев уводил командирскую БМД, не дозволяя ее механику-водителю принять участие в «кучковании» балков.

– Нажили вы себе врага, Гоша, – тихо проговорил Воронин, тискаясь в задний люк.

– Ничего, – усмехнулся Кузьмичев, – переживу как-нибудь. Поехали!